«От главы Службы национальной безопасности поступали тревожные сообщения, и он говорил, что возможны провокации. Разделю возможные провокации на 3 части», – сказал сегодня в своем выступлении в Ереванском суде общей юрисдикции второй президент Роберт Кочарян, говоря о событиях 1 марта, и перечислил, о каких провокациях идет речь: «Во-первых, там было довольно много вооруженные люди, их люди владели этой информацией, ночами было холодно, два бизнесмена обеспечивали напитками, доставляли также еду, к ночи бывало уже достаточно пьяных людей, порядочно выпивших.
И каждый взрыв гранаты мог привести к ужасным последствиям. Мое беспокойство заключалось в следующем: даже случайно что-то подобное приписали бы спецслужбам, и потом оправдаться было бы уже невозможно. Это опасение, обеспокоенность со стороны Горика Акобяна сильно проявлялась несколько раз, он говорил, что такая ситуация недопустима. Во-вторых, у нас, в конце концов, имелась ситуация войны, и с целью спровоцировать внутриполитический кризис в Армении могли быть совершены диверсионные действия. И в-третьих, отчаяние среди демонстрантов могло привести к тому, что некоторые люди, некоторые группы могли попытаться таким образом спровоцировать ситуацию.
Представьте себе подобную диверсию с жертвами на этой площади, ситуацию полностью бы взорвали и возложили бы на власти, на спецслужбы. Исходя из этих опасений, 21 июня он отправил в полицию письмо.
После отправки письма он сказал мне, что обратился с таким письмом. Как должна была поступить начальник полиции? Нет такого начальника полиции, который не отреагировал бы после получения такого письма. У полиции не оставалось иного выхода, как провести осмотр местности и исключить такое развитие событий. Теперь душевнобольной может позвонить и сказать, что в здании правительства заложена бомба, через 15 минут здание эвакуируют, прибудут с собаками и будут проверять целый день. Если вы ознакомитесь с показаниями Айка Арутюняна, вы увидите, какой была ситуация. Ничего заранее задуманного не было».
