Давид Степанян
Политический обозреватель АрмИнфо
Партнер АИМОБ
ВВЕДЕНИЕ
Вероятность возобновления локальных и даже широкомасштабных боевых действий между сторонами карабахского конфликта существовала и, соответственно, анализировалась и главное прогнозировалась с самого прекращения его военной фазы в мае 1994 года. И, конечно же, являлась своеобразным информационным фоном переговоров по урегулированию конфликта на протяжении, как минимум, последней четверти века. Угрозу войны все эти годы пытался использовать в качестве козыря на переговорах Азербайджан. Вне же переговоров, в собственных интересах, как минимум, одна из стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ. И действительно в апреле 2016 года подобные прогнозы нашли свое подтверждение, выразившись в локальной, четырехдневной войне, стоившей сторонам нескольких сотен жизней[i]. Тем не менее, в силу целого ряда факторов, представляется, что сегодня вероятность широкомасштабных военных действий вокруг Карабаха намного более низка чем, к примеру, 2 года назад. А страны-посредники сегодня намного более решительны в намерении вести конфликтующие страны в направлении к миру чем это было еще год назад. И, пожалуй, главным фактором в пользу подобного вывода являются именно итоги апрельского столкновения. Данное исследование содержит попытку рассмотрения данного, и других смежных факторов и событий в качестве базовой основы предлагаемой версии прогнозирования долгосрочных переговоров по Карабаху.
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ АПРЕЛЯ
Реальные причины и мотивация, подтолкнувшие руководство Азербайджана ко второй по счету агрессии против арцахского народа в апреле 2016-го неясны до сих пор. По причине конспирологического, бездоказательного характера существующих версий, наиболее верным, представляется, оставить этот вопрос на совести реальных инициаторов бессмысленной эскалации, завершившийся гибелью сотен людей и утерей Арцахом территорий в несколько сот гектаров. Мы попробуем проанализировать лишь выводы, безусловно, сделанные из этой эскалации. Причем, как сторонами конфликта, так и его модераторами, другими странами для которых карабахский конфликт и весь регион представляют геополитический и геоэкономический интерес.
Руководство Азербайджана в очередной раз осознало невозможность захвата Арцаха военным путем. Руководство Арцаха и Армении – необходимость отказа от образа мышления, рассматривающего армию в качестве источника собственного обогащения посредством откатов, распыла средств, вплоть до бытового воровства солдатских консервов. И, наконец, самое главное – четырехдневные выстрелы еще более усилили зависимость от России как Азербайджана, так и Армении. И здесь то, кто первым помчался в Кремль с просьбой принудить противника прекратить огонь является вопросом в лучшем случае второстепенным. Важен сам факт прекращения огня. Важно что, как проситель, так и подчинившийся кремлевской “просьбе” стали своеобразными должниками человека эту просьбу озвучившего. Должниками, потому что оба были заинтересованы в прекращении бессмысленной, по причине ее неспособности привести к разрешению конфликта, войнушки.
О геополитических итогах апрельской войны можно судить хотя бы по усилившейся гонке вооружений между сторонами конфликта с целью, как минимум, пополнения расстрелянного и уничтоженного боезапаса. Нефтеносный Азербайджан ускорил приобретение вооружений в рамках заключенного еще в 2005 году многомиллиардного контракта с Россией [ii]. Армения ускорила реализацию уже имеющегося кредитного соглашения и поспешила заключить еще два кредитных соглашения по поставке вооружений, также с Россией[iii]. Стороны последовательно продолжают приобретать у России наступательные ракетные системы, самолеты, танки, самоходные артиллерийские установки и т.д. И то, что поставка вооружений сторонам конфликта является для Москвы одним из способов контроля над карабахским конфликтом и, соответственно, его сторонами является “секретом Полишинеля” достаточно давно. Бесспорно и то, что апрельская эскалация гонку вооружений между Ереваном и Баку лишь подстегнула, соответственно, еще более усилив их зависимость от Москвы.
Тем не менее, выводы из способствовавшего еще большему усилению региональных позиций России, апреля 2016-го были сделаны не только в Ереване, Баку и Москве. Их сделали и остальные страны-посредники. Уже 16 мая 2016 года по инициативе посредников президенты Армении и Азербайджана Серж Саргсян и Ильхам Алиев на саммите в Вене достигли конкретных договоренностей[iv]. Было достигнуто согласие сторон по вопросам укрепления мер доверия, создания механизмов расследования инцидентов и расширения офиса личного представителя председателя ОБСЕ в зоне конфликта. Москва поспешила фактически продублировать вышеупомянутые договоренности в Санкт-Петербурге, где 20 июня состоялись трехсторонние переговоры президентов Армении, Азербайджана и России. Процесс продолжился 16 октября в Женеве встречей президентов Армении и Азербайджана тет-а-тет, а также встречей с сопредседателями. В итоговом заявлении посредников МГ ОБСЕ было отмечено, согласие президентов “интенсифицировать переговоры и предпринять дополнительные шаги по снижению напряжения на линии соприкосновения». Тем не менее, никаких действенных шагов по реализации вышеупомянутых и согласованных с президентами мер предпринято не было. В первую очередь по причине отказа Баку их реализовывать. Более того, встречи президентов прекратились, переговорный процесс вновь забуксовал, а убийства военнослужащих на линии соприкосновения продолжились.
НАЧАЛО ПУТИ В НАПРАВЛЕНИИ МИРА
Однако, со сменой власти в Армении весной 2018 года карабахское урегулирование вновь стало подавать признаки жизни. За неполный год новый армянский премьер Никол Пашинян успел встретиться с Ильхамом Алиевым трижды, причем, все три встречи носили неофициальный характер. Уже в результате первой встречи Пашинян-Алиев, состоявшейся 28 сентября на полях саммита глав государств СНГ в Душанбе, была достигнута договоренность о деэскалации ситуации и предотвращении инцидентов на границе [v]. 6 декабря состоялась их встреча в Санкт-Петербурге [vi]. И уже 22 января 2019 года на полях Всемирного экономического форума в Давосе состоялась третья неофициальная встреча Пашинян-Алиев, которая продлилась полтора часа [vii]. Главы МИД Армении Зограб Мнацаканян и Азербайджана — Эльмар Мамедьяров встречались за неполный год 5 раз. И, наконец, 20 февраля начался очередной региональный визит посредников в Армению, Арцах и Азербайджан. В частности, в ходе ереванского визита, Игорь Попов, Эндрю Шеффер и Стефан Висконти обсудили с главой МИД Армении Зограбом Мнацаканяном детали давосской встречи армянского премьера с президентом Азербайджана [viii].
Таким образом, активизация переговоров вокруг конфликта в период последующий смене власти в Армении налицо. Особенно в сравнении с последними двумя годами президентства Сержа Саргсяна. Неформальные встречи глав государств, помимо душанбинской, какими-либо подробностями переговорного процесса не сопровождались. Однако, по итогам декабрьской встречи с Мнацаканяном глава МИД Азербайджана Мамедьяров заявил о «достигнутом впервые за долгое время взаимопонимании с армянским коллегой». Январские переговоры глав МИД Армении и Азербайджана завершились формулой посредников о начале «подготовки народов к миру».
Здесь следует весьма осторожно, но констатировать, что несмотря на безусловную активизацию переговорного процесса, позиции и установки сторон конфликта особых изменений не претерпели. В Азербайджане происходящее подается и, соответственно, воспринимается как очередное свидетельство “скорого возвращения земель” и, соответственно, беженцев на эти земли. Разумеется, без упоминания необходимости разрешения статуса Карабаха. Из Баку также продолжают звучат заявления о нерушимости границ, территориальной целостности и небезызвестных четырех резолюциях Совбеза ООН. В Армении заявления Мамедьярова и сопредседателей Минской группы стали очередной причиной критики в адрес действующих властей и лично в адрес Пашиняна. Оппоненты премьер-министра обвиняют его не только в бессилии вернуть Степанакерт за стол переговоров, но и намерении сдать Арцах Азербайджану. Однако, на основе анализа целого ряда факторов, представляется возможным оспорить не только второе, но и первое обвинение. И главным из этих факторов является риторика и главное международный отклик на риторику армянского премьера.
1 февраля в Берлине Пашинян в присутствии канцлера ФРГ Ангелы Меркель во второй раз озвучил собственную формулу мира вокруг Карабаха, согласно которой любой вариант урегулирования должен быть приемлем для народов Армении, Карабаха и Азербайджана. Премьер также с сожалением отметил отсутствие больших надежд на продвижение переговорного процесса до тех пор, пока аналогичные заявления не зазвучат из Баку. Заявление армянского премьера было, безусловно, важным. Однако, политический характер ему придала германский канцлер, не только оценившая слова Пашиняна как “смелый шаг по урегулированию конфликта”, но и подчеркнувшая необходимость готовности к аналогичным шагам Баку. Представляется, что одним этим политическим заявлением армянский премьер создал, как минимум, предпосылки необходимые для начала пути в направлении исключительно мирного урегулирования конфликта вокруг Карабаха. Данные слова, подкрепленные оценкой со стороны ведущей страны Евросоюза, говорят об отсутствии у Пашиняна намерений что-либо “сдавать”. Более того, реализовать, конечно, со временем озвученное в первые же дни прихода к власти намерение вернуть Степанакерт за стол переговоров.
Данное заявление, в частности, и общая поведенческая линия армянского премьера в целом, говорят о наличии у армянских переговорщиков по Карабаху, как минимум, предпосылок к формированию реальной стратегии в направлении достижения благоприятного для армянства разрешения данной проблемы. Той самой стратегии, которая начисто отсутствовала у их предшественников и потому привела к стратегической же ошибке – вытеснению Арцаха из переговорного процесса. И именно невозможность аналогичных “смелых шагов” из Баку создает качественно-новую, выгодную армянским сторонам конфликта, ситуацию. Ведь заявить о намерении хотя бы идти в направлении “приемлемого для народов Армении, Карабаха и Азербайджана” урегулирования не в силах даже “обновленный” не в последнюю очередь в результате смены власти в соседней Армении Ильхам Алиев.
По оценкам министра иностранных дел Республики Арцах Масиса Маиляна, без согласия всех трех сторон конфликта подписание мирного договора невозможно. Более того, неспособность принять непреложность берлинского заявления Пашиняна, по оценкам дипломата, является еще одним доказательством неготовности официального Баку урегулировать конфликт мирными средствами. “Нежелание властей Азербайджана делать «смелые шаги» в процессе мирного урегулирования азербайджано-карабахского конфликта также может означать, что между сохранением статус-кво и достижением окончательного мира официальный Баку выбирает первое”, — считает Маилян[ix]. Присовокупление к этому заявления Пашиняна согласно которому Ереван не ведет переговоров с Баку по обмену территорий на мир, вырисовывает линию Еревана, пожалуй, окончательно. И противопоставить этой линии, что-то новое, выходящее за рамки многолетних тезисов о территориальной целостности и резолюций Совбеза ООН начала 90-х гг. прошлого века, Азербайджан пока что не в состоянии.
ВНЕШНИЕ КАТАЛИЗАТОРЫ ПУТИ В НАПРАВЛЕНИИ МИРА
Основным катализатором активизации переговоров вокруг Карабаха в силу целого ряда факторов, представляется, рост интереса Администрации США к Южному Кавказу. Интереса, в первую очередь выразившегося в региональном визите советника президента США по нацбезопасности Джона Болтона в Армению, Грузию и Азербайджан в октябре прошлого года. Визит дипломата стал первым визитом американского чиновника высшего уровня за последние годы и нашел свое продолжение целым рядом заявлений из Вашингтона. На фоне периодических визитов гостей из Москвы и Тегерана в Ереван и Баку, этот внешнеполитический жест Администрации, по оценкам многих американских же дипломатов ожидался довольно долго.
По целому ряду причин в течение двух президентских сроков Барака Обамы Вашингтон уделял Южному Кавказу ограниченное внимание. И это на фоне последовательного возрастания стратегической значимости, расположенного между Каспийским и Черными морями региона, в этот период для США. Причем, не столько в силу традиционного интереса регионального гегемона России, сколько в силу роста интереса к Южному Кавказу основного глобального соперника и конкурента Соединенных Штатов – Китая. Южный Кавказ интересен Пекину, прежде всего, с геоэкономической точки зрения. О чем свидетельствует начало реализации с подачи Китая в регионе в последние 10 лет многочисленных экономических и инфраструктурных проектов. С этой точки зрения, Южный Кавказ является весьма важной составляющей, выдвинутого Пекином в 2010 году проекта “Один пояс и Один путь [x]”. На Западе регион соседствует с Турцией, на юго-востоке с Ираном – государствами, также вовлеченными в данную китайскую геоэкономическую проекцию. Таким образом, к традиционным южно-кавказским амбициям России и Ирана прибавились амбиции Китая. Соответственно, сегодня на Южном Кавказе сосредоточены, как минимум, три из пяти, перечисленных в современной американской Стратегии национальной безопасности, всеобъемлющих угроз интересам США. И отводить этим угрозам второстепенное значение в Вашингтоне, судя по всему, больше не намерены.
Таким образом, США в соответствии с собственными геополитическими представлениями сегодня рассматривают, как минимум, Грузию и Армению в качестве демократических, стабилизирующих акторов, способных противостоять российским и иранским интересам в регионе. Азербайджан рассматривается в несколько ином контексте т.н. энергетического плюрализма, но в рамках все той же общей, геополитической логики. В случае Армении ситуация подкрепляется сменой власти в результате первых с 1991 года демократических выборов в стране. И именно с целью придания тому же армянскому и азербайджанскому стабилизирующему фактору большей устойчивости США и стремятся вывести карабахский процесс из тупикового состояния. Состояния, в которое он был загнан не в последнюю очередь с подачи Москвы, интересам которой карабахский статус-кво соответствует, пожалуй, больше чем интересам Армении. В частности, по оценкам прекрасно знакомого с Россией американского аналитика Пола Гобла, Москва всячески способствует не урегулированию карабахского конфликта. “Россия действует по принципу: Грузия – путь, Армения – инструмент, Азербайджан – приз. Но этот принцип могут изменить сами конфликтующие страны, в результате чего Москва будет вынуждена пересматривать собственные расчеты”[xi].
Следует отметить, что в Азербайджане складывающуюся ситуацию оценили достаточно давно, что выразилось в озвучивании стремления к новым стратегическим отношениям с США. Здесь Баку явно стремится встать на путь уже проторенный Казахстаном. В результате успешно наращиваемого взаимоотношения с США в направлении создания совместных механизмов безопасности, Астана в январе 2018-го подписала с Вашингтоном “Договор по расширенному стратегическому партнерству”, что придало стране статус стратегического партнера США. Очевидно, что в случае Казахстана данный статус позволяет США включить эту страну в собственную глобальную проекцию по сдерживанию Китая. И именно к аналогичному статусу и функциям в направлении как Ирана, так и Китая сегодня стремится и Азербайджан. И первой ответной американской ласточкой на этом пути в числе всего прочего, представляется, именно визит посла Болтона в Баку.
Таким образом, назревавшее достаточно давно, региональное турне советника президента США четко продемонстрировало стремление Соединенных Штатов к совместной с южно-кавказскими странами работе над разрешением опасных для Вашингтона региональных тенденций. Понятно, что речь идет в первую очередь о российских, китайских и иранских амбициях на Южном Кавказе. В частности, в Ереване это стремление было озвучено Болтоном посредством фактического предложения по переоценке целого ряда стратегий. Закупки Арменией вооружений у России, содержанию отношений Армении с Ираном, конфликту с Азербайджаном. В частности, на переговорах с премьером Пашиняном американский дипломат, в очередной раз подчеркнул, что решение спорных вопросов с Баку позволит Еревану открыть границы как с Азербайджаном, так и с Турцией. Болтон охарактеризовал данную проблему как действительно фундаментальную для Армении. “Армения должна быть полностью независимой, не подвергаться внешнему влиянию. Я думаю, что люди предпочтут иметь более широкие возможности на международной арене и не ограничиваться историческими клише”[xii], — заявил дипломат. При этом, следует констатировать, что основной целью Болтона в Ереване и Баку все же являлось обеспечение поддержки планов США по дальнейшей изоляции Ирана.
Тем не менее, безусловно, продолжает оставаться ощутимой частью кавказской повестки США и карабахская тематика. Процесс региональным вояжем Болтона далеко не ограничился, а в январе состоялись его “контрольные” звонки в Ереван и Баку. Пашинян по итогам телефонной беседы с Болтоном заявил, что вопрос Карабаха вообще не обсуждался. Алиев промолчал, суть разговора раскрыл его собеседник, озвучивший в Twitter решимость Вашингтона укреплять сотрудничество с Баку в области безопасности и способствовать мирному разрешению карабахского конфликта. На этом фоне, представляется, что причин призывать Ереван к миру в Вашингтоне просто не видят, усматривая подобную необходимость лишь в отношении Баку. Для США, их главного европейского союзника Великобритании и ЕС в целом, мир вокруг Нагорного Карабаха важен в контексте ключевой роли Южного Кавказа в укреплении европейской энергетической безопасности. А США могут играть более активную роль на Кавказе лишь в условиях поддержания и укрепления региональной стабильности. Любая эскалация, впрочем, лишь краткосрочная и управляемая, способствует интересам лишь одной страны – России. Увеличение же американского влияния в регионе увеличивает возможности руководства Армении, Азербайджана и Грузии по защите суверенитета и независимости. И, прекрасно осознавая все эти реалии, Болтон сделал все, чтобы в очередной раз дать понять коллегам в Ереване и Баку, что именно США сегодня являются их единственным щитом от российского давления.
Таким образом, ереванские и бакинские заявления американского дипломата нашли свое логическое продолжение в виде заявлений, явно являющихся компонентами конкретной стратегии. Главное из них – заявление заместителя помощника министра обороны США по вопросам России, Украины и Евразии Лоры Купер о готовности США углублять военные связи с Арменией. По ее словам, очень скоро Армению для обсуждения этих вопросов посетит американская делегация [xiii]. Таким образом, Купер озвучила не только намерение своей страны углублять военное сотрудничество с Арменией, но и намерение приехать в Армению и конкретизировать его перспективы на месте в виде конкретных предложений. И, наконец, самое главное – заявление Купер было озвучено после появления информации об участии армянских военных в миссии в Сирии. Иными словами, даже несмотря на выраженное Госдепартаментом неодобрение, США явно не увязывают пророссийский жест Еревана в Сирии с дальнейшими перспективами отношений с Арменией. Таким образом, планируемое сотрудничество с Арменией в Вашингтоне рассматривается как куда более важное чем миссия Еревана в Сирии.
При этом, следует отметить, что на пути американизации технического оснащения ВС Армении помимо политического препятствия – особого мнения Москвы, есть и чисто технические препятствия. Армянская армия процентов на 90 оснащена советским или российским вооружением и главное боеприпасами и комплектующими. И замена всего этого на вооружения производства США потребует десятилетия упорной работы, не говоря уже о финансах. И все это в условиях нахождения армянских ВС в условиях постоянного боевого дежурства и боеготовности. Таким образом, предполагаемое сотрудничество скорее видится в углублении уже существующего сотрудничества в сфере технологической безопасности. Еще одно важное обстоятельство – планы новых армянских властей по фактическому созданию министерства военной промышленности в рамках создаваемого суперминистерства транспорта, связи и информационных технологий. В этом свете, именно сотрудничество с США сможет стать важной отправной точкой новых, военно-промышленных программ в Армении. Представляется, что именно такой формат сотрудничества с США позволит Еревану обеспечить оптимальный внешнеполитический баланс, не наступив, при этом, на хвост Москве. Что важно не только для Армении, но и для США.
ВНЕШНИЕ ОГРАНИЧИТЕЛИ НА ПУТИ В НАПРАВЛЕНИИ МИРА
Жесты американской администрации в направлении усиления собственного влияния на Южном Кавказе, усилившуюся активность США в карабахском урегулировании в Москве, конечно же, заметили. А ереванские заявления советника Трампа Болтона завершились обвинением Министерства иностранных дел России США в попытке испортить отношения между Москвой и Арменией[xiv]. 29 января, прибывший в Армению на открытие очередного памятника Грибоедову, замглавы МИД РФ Григорий Карасин большую часть рабочего дня почему-то провел, общаясь с Зограбом Мнацаканяном. Причины подобной хронологии визита видятся в беспокойстве Москвы относительно изменений в роли Еревана в активизированном США карабахском уравнении. И понятно, что одним беспокойством дело тут не ограничится. Российские власти будут защищать собственные интересы в регионе всеми доступными способами, среди которых провоцирование войны является далеко не самым опасным.
Впрочем, весьма умелое лавирование Пашиняна между Москвой и Вашингтоном, что наиболее выпукло выразилось в отправке армянского контингента в Сирию, оставляет надежду на успешное преодоление и этого беспокойства. Шахматных клеток, на которых Ереван может успешно двигать собственные фигуры, в партии с Москвой хватает. Особенно в свете пристального внимания к этой партии США, ЕС, Ирана, Китая и даже Турции. Да, Армения обречена всегда и везде учитывать особое мнение стратегического союзника. Но и Москва в складывающихся геополитических реалиях и главное тенденциях не может не считаться с интересами своего единственного союзника на Кавказе и, возможно, постсоветском пространстве. Таким образом, стать естественным ограничителем на пути сторон карабахского конфликта к миру Россия, конечно же, способна. Но этого сценария можно избежать, убедив Москву, что путь этот будет очень долгим, а статус-кво будет держаться десятилетиями.
СМЕНА ВЛАСТИ В АРМЕНИИ
Несмотря на декларирование премьером Пашиняном стремления поддерживать и развивать отношения с Россией, ОДКБ и ЕАЭС в качестве приоритета, смена власти в республике, определенные коррективы в отношения с Западом все же внесла. В частности, по оценкам советника USAID и Всемирного банка по вопросам переходного развития Рэя Дженнингса, именно политические изменения в Армении предоставляют стране возможность восстановить поддержку зарубежных партнеров[xv]. Эксперт, в частности, видит необходимость технической помощи армянскому премьеру и его аппарату в первую очередь в области стратегических коммуникаций, управления задачами и выработки ключевых правительственных стратегий.
Необходимость налаживания более тесного взаимодействия с новой Арменией в США видит далеко не только Дженнингс. Аналогичный подход демонстрируется в близких к конгрессменам кругах армянской общины США, вполне способных обеспечить поддержку и лоббинг данного вопроса в Конгрессе. Среди перспективных направлений потенциального взаимодействия между Ереваном и Вашингтоном — углубление сотрудничества в области подготовки к стихийным бедствиям, реформирования оборонного ведомства, взаимодействия, причем, не только миротворческого, с НАТО. При условии обретения судебной системой независимости, расширении договорной базы между Ереваном и Вашингтоном, в Армению из США могут пойти инвестиции, в первую очередь армянской диаспоры. В перспективе все это неминуемо проецируется и на отношения Армении с Европейским союзом.
Ну и конечно, Соединенные Штаты готовы предпринять новые шаги в направлении достижения мира вокруг Арцаха. Согласно имеющейся инсайдерской информации, США уже рассматривают возможность оказания Еревану соответствующей поддержки на экспертно-консультативном уровне. Речь идет об определении дипломатических стратегий альтернативного урегулирования посредством оказания гражданского давления на правительство соседней страны с целью достижения мира. О чем, кстати, весьма недвусмысленно было заявлено в Ереване Послом Болтоном. В целом в Вашингтоне рассматривают последние внутриполитические трансформации в Армении как возможность оказать помощь потенциально-важному союзнику в процессе демократизации региона. Со всеми сопутствующими последствиями. Иными словами, наличие у США желания к более тесному партнерству с Арменией бесспорно, остается, чтобы новые власти Армении проявили политическую волю в вопросе “отказа от исторических клише”.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ И РЕКОМЕНДАЦИИ
В сухом остатке вышеперечисленного остается намерение США существенно повысить степень собственного присутствия и влияния как в Армении, так и в Азербайджане. И одним из механизмов, позволяющих Вашингтону достичь этой цели, является американское сопредседательство в Минской группе ОБСЕ. Соответствующие центры в США явно пришли к соответствующим выводам из очередного усиления позиций России на Южном Кавказе по итогам апрельской эскалации вокруг Карабаха в 2016-ом. Сделали и решили сделать ставку на путь в направлении мира с одновременным усилением собственного участия в этом долгосрочном процессе. Представляется, что именно эта ставка вновь привела в действие прилично проржавевший за последние годы карабахский переговорный маховик. При этом, содержание переговоров не изменилось, стороны на обсуждение застарелых мадридских принципов, скорее всего, даже не вышли. И в этом смысле можно спокойно поверить, что Пашинян и Алиев в Давосе действительно лишь детально обсудили историю переговорного процесса, условия переговоров, а также «возможности и невозможности» урегулирования[xvi].
Таким образом, изменился лишь вектор и тональность переговоров – обсуждаются меры доверия, готовность сторон идти в направлении мира, возможные маршруты этого пути. Идти на уступки в вопросе статуса, территорий Арцаха и территориальной целостности Азербайджана ни Пашинян, ни Алиев по-прежнему не могут и потому не хотят. Что отлично понимают инициаторы новой переговорной волны. Но придать переговорной волне инерцию, причем, в условиях отсутствия практически единоличной модерации Москвы, они не только могут, но и хотят. У каждого из лидеров, у каждой из стран свои резоны иметь хорошие отношения с державой номер один. Особенно, когда это, опять-таки по разным причинам, не чревато угрозой потери власти. И участившиеся встречи глав МИД и глав государств, тональность заявлений Алиева и Пашиняна, беспокойство Москвы и главное – прекращение убийств военнослужащих на границе дает возможность предполагать, что в Ереване и Баку к вашингтонским предложениям явно прислушались.
В свою очередь, недавние заявления канцлера ФРГ Ангелы Меркель позволяют предположить, что региональную заявку заокеанских партнеров по НАТО поддерживает и, заинтересованный в сохранении энергетического плюрализма Азербайджана, Евросоюз. Ирану в свою очередь нужен мир и отсутствие на своих северных рубежах любых иностранных военных. Турции – беспрепятственное функционирование трубопроводов. Китаю — мирный регион как часть его собственной глобальной геоэкономической проекции. Да что там, мирный Южный Кавказ в интересах самой России, поскольку эта страна в ее нынешнем состоянии способна управлять исключительно локальными конфликтами. И в случае если ситуация вокруг Карабаха выйдет из-под контроля, Москва получит вторую Сирию, только на сей раз уже под самым боком. И в этом случае предугадать возможные последствия, как минимум, для российского Северного Кавказа окажется делом довольно несложным. В Москве, конечно, могут попытаться повторить сценарий апреля 2016-го, однако, закончить его реализацию в краткие сроки на сей раз может оказаться намного сложнее. Если это вообще будет возможным – игроки уже не те и самое главное изменилась степень их предсказуемости. И, в конце концов, смена власти в Армении с нелегитимной на легитимную существенно изменила и уровень обязательств Еревана перед Москвой.
Таким образом, при всех своих изъянах, недоработанности, отсутствии нацеленности на конечный результат, условно американская формула мира, тем не менее, создает все предпосылки для перехода карабахского конфликта в долгоиграющую, мирную фазу. И у Карабаха тут уже просматриваются перспективы весьма схожие с кипрскими. Соответственно, представляется, что в условиях невозможности достижения окончательного разрешения конфликта, определения юридического статуса Арцаха, Еревану придется довольствоваться урегулированием именно в рамках данной формулы. Как, впрочем, и Баку, конечно же, в силу совершенно иных причин.
ССЫЛКИ
[i] Аспекты «четырехдневной» войны в Нагорном Карабахе, Tehnowar.ru,
25.04.2016
[ii] Какое оружие Азербайджан покупал у России, ТАСС, 25.09.2018
[iii] РФ поставила Армении вооружение на 200 млн долларов под собственный кредит, «Военное Обозрение», 03.07.2018
[iv] После Вены. Чего мы не знаем о встрече президентов Армении и Азербайджана, Эхо Кавказа,18.05.2016
[v] Созданный канал оперативной связи между главами Армении и Азербайджана действует, Арменпресс, 28.10.2018
[vi] Пашинян в Санкт-Петербурге побеседовал с Алиевым, а также с Лукашенко, Радио Азатутюн, 07.12.2018
[vii] Пашинян и Алиев встретились в третий раз, Mediamax, 23.01.2019
[viii] Минских посредников в Ереване интересовали детали встречи Алиев-Пашинян в Давосе, АрмИнфо, 21.02.2019
[ix] Нежелание Баку делать “смелые шаги” может означать выбор в пользу сохранения статус-кво, а не окончательного мира, АрмИнфо, 19.02.2019
[x] Стратегия экономического развития «Один пояс — один путь«, РИА Новости, 14.05.2018
[xi] Пол Гобл: Россия всячески способствует неурегулированию Нагорно-Карабахского конфликта, Аравот, 25.02.2019
[xii] Официальный Ереван ответил на заявление замглавы МИД России, Радио Азатутюн, 19.12.2018
[xiii] Военное предложение Вашингтона Еревану, «Кавказ Online», 12.02.2019
[xiv] Ведомство Лаврова обвинило США в стремление испортить отношения России и Армении, Украинско-Российское обозрение-Politua.org, 30.10.2018
[xv] Ray Salvatore Jennings, Upgrading U.S. Support for Armenia’s Postrevolution Reforms, Carnegie Endowment, 14.02.2019
[xvi] Встреча с Алиевым в Давосе вызвала критику в адрес Пашиняна, «Кавказский узел», 23.01.2019
Программа «Демократия, безопасность и внешняя политика» (NED)
Армянский Институт вопросов Международной Безопасности (АИМОБ)