Говорят, что это проклятие – жить во времена перемен. Но насколько же должна быть проклята судьба человека, чтобы в течение его жизни, не считая войны и военных действий, ему пришлось пройти через 4 чрезвычайных положения и две революции. (В постскриптуме я указала, что в Армении, фактически, объявлялось больше чрезвычайных ситуаций, но здесь я привожу свою личную «нумерацию», то есть, описываю то, что мне особенно запомнилось, – А.И.). Причем, первая была настоящая классическая революция, сменился общественный строй, и рухнули советские порядки.
Первое чрезвычайное положение было введено в ноябре революционного 1988 года. Соблюдение требований чрезвычайного положения осуществляли советские войска. В окрестностях Оперного театра стояли танки, которые не давали возможности собраться на Театральной площади для проведения митингов и демонстраций. Был также введен комендантский час. И с тех дней остались воспоминания о том, как мы стремились вовремя добраться домой, чтобы из-за нарушения комендантского часа не попасть в неприятную историю.
Второе чрезвычайное положение было уже в сентябре 1996 года после президентских выборов. И снова в центре города были танки, во всех местах, где мог состояться митинг. Одним из них был Матенадаран, рядом с которым тогда находилась моя работа. И еще одно сохранившееся узколичное воспоминание о том, когда я полушутя научила игрушечного попугая повторять «Вазген, президент», и как мои коллеги ринулись закрывать ему клюв, чтобы звук случайно не донесся до военных.
На третьем чрезвычайном положении, который тоже был введен в марте, а также на этом последнем, я остановлюсь чуть подробнее. Указом об объявлении чрезвычайного положения после 1 марта 2008 года «публикации в средствах массовой информации по государственным и внутриполитическим вопросам» точно так же могли «осуществляться исключительно в рамках официальной информации государственных органов». Ну, «Аравот» решил в виде протеста публиковать белые страницы, отмечая, что публикация односторонней информации противоречит нашим профессиональным принципам. Но сидящие в типографии цензоры СНБ запретили печатать газету. Я уже не помню, чем они это обосновывали, что публикация белых страниц противоречит пункту указа президента, которым также устанавливаются «другие меры по прекращению или приостановлению забастовок и деятельности организаций». И белые страницы были расценены как забастовка.
Читайте также
Бессильный гнев, который я испытывала в те дни в условиях чрезвычайного положения, четыре года спустя я попыталась передать в своих заметках «1 марта – день, после которого я была готова покинуть Армению». А информационным поводом стал заявление в парламенте министра юстиции в 2012 году Грайра Товмасяна по законопроекту «О правовом статусе чрезвычайного положения». «Ставлю под залог свое имя и заверяю, что правительство не строит никаких козней относительно принятия этого закона». Да, да, уважаемые представители нынешнего политического большинства, в настоящий момент чрезвычайное положение осуществляется по положениям закона, инициатором которого был столь горячо любимый вами Грайр Товмасян.
Однако вернемся к чрезвычайному положению 2008 года. 13 марта Роберт Кочарян внес изменения в свой указ от 1 марта: «Запрещается распространение и публикация со стороны средств массовой информации явно ложной или дестабилизирующей ситуацию информации относительно государственных и внутриполитических вопросов, или призывы к участию в несанкционированных (незаконных) мероприятиях, а также распространение или публикация подобных призывов. 5-ый подпункт 4-ого пункта указа считается утратившим силу».
Говорили, что это смягчение, и 14 марта мы вышли на работу, надеясь, что газета увидит свет. Но пришли снова цензоры СНБ и потребовали, чтобы газета удалила мою публикацию о пресс-конференции Левона Тер-Петросяна 1 марта в его доме и репортаж Лусине Будагян из больниц, где она побеседовала с ранеными с обеих сторон. Мы не согласились, и газета снова не печаталась до самого завершения чрезвычайного положения.
… Я не хочу проводить никаких параллелей. Но о нынешнем напишу, что цензура из-за эпидемии была введена только в Армении, и еще в Румынии и Гондурасе. А в социальных сетях и на сайтах потребовали удалить, в частности, интервью российского эксперта о сокрытии случаев эпидемии в России и предположении голливудской звезды об источнике его заражения, утверждая, что это вызовет панику среди армянской общественности.
Но 19 марта в решение правительства о введении чрезвычайного положения было внесено изменение, которым разрешалось цитирование международных информационных лент, но исключительно из официальных источников. Соответственно, армянская общественность продолжает оставаться надежно защищенной от перспективы впасть в панику, вследствие чтения того, как супруга канадского премьера могла заразить звезду Голливуда, или что, по мнению российских экспертов, происходит в их стране.
Анна ИСРАЕЛЯН
P.S. После публикации статьи один из коллег напомнил мне, что чрезвычайное положение вводилось также и в августе 1990 года. Совершенно не запечатлелось, хотя в то время тоже был объявлен комендантский час.
Но я нашла это решение Верховного Совета: «В ночь с 28 на 29 августа 1990 года вооруженные отряды АНА (Армянская Национальная Армия, – ред.) перешли к открытой террористической деятельности. Машина без госномеров совершила наезд на депутата Р.Ишханяна, который с серьезными телесными травмами был доставлен в больницу. Был обстрелян отряд по поддержанию общественного порядка, охранявший заправочную станцию района 26 комиссаров в Ереване, в результате чего три человека получили ранения. Делегация, прибывшая в штаб АНА для выяснения обстоятельств инцидента, при выходе из машины была обстреляна бойцами АНА. В результате были ранены члены отряда общественного порядка Г. Микаелян и депутат В. Айвазян, которые через несколько часов скончались.
На основании изложенных фактов и в интересах защиты Республики Армения и безопасности граждан Верховный Совет Республики Армения постановляет: ввести чрезвычайное положение на всей территории республики, установив комендантский час с 24 до 6 часов».
Это чрезвычайное положение продлилось недолго, уже 5 сентября Верховный Совет отменил свое решение.
