Белсат. Из шести стран-участниц Восточного партнерства только на территории Беларуси нет конфликта. В Украине идет война на востоке страны, спровоцированная Россией. В Молдове до сих пор не урегулирован Приднестровский конфликт, начавшийся еще в советское время. Армения и Азербайджан ведут противостояние вокруг Нагорного Карабаха. В то же время официальный Минск не стоит в стороне и поставляет оружие Азербайджану. Что про это думают в Ереване? Брюссельское интервью редактора «ПроСвета» Сергея Пелесы с министром иностранных дел Армении Зограбом Мнацаканяном.
— Господин министр, все участники Восточного партнерства и члены Евросоюза приехали на эти праздничные мероприятия с какими-то предложениями. Польша, например, предлагала больше пойти в сторону институтов – создать секретариат, либо чтобы страны Восточного партнерства между собой создали какую-то структуру без Евросоюза. С чем Армения приехала на этот саммит, с какими предложениями?
— У Польши были достаточно интересные предложения, которые в какой-то степени должны быть оценены, и мы должны лучше понять и оценить, насколько они будут способствовать эффективному развитию этого процесса. Что касается Армении, для нас самое главное заключается в том, что понятие «Европа» и понятие «сотрудничество в рамках Европы» – они имеют очень много слоев и выражаются по-разному. Для нас самое важное заключается в том, насколько мы можем использовать это сотрудничество для того, чтобы укреплять непосредственно наши национальные интересы и укреплять то, что касается архитектуры нашей безопасности и условий для развития страны. Мы сегодня говорим о Европе нынешнего времени, но Европа знала разные этапы своего развития – она имела достаточно тяжелые времена в истории. Мы имели к этому непосредственное отношение. Буквально несколько дней назад мы отмечали очередную годовщину победы в Великой Отечественной войне, победу во Второй мировой войне, и конечно же, мы, все народы, и цивилизационно, и с точки зрения ценностей, и с точки зрения безопасности – мы имеем общие цели, общие задачи. Использование накопленного опыта или накопленного содержания сотрудничества способствовало определенному успеху, достаточно видимому успеху в контексте стабильности, безопасности и благополучия в Европе. Этот опыт действительно имеет важное значение. Конфронтационность в Европе для нас остается чрезмерно чувствительным и тяжелым вопросом. Очень часто говорят о геополитике во всем этом. Что касается Армении и того, что происходит в Армении, то, что было в Армении в прошлом году в апреле-мае, бархатная революция – это выбор народа, это наше внутреннее дело. То, что мы делаем в Армении, – это касается нас, оно не имеет какого-либо геополитического подтекста и контекста. Геополитики здесь абсолютно нет. С другой стороны мы периодически слышим комментарии, которые касаются определенных геополитических рисков. У нас есть свои геополитические риски – вопросы, которые имеют для нас важнейшее экзистенциальное значение. То, что происходит в отношениях либо отсутствие этих отношений с Турцией, – это для нас геополитический риск. Построение нашей системы безопасности, архитектуры нашей безопасности, ее консолидированность – она диктует то, как мы строим наш внешнеполитический курс.
Читайте также
— Господин министр, поразительно, что среди шести стран Восточного партнерства есть два государства, это Армения и Беларусь, которые участвуют, в разной мере, в евроазиатских интеграционных проектах с Россией. И сегодня, например, министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей говорил, что нужно интегрировать интеграции, то есть объединять Евросоюз с теми структурами, которые там есть, в которых участвует Армения и Беларусь вместе с Россией. Как в Армении это видят?
— Мы с Беларусью работаем в рамках наших интеграционных процессов – это и ОДКБ, это и Евразийский союз. Это выбор Армении – работать таким образом, чтобы держать консолидированными наши национальные интересы. Европа – это для нас достаточно широкое понятие. Здесь и Беларусь, и Армения имеют непосредственное отношение. Наши интеграционные процессы – они не оторваны от общеевропейской повестки, насколько мы можем взаимодополнять эти повестки для того, чтобы укреплять общую систему безопасности и общую повестку развития на общеевропейском направлении. Вопрос, на сколько мы можем сопоставлять такие процессы для того, чтобы снижать риски конфронтации и пользоваться той положительной повесткой, которая исходит из интеграционных процессов, процессов кооперации и сотрудничества. Это открытый вопрос, не очень легкий вопрос, особенно в условиях нынешней повестки. Мы понимаем это. Но это не означает, что мы отказываемся видеть преимущества кооперации. Я сегодня говорил во время панели, что не надо забывать, что 75 лет назад на этом континенте, нашем континенте, была совсем другая ситуация. Мы все видели и знаем преимущества сотрудничества. Не забыть то, что было, и напоминать себе, какие альтернативы может нести в себе конфронтация, особенно в сегодняшние дни, – более чем уместно.
— Вопрос, касающийся продажи оружия Беларусью Азербайджану. Я встречал такие комментарии с азербайджанской стороны и даже со стороны беларуских комментаторов, что, мол, Беларусь продает ракетные системы для того, чтобы на Южном Кавказе создать баланс. Вы верите в это?
— Нет, мы это не принимаем, это неприемлемо. Мы являемся союзниками в рамках ОДКБ и имеем обязательства в рамках ОДКБ. То, что касается беларуского оружия в Азербайджане, прошу учесть, что от этого оружия погибают наши соотечественники. Для вас это бизнес, для нас это оружие, которое убивает наших людей. Потому эта чувствительность у нас была и остается очень высокой. То есть не чувствительность, а просто неприемлемость.
— Есть ли какие-то аргументы убедить Беларусь ограничить такого рода бизнес?
— Аргументы такие: отсутствие безопасности в Южно-Кавказском регионе будет иметь очень сильные последствия. Это касается интересов значительно шире, чем наш регион. Гонка вооружений в нашем регионе не способствует стабильности. Мы остаемся приверженными очень строго мирному урегулированию Нагорно-карабахского конфликта, и у нас есть очень ясно выраженные позиции в этом смысле. Самое главное, это не просто какой-то аморфный вопрос, а вопрос, который касается экзистенциальной безопасности наших людей. Мы имеем достаточно тяжелую историю, связанную с этим конфликтом: в 90-е годы были ситуации, когда Нагорного Карабаха могло просто не быть, в начале 90-х 40% Нагорного Карабаха было оккупировано Азербайджаном и 40% нашего населения было подвержено этническим чисткам. Армения была и остается гарантом безопасности Нагорного Карабаха. Карабах смог защитить себя. Сегодня сложилась система безопасности, которая осуществляется сугубо силами Нагорного Карабаха. Я еще раз повторю: Армения была и остается гарантом безопасности Нагорного Карабаха. Для нас это экзистенциальный вопрос, когда мы имеем ситуацию, когда убийца человека армянской национальности становится героем Азербайджана, когда мы имеем ситуацию, когда ставятся ультиматумы и потом делаются попытки агрессии, как это было в апреле 2016-го года. Для нас все это еще раз подтверждает, что этот вопрос касается строго экзистенциальной безопасности конкретных людей. Это конкретные люди, они имеют имена и фамилии. Это не какая-то абстракция для нас. Потенциал защиты говорит о том, что, да, будут последствия, и они будут касаться всех. В этом смысле нет альтернативы миру, нет альтернативы мирному урегулированию этого конфликта, и всякое способствование эскалации ситуации – оно не в интересах мира. Это вопрос ответственности.