The Washington Post. Как бы ни показалось странным, администрация Трампа, которая была столь непреклонна в противодействии Ирану, способствует возникновению еще одного экспансионистского исламского государства, стремящегося к региональной гегемонии, а именно Турции.
Турция — слон в комнате внешней политики США. Президент Реджеп Тайип Эрдоган отстаивает свой собственный бренд исламистского фундаментализма. Он обнимает террористов из ХАМАС. Он угрожает союзникам США, таким как Греция, Франция и Объединенные Арабские Эмираты. Тем не менее, каким-то образом ему это сходит с рук.
Очевидно, Турция и Иран начинают с разных мест. Турция на протяжении десятилетий была партнером НАТО и оплотом против советско-российской власти. В тени он также был ключевым стратегическим союзником Израиля в мусульманском мире. Иран, напротив, рассматривал Соединенные Штаты как непримиримого врага после революции 1979 года и был самым ярым противником Израиля.
Но Турция изменилась при Эрдогане, и не только в ее растущей антипатии к Израилю. Сегодня сходство с Ираном аятолл пугает, а неодинаковое отношение администрации Трампа к этим двум странам вызывает раздражение. Оба продвигают радикальные версии ислама в то время, когда умеренные голоса поднимаются во многих арабских странах, таких как ОАЭ, Египет, Иордания и Саудовская Аравия. Оба испытывают ностальгию по древней славе Османской и Персидской империй. Оба экспортируют нестабильность через посредников. И оба получают удовольствие от нападок на Соединенные Штаты.
Читайте также
Конгресс становится все более подозрительным к Эрдогану, и в течение последних двух лет ключевые члены «незаметно заморозили все основные продажи американского оружия» Анкаре, согласно недавнему сообщению в Defense News. Госсекретарь Майк Помпео, который, как говорят, все больше злится, написал на этой неделе в Твиттере, что Соединенные Штаты частично снимут эмбарго на поставки оружия Кипру и укрепят сотрудничество в области безопасности, что является скромным отпором Турции.
Но администрация Трампа остается помощником Эрдогана. Когда Джеймс Джеффри, специальный посланник Госдепартамента по Сирии, посетил Анкару в прошлом месяце, он успокаивающе сказал, что Соединенные Штаты остаются «близким союзником Турции». Мы доказали свою ценность во многих областях за пределами Сирии». Эй, подождите минутку: как насчет того, чтобы Турция доказала свою ценность для Соединенных Штатов?
Секрет Эрдогана в том, что он усердно поглаживал эго президента Трампа. Он регулярно звонит в Белый дом и играет на идее личной дипломатии Трампа. В прошлом месяце Трамп хвастался, что «высший руководитель» попросил его позвонить президенту Турции, сказав: «Ты единственный, кого он уважает. . . . Ты единственный, кого он будет слушать».
Команда Эрдогана громко заявляет о своей неприязни к бывшему вице-президенту Джо Байдену. Проправительственные СМИ в прошлом месяце возродили комментарий Байдена, сделанный в ходе круглого стола New York Times в декабре прошлого года, о том, что уступить Эрдогану и отказаться от сирийских курдов (как это сделал Трамп в прошлом году) было «абсолютно последним, что он сделал бы».
В прошлом месяце официальный представитель Эрдогана Ибрагим Калын объявил, что комментарии Байдена «основаны на чистом невежестве, высокомерии и лицемерии», и предупредил: «Дни приказов в адрес Турции прошли». Это было похоже на то, чтобы принять чью-то сторону на президентских выборах в США.
Это неприлично, но что еще больше беспокоит региональных лидеров, так это иранское устремление Эрдогана продемонстрировать военную мощь. На графике, опубликованном недавно турецким информационным агентством TRT, перечислены 12 зарубежных стран, в которых действуют турецкие войска: Северный Кипр, Сирия, Ирак, Азербайджан, Сомали, Катар, Афганистан, Албания, Ливан, Босния и Герцеговина, Косово и Судан. В этот список не входит Ливия, куда Эрдоган направил тысячи сирийских наемников, прошедших обучение в Турции, для поддержки правительства Триполи. Критики говорят, что Эрдоган также использует сеть «Братьев-мусульман» для продвижения своего дела.
Региональные амбиции Эрдогана отражают то, что аналитики называют «неоосманским» стремлением к гегемонии за пределами турецких границ, очерченным после Первой мировой войны. Несколько лет назад Эрдоган сказал находившемуся с визитом американскому дипломату, что сфера влияния Турции должна простираться от Алеппо в Сирии до Мосула в Ирак. Для этого у него теперь есть, по оценкам TRT, 5 000 военнослужащих, занимающих пограничную полосу на севере Сирии, и 2 500 — на севере Ирака.
По мере того как Эрдоган стремится к влиянию в мусульманском мире, он соперничает с Ираном как самый громкий защитник дела Палестины. В прошлом месяце он встретился в Стамбуле с двумя видными лидерами ХАМАС, Исмаилом Ханием и Салехом аль-Арури, оба из списка террористов США. Госдепартамент заявил, что «категорически против», но не предпринял никаких существенных действий.
Поддержкой Эрдогана является то, что его страна является членом НАТО. Но обязательства ослабевают. В прошлом году, несмотря на настойчивые предупреждения США, он купил российскую систему ПВО С-400. А в последние недели он бросил вызов двум союзникам по НАТО, Греции и Франции, в своем стремлении добиться прав на бурение в восточном Средиземноморье. Когда ОАЭ направили четыре истребителя, чтобы продемонстрировать поддержку Греции, турецкий чиновник пригрозил сбить их, если они приблизятся к воздушному пространству Турции. В четверг НАТО сделала небольшой шаг назад, когда генеральный секретарь Йенс Столтенберг предложил переговоры между Грецией и Турцией.
Трамп, похоже, этого не осознает, но два его любимых ближневосточных партнера — ОАЭ и Турция Эрдогана — близки к началу войны. Трамп регулярно осуждает бывшего президента Барака Обаму за мягкое отношение к Ирану. Так почему он нянчится с Турцией, которая угрожает региональной стабильности?
Автор — Дэвид Игнатиус, известный американский журналист и писатель армянского происхождения, колумнист The Washington Post.
Дэвид Игнатиус