Премьер-министр Армении Никол Пашинян подчеркивает, что заявление о прекращении боевых действий в Нагорном Карабахе не является политическим документом для урегулирования конфликта. По словам премьер-министра, в этом заявлении есть термины и предложения, которые должны быть интерпретированы и стать политическим содержанием. Как сообщает Арменпресс, премьер-министр сказал об этом в интервью Общественному телевидению.
“По сути, сейчас дискуссия как таковая должна только начаться, и это дискуссия дипломатического характера. И эта дискуссия, думаю, будет длиться очень долгое время. Так как хочу обратить наше внимание на то, что это документ о прекращении военных действий”, — отметил Пашинян, добавив, что это не документ политического урегулирования, и здесь есть термины, предложения, которые должны быть интерпретированы и стать политическим содержанием.
“И на этом этапе, конечно, станут возможны дискуссии, и эти дискуссии состоятся. Но и в этом случае, конечно, основной формат обсуждения будет внутри правительства, потому что дипломатия, внешняя политика, дипломатический корпус — это министерство иностранных дел”, — подчеркнул премьер.
Коснувшись вопроса о том, что оппозиция говорит, что есть сроки, они могут отменить, могут изменить, и почему Пашинян не прислушивается к ним, премьер подчеркнул: “Тем не менее, что бы вы ни говорили, так как все это происходит публично, я, например, не слышал о методах изменения. Я могу сказать больше, мы можем просто взять эту бумагу, разорвать ее и выбросить. Т.е. нет проблем, но нужно иметь определенные представления о последствиях. Это означает, что мы возвращаемся к ситуации, в которой был подписан документ. А это значит, что мы говорим, пусть наши 30 тыс солдат окажутся в блокаде”.
Премьер подчеркнул, что нужно учитывать те обстоятельства, при которых было принято это решение, а такое решение было принято в результате анализа военной ситуации.
“Вчера я сказал в своем обращении, что краеугольным камнем, который привел к подписанию нами этого заявления, был тот факт, что город Степанакерт фактически остался беззащитным после падения Шуши, и если бы мы очень быстро, в течение нескольких часов, не остановили бы войну, пал бы Степанакерт, после чего Аскеран и Мартакерт, то есть 20-30 тысяч наших солдат, в зависимости от сценария, автоматически оказались бы в блокаде.
Почему это число колеблется? Потому что это зависит от конфигурации, как это могло произойти. И, при этом, здесь очень важно, что эти солдаты, оказавшись в блокаде, сами не смогли бы повлиять на ситуацию. Почему? Потому что они были на передовой, а блокада произошла бы с тыла. Это был не тот случай, чтобы отдавать приказ организовать круговую оборону, потому что в этом случае линия фронта была бы полностью разрушена, и у нас была бы такая ситуация”, — отметил Пашинян.
На вопрос, почему этот вопрос не обсуждался в Национальном Собрании и с оппозицией, Никол Пашинян ответил: “Это, по сути, произошло в логике оперативного управления боевыми действиями. Потому что это почти то же самое, если бы спросили, предположим, наше подразделение вышло из какого-то района или решило атаковать в каком-то районе, почему этот вопрос не обсуждался в Национальном Собрании, не обсуждался с оппозицией?”
Премьер добавил, что тогда были военные действия, при этом очень критические военные действия: “И еще раз хочу сказать, что сейчас много дискуссий и, естественно, на первый план вышло то, что было передано в результате подписания этого заявления. Однако реальность такова, что этот документ не только или, как минимум, не столько о передаче, сколько и о сохранении. Потому что он создавался в такой ситуации, когда предсказуемые потери — которые, по сути, по военным оценкам были неизбежными — эти предсказуемые потери были просто констатированы, чтобы спасти жизни около 30 тысяч наших солдат. В дальнейшем, когда военные действия закончились, этот документ открыт, и здесь уже работает логика обсуждать или не обсуждать, и сейчас все обсуждают его. Причем нужно понимать логику этого обсуждения. Что предлагается сделать в результате обсуждения: повернуть вспять, возобновить военные действия, по какому сценарию идти? Но сейчас идет самая широкая дискуссия”.
Коснувшись вопроса о том, как оппозиция может повлиять на процесс, если они организуют митинга, а лидеры задерживаются на том основании, что они не имеют права на демонстрации в условиях военного положения, премьер-министр сказал: “Речь идет о контексте военных действий — это почти то же самое, повторяю еще раз, если бы, например, кто-нибудь после какого-то процесса военных действий, какой-то атаки или какого-то отступления, какого-то успеха или какой-то неудачи сказал следующее: а почему эта военная неудача не была обсуждена с оппозицией заранее?”.