Ссора турецкого президента с президентом Франции Макроном попала в заголовки прессы, однако его соперничество с Россией представляет еще большую угрозу, считает автор. Попытка протестировать сочетание неуправляемости и уязвимости Эрдогана была лишь вопросом времени. Первым сделал это Путин.
Иносми.Ру. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган постоянно ввязывается в конфликты. Он поставил под сомнение умственную стабильность Эммунуэля Макрона, президента Франции, члена НАТО, с которой он уже столкнулся в восточном Средиземноморье.
Он спокойно устраивает вендетту с суннитскими арабскими лидерами в Персидском заливе и ведет борьбу с ними за господство в этом регионе. Кроме того, он бросает вызов президенту Дональду Трампу, который до последнего времени защищал Турцию от американских санкций за нарушение эмбарго в отношении Ирана и за покупку российского оружия, и заявляет: американский президент может вводить против него любые санкции.
В довершение всего он и Владимир Путин, его коллега по применению силовых методов в политике, из всех сил раздувают угли войны, которую Турции едва удалось избежать с Россией после серьезных столкновений в феврале в северо-западной части Сирии. Использование оружия для достижения целей имеет обыкновение продолжаться.
Последняя фаза враждебных действий г-на Эрдогана в отношении г-на Макрона вспыхнула после бескомпромиссного ответа последнего на обезглавливание французского учителя истории, совершенного молодым чеченским исламистом.
Это стало продолжением джихадистского нападения на редакцию журнала Charlie Hebdo в 2015 году, поводом для которого послужила публикация сатирических карикатур на пророка Мухаммеда. Самюэль Пати (Samuel Paty), убитый учитель, показал эти рисунки своим ученикам, а г-н Макрон стал на защиту его действий, назвав это свободой выражения в республике, находящейся в осаде со стороны исламского сепаратизма.
Г-н Эрдоган воспринял это как нападение на мусульман, на которое он, предполагаемый их лидер, должен ответить. Решение журнала Charlie Hebdo подвергнуть его осмеянию, несомненно, еще больше укрепила его решимость.
Однако г-н Эрдоган — из убеждения или оппортунизма, а, возможно, по сочетанию обеих этих причин — решил использовать тяжелую дубину для того, чтобы нанести удар по г-ну Макрону. Однако мусульманские правители, как бы они ни ненавидели турецкого президента, не могут встать на защиту Франции, поскольку они уже столкнулись с народным гневом, вызванным унижением Пророка.
Западные лидеры не могут поддержать г-на Эрдогана не в последнюю очередь потому, что его упрямый авантюризм приводит к постоянным столкновениям с их интересами на всем пространстве от Эгейского моря до Средиземного, и от севера Африки до Леванта. Его поддержку исламистских боевиков на севере Сирии, в Ливии и, как говорят, в Нагорном Карабахе, а также его опору на них многие считают заигрыванием с опасными радикалами в тот момент, когда джихадизм во всем мире воспринимается как главная угроза безопасности.
Хотя перебранка с Макроном попала в заголовки печати, более серьезную опасность представляет вновь вспыхнувшее соперничество Турции с Россией на севере Сирии.
Президент Эрдоган и президент Путин раньше как-то справлялись с ситуацией, находясь по разные стороны в гражданской войне в Сирии и в Ливии, и делалось это для того, чтобы максимизировать общие интересы. Россия как господствующая сила в Сирии, стоящая за спиной режима Башара Асада, благосклонно смотрела на турецкое вторжение на север Сирии в 2016, в 2018 и в 2019 году, а делалось это для того, чтобы отодвинуть поддерживаемые Соединенными Штатами подразделения курдского ополчения от границ Турции и от внутренних для Анкары курдских повстанцев. Турция в ответ приобрела российские зенитно-ракетные комплексы С-400, поставив тем самым под сомнение свое членство в НАТО, что стало бонусом для Путина.
Однако стремление Турции к стратегической глубине и решимость России восстановить для режима Асада всю территорию Сирии привели к жесткому столкновению в феврале, при этом обе стороны понесли тяжелые потери в Идлибе, последнем оплоте повстанцев на северо-западе Сирии, где Анкара разместила своих солдат и своих сирийских опосредованных сторонников.
На этой неделе российские военно-воздушные силы нанесли бомбовый удар по этим опосредованным сторонникам, в результате которого погибли, по имеющимся данным, 78 боевиков, хотя турецкая армия на прошлой неделе оставила восемь форпостов в этой провинции и перевела своих военнослужащих на более выгодные, с точки зрения обороны, позиции.
Вместе с тем возобновление боевых действий в Идлибе похоже на ответ России за вмешательство Турции и за ее поддержку Азербайджана в конфликте с Арменией по поводу населенного этническими армянами анклава Нагорный Карабах. Судя по всему, г-н Путин теперь не согласен с военным присутствием Турции на севере Сирии.
Очевидно, что попытка протестировать кем-либо сочетание неуправляемости и уязвимости г-на Эрдогана была лишь вопросом времени. Первым сделал это союзник по расчету г-н Путин. Хотя интересы Турции всегда было трудно согласовать с российскими, они, на самом деле, не согласуются ни с кем на Ближнем Востоке, за исключением Катара, этого своенравного и богатого нефтью Эмирата, который с 2017 оказался в блокаде, которую устроили ему его бывшие союзники в Персидском заливе.
Этот альянс, — недавно министр обороны Турции так высказался о нем: «одно сердце, один кулак», — может испариться, поскольку Соединенные Штаты усиленно работают над ликвидацией конфликта Катара с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами, враждебность которых в отношении г-на Эрдогана даже еще больше.
Кроме того, Турция сталкивается с ослаблением собственной экономики, а ее валюта падает. Напряженность увеличивается не только в отношениях с Европой и Россией, но и с Соединенными Штатами, а причиной стало проведение Анкарой тестового залпа своих российских ракет в качестве первого шага к их развертыванию, что будет воспринято как определенная позиция, если г-н Трамп на следующей неделе проиграет демократу Джо Байдену. Слишком много мигающих красных огней.
Автор — Дэвид Гарднер (David Gardner)
Оригинал публикации — в The Financial Times
