«Нам нет туда возврата». Как живут в Казахстане депортированные в 1944 году чеченцы и ингуши
«Настоящее время». 23 февраля исполняется 75 лет с момента депортации чеченцев и ингушей. В 1944 году выслали почти полмиллиона человек, многих привезли в Казахстан. В нескольких часах езды от Астаны, в Акмолинской области, и сейчас живут около четырех тысяч чеченцев и ингушей: вынужденные переселенцы и их потомки, которые считают Казахстан своей родиной.
В городе Атбасар, в 270 километрах от Астаны, живет семья Аубакира Зарахова. Он пережил депортацию 10-летним ребенком. Рассказывает, как и везли сюда в вагонах. Местные жители встречали переселенцев на санях, запряженных быками.
Аубакир Зарахов
«Погрузили на саночки, казах вел быков. Отец пешком пошел, а мать наша, как квочка… — даже через семьдесят пять лет Аубакир не может сдержать слез. — Нас пятеро или шестеро вокруг нее. Одеялами нас замотали, привязали тряпки, веревку какую-то нашли. А отец и этот извозчик шли пешком».
От холода и голода умерли сестра и отец. Аубакир Зарахов вырос среди казахов, быстро выучил казахский язык. Говорит, что благодарен этому народу, за то что приняли его семью. Сейчас ему 85 лет. В свое время хотел вернуться на родину, но приграничный район, где жила его семья, перешел к Северной Осетии: «Нам нет туда возврата, вторая высылка получилась».
Хамзат Нагоев
93-летний Хамзат Нагоев оказался в Казахстана юношей. Вспоминает, как за месяц до депортации у них дома поселились солдаты: ели, помогали по хозяйству. А однажды утром взяли оружие и выгнали хозяев.
«Одевать, обувать вообще ничего не было. Голых, босых нас из дома выгоняли. Дыбом волосы становится, как вспоминаю 1944 год: плач, крик — женский, детский. Неразбериха была», — рассказывает Хамзат.
83-летний Даут Оздоев помнит, как людей гнали колоннами к поездам, в которых перевозят скот. В вагоне было два маленьких окошка. До Казахстана ехали месяц.
Атбасар
«Вагон, дверь посередине. С улицы стояли два солдата с винтовками. Как на станции останавливали, они открывали дверь и проверяли по вагонам, кто живой, кто мертвый. Если мертвого человека находили, не имело значения — что ребенок, что мужчина, что женщина, — они брали, выкидывали на снег. Хоронить не давали. Выкинули, двери закрыли, все».
90-летняя Мади Басаева вспоминает, как в день депортации детей погнали одних в районный центр. С тех пор они с братом лишь однажды видели маму: «Оба побежали: «Мама, мама!» Оба держим, с одной стороны я, с другой стороны он. Нас не пустили с матерью».
В Казахстане Мади вышла замуж, родила четырнадцать детей. Сейчас у нее 22 внука и 27 правнуков. Одна из ее дочерей Зайна Абаева говорит, что вся их большая семья связывает свое будущее с Казахстаном. В Атбасаре они занимаются животноводством и разводят племенных лошадей.
Зайна Абаева
«Ездила в Чечню, нравится сейчас в Чечне очень. Можно смело ходить, ты там не увидишь ни пьяных людей, никого, можешь до утра ходить тебя никто не тронет, — рассказывает Зайна. — Но все равно мне ближе родина, Казахстан, если честно сказать».
Председатель чечено-ингушского этнокультурного центра Дин-Магомед Асаев говорит, что у вайнахов в Казахстане — две родины: одна — Чечня или Ингушетия, другая — Казахстан. Дети и внуки депортированных чтут память и традиции предков: в этом году открыли в Атбасаре медресе для сорока детей, а несколько лет назад сами построили новую мечеть.
23 февраля в городе пройдут поминки по усопшим, будут произнесены молитвы. В Атбасаре и других чечено-ингушских общинах Казахстана вспоминают.
Фото — Настоящее время