Столкновение мифов и «народная ностальгия» по СССР: Ксения Кириллова – об иллюзорном добре

Радио Свобода. По данным на конец 2018 года, доля желающих вернуться «назад в СССР» в России достигла максимума за последние 15 лет. Как следует из результатов исследования «Левада-центра», 66 процентов опрошенных сожалеют о распаде Советского Союза. При этом некоторые, даже либерально настроенные авторы прокомментировали это обстоятельство сдержанно, призвав с пониманием отнестись к народным настроениям.

«Т. н. простому челу Солженицын не нужен, заграница – тоже, ну, может какая-то там мебель нужна (а ее нет), но свобода слова – точно нет. Зато рабочий день – 8 часов. Квартиры и правда давали, – считает писатель Диляра Тасбулатова. – Вы меня хорошо знаете, я не за сысысыр и не за нынешних – все это ужасно, разумеется. Но вы поймите простого человека: он имел какую-никакую работу, какой-никакой заработок, а сейчас что он имеет? И если человек ничего хорошего не видел, то и это был рай для него. Уныло? Кто бы спорил«. Тасбулатова не оправдывает советское время и не идеализирует его, она лишь призывает не относиться высокомерно к народу: «Люди просто боятся умереть без лечения и остаться безработными«.

Ксения Кириллова

Попытка понять народные настроения и их истоки прогрессивно мыслящими людьми, безусловно, положительна. Автор Радио Свобода Евгений Фирсов пошел еще дальше, от лица обычного человека обосновав, почему российскому большинству необходима вера в пропагандистский миф: «Я – часть величия. Я часть великой державы, великой истории, великой территории, великой духовности, великой миссии и вообще почти всего великого. Это мое оправдание, мой опий и елей… Причастность моей личности к величию все объясняет и все компенсирует. Прежде всего для меня самого. Весь мир горит, то там геополитический пожар, то тут империалистический милитаризм тянет свои долларовые клешни к бедным сирийским детям… Как мне без этого жить? В зеркало на себя смотреть, признаться самому себе, что меня десятилетиями держат за дурачка? А ведь для меня дурачком не так страшно быть, как слыть. Итак, вот мои условия: дайте мне 25 тысяч рублей и ощущение причастности к великому, и я принесу на выборах 60%, а то и поболее«.

Я описывала этот феномен еще в 2015 году, отмечая, что иллюзия причастности к величию и к возможности решать «геополитические вопросы», играя жизнями целых народов, представляет собой единственный способ психологической компенсации чувств униженности и беспомощности для большинства населения: «Бедолагу постоянно унижают: всесильные чиновники, требующие взяток, привыкшие к безнаказанности полицейские, такие же, как он, сограждане, хамящие на улицах и в общественном транспорте. Ответной реакцией становится хамство по отношению к своим соседям, к другим народам и странам, даже к целому миру – суррогат достоинства. Так же возникает и суррогат собственной значимости – рассуждения о геополитике. Человеку словно дают игрушку, он чувствует себя причастным к чему-то великому и значимому. Он не может или не хочет менять что-то вокруг себя – или меняет, понимая, что его усилия ничего не способны изменить по-настоящему. Зато у него возникает иллюзия: и от него что-то зависит в этом мире, он знает что-то такое, что в других странах является в лучшем случае достоянием спецслужб«.

Поэтому соглашусь с наблюдениями Тасбулатовой и Фирсова, но с одной оговоркой: эти наблюдения нельзя использовать для оправдания пропаганды и текущего положения вещей. Более того, все они, включая и ностальгию по Советскому Союзу, вызваны искусственно и поддерживаются с определенной целью. Даже тоска по СССР, какими бы материальными причинами она ни объяснялась, намеренно создается пропагандой. Реальный Советский Союз, даже дававший минимальные социальные гарантии, – это пустые полки магазинов, многочасовые очереди, дефицит, засилье номенклатуры, создающее колоссальное неравенство, отсутствие перспектив, ужасные бытовые условия, бедность, запреты и так далее, как перечисляет в своем блоге Владимир Милов. С течением времени прошлое идеализируется, однако эта идеализация не достигла бы такого размаха, если бы не целенаправленные усилия пропаганды практически во всех сферах жизни общества.

Идеализированный образ советского прошлого – это оправдание и милитаристской истерии, и имперских комплексов, и суррогат «идеального будущего», к которому стремится Россия, но которого ей якобы не дают достичь многочисленные внешние и внутренние «враги». Этот миф используется для противостояния второму мифу, мифу о «глобальной катастрофе», виртуальном аде, в который Россия неминуемо погрузится, если «Запад одержит верх». Российское телевидение щедро демонстрирует картины хаоса и мародерства на улицах, нищеты, падающих бомб, убитых детей, разрушенных жилищ. Показательны распространяемые в соцсетях видеоролики, в которых США предстают как абсолютное зло и спонсор мирового терроризма.

Однако человеческая психика устроена так, что даже самые страшные виртуальные конструкции оказываются блеклыми по сравнению с тусклой и убогой реальностью. Парадоксально, но даже мирное время – с его ухудшением уровня жизни, вялотекущим недовольством и неуверенностью в завтрашнем дне – психологически часто кажется многим невыносимее, чем срыв в хаос и катастрофу. Мне не раз доводилось слышать высказывания самых разных людей из российской глубинки на тему о том, что «лучше война, чем такая жизнь». Понятно, что война и агрессия Запада – созданный кремлевской пропагандой миф, однако даже те, кто верит в него, уже не испытывают такого ужаса, как еще несколько лет назад: любое разрешение ситуации кажется лучшим, чем бесконечное ожидание страшного конца.

Российский обыватель не готов сражаться за свою унылую действительность, он не готов умирать за нее, даже если верит, что того требует «геополитическая ситуация». А вот полумифический образ СССР как идеал, к которому стремится сегодняшняя Россия, – совсем другое дело. Этот образ достоин того, чтобы сражаться за него, страдать ради него, терпеть во имя него лишения, мечтать о нем. Реальность слишком непривлекательна для того, чтобы противостоять иллюзорному злу. Для этой цели нужно было создать особое иллюзорное добро – обращенную в прошлое мечту, «будущий СССР». Миф о «геополитическом пожаре», описанный Евгением Фирсовым, – это уже третий миф, результат столкновения в неумолимой схватке первых двух. Дети в военной форме, казачьи отряды, лозунги «Если надо, повторим!» – это и есть продукт третьего мифа, умело столкнувшего первые два.

Трудно предсказать, как скоро холодильник возьмет верх над всем этим скоплением иллюзий. Однако российским гражданам рано или поздно придется столкнуться с тем, что власть не собирается приводить общество в «советский рай», что вместо социальных гарантий власть тратит резервы на войну, инициатором которой является исключительно она сама.

Ксения Кириллова – журналист, живет в США