Информационная атака России – это вопрос мировой безопасности: Дональд Дженсен

На уходящей неделе несколько стран обвинили Россию в том, что ее военная разведка проводит операции по нанесению вреда Западу и международным институтам, практически не скрываясь. США, Великобритания, Канада и Нидерланды назвали имена сотрудников Главного управления Генерального штаба российской армии, которые пытались провести хакерские атаки по обе стороны Атлантики, в том числе против Всемирного антидопингового агентства, Организации по запрещению химического оружия и атомной электростанции в Пенсильвании.

Фотографии российских военных разведчиков пополнили копилку доказательств информационной агрессии России, которая проводится в отношении Запада, по сведениям многих специалистов, со второй половины 2000-х годов, и вошла в свою интенсивную фазу после возвращения Владимира Путина в Кремль в 2012-м.

Как Запад может ответить на эту атаку? Об этом в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит старший эксперт Центра анализ европейской политики, в прошлом – один из руководителей корпорации Радио Свободная Европа/Радио Свобода Дон Дженсен (Donald. N. Jensen).

Данила Гальперович: Насколько, по-вашему, западные страны, в частности, Соединенные Штаты, представляли себе, что уже долгое время могут иметь дело не с какими-то вольными российскими любителями интернета, а с военной разведкой страны?

Дон Дженсен: Я думаю, что никто из представителей правительства США – а я с ними достаточно близко знаком – не сомневался когда-либо, что российские власти стояли за хакерами. Так что для них в последних событиях нет ничего нового, и я не думаю, что может последовать какая-то более сильная реакция, кроме той, которую мы уже видели. Ну, то есть, никто же всерьез не верил словам Путина про «патриотических хакеров», правда? Никто же не представлял себе их такими независимыми энтузиастами-тинейджерами? Все понимают, как работает эта система, даже если это не известно во всех деталях. Поэтому то, что произошло – это очередной инцидент в череде подобных, тех самых, которые происходят уже несколько лет, и привели к нынешнему противостоянию США и России. И я не думаю, что в этом противостоянии что-то в ближайшее время изменится.

Д.Г.: Каков, по-вашему, будет ответ США?

Д.Д.: Проблема состоит в том, что с тем подходом, который принят в делах, касающихся хакерства или шпионажа, набор способов ответа на подобное поведение довольно ограничен. К России этот набор уже применялся в полной мере – если они что-то такое делали, мы отвечали высылкой дипломатов или чем-то вроде этого. Так мы в конце концов приходим к тому, что иных стратегий уже и не осталось. Вы знаете, что США подчеркивают важность санкций и усиливают их, во всяком случае, сейчас настроение в Вашингтоне именно такое – усиливать санкции. И это будет происходить не по причине этого конкретного инцидента с военными разведчиками, а в ответ на всю вредоносную деятельность России в мире, при том, что особого эффекта такие меры пока не возымели. Так что сейчас мы придем к усилению санкций, вне зависимости от произошедшего на этой неделе. Ведь поведение России не меняется, и поэтому нам приходится давить на нее сильнее. Сработает ли это – не знаю, но делаться это будет.

Д.Г.: Возможен ли скоординированный ответ на действия России тех государств, которые обвинили ее в подрывных операциях? Может ли это быть началом череды совместных шагов США, Британии, Канады и Нидерландов?

Д.Д.: Я думаю, что почти во всех случаях мы консультируемся по санкциям против России с Европой, поэтому можно видеть, как похожи друг на друга ответные действия США, Британии и Нидерландов на многие вызовы – они же все время об этом говорят друг с другом. И они настроены – вы тут упомянули Швейцарию, и в ее случае это не совсем так, — но и британцы, и голландцы сейчас настроены крайне против России. Если вы следите за российской пропагандой, то можете видеть, что в ней Соединенное Королевство наряду с США изображается первейшим врагом России. Так что, я думаю, что эти страны, скорее всего, консультируются между собой в том, как отвечать на эти, крайне неприятно выглядящие, действия российских властей. При этом между ними сохраняются различия – например, Великобритания пока еще в некоторых аспектах не действует так, как того хотели бы в Вашингтоне: британская финансовая система по-прежнему серьезно зависима от российских денег, в нее вложенных, и пока Лондон с неохотой идет на ужесточение правил в этой сфере. Если же говорить о Нидерландах, то отношения их с Россией после того, как рейс MH17 был сбит, за что впрямую отвечает Москва и пророссийские сепаратисты в Украине, остаются плохими все прошедшие с тех пор четыре года. Я могу предположить, что координации между нашими странами для ответа России на ее действия станет теперь еще больше.

Д.Г.: А эта координация в принципе может помочь?

Д.Д.: Проблема вообще-то не в том, чтобы добиться этой координации против России, а в том, чтобы найти такую политику, с помощью которой можно было бы добиться от России прекращения ее такого поведения, а этого мы еще совсем не достигли, и можем и не достичь. Ведь несмотря на то, что разжигание Россией кризиса в Украине привело к санкциям, политическому давлению на Москву и ее изоляции, она не отказалась от того, что она продолжает делать в Донбассе. Так может продолжаться довольно долгое время, так что я бы предложил скоординировать усилия не только в том, чтобы продолжать санкционное давление на Россию, но и использовать те уязвимые места, которые у России есть, и проявились сильнее в последние несколько месяцев – я говорю о внутрироссийских событиях и процессах. Через это, вероятно, можно было бы убедить русских изменить свое поведение.

Д.Г.: О каких внутрироссийских процессах вы говорите?

Д.Д.: Мы видели, что в этом году была целая серия шагов российской власти, которые привели к негативному для нее результату. И после чемпионата мира по футболу, когда они затеяли пенсионную реформу, повысился уровень протеста, увеличилось недовольство политикой властей и упал рейтинг Путина, и все это повлияло на выборы на Дальнем Востоке. Для меня лично все это указывает на то, что система власти Путина, несмотря на то, что она может просуществовать еще долго, намного более уязвима и слаба, чем казалось еще год назад. Никто не говорит об усилиях по «смене режима», это было бы неправильно, но если мы хотим изменить его поведение, то я бы применил такую стратегию.

Д.Г.: Но усиление санкций и воздействие на общество в России через публикацию правды о режиме Владимира Путина происходит и сейчас, и в ответ власти там только усиливают пропаганду, рассказывая людям через телевидение, что все эти трудности – результат происков коварного Запада, который ведет против России необъявленную войну, из-за чего ей, например, пришлось пенсионную реформу проводить, разве не так?

Д.Д.: Я думаю, что люди в России все меньше верят в эти отговорки. Я, еще раз, не говорю о том, что США должны вмешиваться в российские внутренние дела, нельзя финансировать политические группы внутри России, но нам нужен другой подход. До сих пор Запад лишь опровергал российские информационные атаки с помощью новостей и обсуждал у себя дома российское вмешательство в президентские выборы в США, требуя от Москвы, чтобы она больше так не делала. Я же уверен в том, что нам нужна более наступательная стратегия. Мы должны больше рассказывать россиянам, насколько коррумпирована их власть, насколько серьезно она игнорирует их нужды, и что во многом она является врагом своего же народа, потому что она загнала страну в изоляцию. Для этого нужны новые формы вещания и новые способы использования интернета, и это должно делаться до тех пор, пока власть в России не поймет, что должна изменить свое поведение.

Д.Г.: И все же, как, не имея в своем распоряжении такого мощного информационного оружия, как телевидение, найти возможность убедить россиян в том, что картина мира не такая, какой ее рисуют пропагандисты?

Д.Д.: Да, я вижу каждый день, как работает российская пропаганда, я смотрю российское телевидение. Но мне кажется, что убедительные, хорошо скоординированные программы вещания плюс действия в соцсетях могут заставить людей задуматься о том, что в России правящая группа людей использует всю эту ложь исключительно для того, чтобы самой оставаться наверху. Понимаете, до сих пор к российской информационно-пропагандистской атаке подходили как к чисто журналистскому вопросу, а на самом деле это вопрос мировой безопасности. Россия пытается посеять хаос в мире к выгоде ее государственных структур, и они довольно неплохо это умеют: в их арсенале не только новости и информация, а и развлекательные программы, фильмы, многое другое, и уже давно. Встречать все это обычными опровержениями недостаточно.

Д.Г.: Что тогда, кроме простых разоблачений и фактических опровержений?

Д.Д.: Что, если – я говорю об этом лишь как о примере – если бы у нас была хорошая серия программ об отношениях России и Запада в 1990-е, о том, что тогда реально происходило, и тогда люди, которые убеждены, что тогда Запад хотел ослабить Россию, посмотрели бы на это все под другим углом? Ведь сейчас они видят только полностью однобокую картину, подаваемую внутри России. Или, например, был бы сделан качественный ряд программ о помощи США Советскому Союзу в годы Второй мировой войны, а эта помощь была очень серьезной, и о ней сейчас практически не упоминается. То есть, если бы у нас были подготовлены аргументы не в стилистике новостного вещания или опровержений, а программы, расширяющие их знание о мире и Западе. Когда взгляд расширяется, то и подход может измениться – недаром же во время чемпионата мира по футболу в этом году, по данным «Левада-Центра», в результате общения с гостями россияне стали меньше чувствовать себя «во вражеском окружении». Я думаю, что есть много творческих путей сделать то же самое в информационном противостоянии, не чтением людям лекций, а помощью в составлении ими своего представления о мире.

Фото — Голос Америки