Профессор Бертран Венар вступил в должность ректора Французского университета в Армении в 2020 году, 20 сентября, за несколько дней до начала войны в Нагорном Карабахе. В этой войне ФУАР потерял своих студентов. В сложившейся ситуации профессор Венар посетил семьи 4 убитых студентов. В нижеследующей статье — его эмоции и переживания после этих посещений.
Война оставила бесчисленное количество армян, разбросанных по полю тысячелетней битвы, залитой кровью Нагорного Карабаха. Как только замолчали пушки, в многострадальных семьях начался траур. Включая четыре семьи погибших в бою студентов ФУАР. После того, как известие о смерти потрясло, возобладало чувство ненависти, за которым последовала безграничная печаль. Не бывает дня, чтобы семья ФУАР не думала о Давиде, Паргеве, Артаке и Шанте. Как ректор французского университета в Армении, я посетил семьи погибших.
Это был день, который не мог быть холоднее, и утренний ветер, казалось, заставлял меня задуматься. Бетонный, полуразрушенный фасад, неустойчивые лестницы, лица в коридорах и проникающий сквозь одежду холод, дающий привкус отчаяния. Я представлял, как Давид играл и бегал в этом лабиринте. Я на мгновение останавливаюсь и представляю, как он смеется, когда он смотрит на свой мяч, катящийся по лестнице. Но я уже стою перед дверью, ведущей к ее родителям. Перед тем как войти, я заметил стол, покрытый армянским флагом, белыми цветами, двумя мерцающими свечами, это трон, откуда видно лицо Давида. После приветствия родители рассказывают о своем сыне, об этом блестящем молодом человеке, рожденном для светлого будущего. Боль не утихает, из глаз текут слезы. Давид оживает в их рассказах. Продолжая один за другим, отец и мать деликатными прикосновениями рисуют эскиз своего любимого пропавшего человека.
Меня поражает его смелость, потому что, находясь в более защищенном положении, он попросил, чтобы его вывели на передовую, и погиб там 22 октября 2020 года.
Теперь нужно побродить, чтобы добраться до дома Артака. Железная дверь открывается с трудом; с ревом. Я нахожусь в доме, который, кажется, трясется даже от легкого ветерка. Огромная фотография молодого студента университета в военной форме доминирует над всей комнатой. Его лицо в натуральную величину окружено множеством других лиц: Артак в детстве, Артак в синей одежде, Артак смеется, Артак влюблен, различные проявления, которые, кажется, игнорируют его смерть. Его родители рассказывают о его жизни погасшей однажды осенью 2020 года. Их единственный сын выбрал французское образование, чтобы изучать право и стать офицером полиции Интерпола. Когда ему было 19 лет, его мечта была разбита внезапной атакой химического оружия. Оглядываясь вокруг, я вижу, что его родители в прошлом уже прошли через множество испытаний. Последний случай – еще одно злодеяние в жизни, полной испытаний. Эта скорбящая армянская семья цепляется за образ ангела, посвященный дню рождения Артака. Согнувшись от невыносимого горя, мать осторожно шепчет: “Разве вы не думаете, что этот ангел похож на него?”.
Довольно: Я чуть не сбежал из этого места, ибо мало что осталось до слез от горя, вызванного такой несправедливостью. Я думаю о многих массовых убийствах, направленных на уничтожение людей, цеплявшихся за свою землю.
Темно и холодно. Нереально найти путь, ведущий к квартире Паргева. Грубый бетонный фасад придает зданию вид заброшенной крепости. Я почти падаю в темноте. Открытая дверь и две маленькие бабушки, удивленные от меня, приветствуют меня с нежностью, которую они должны были бы проявить к своему внуку. Мать и отец вернулись в Россию. Постепенно возникает образ бесстрашного и жизнерадостного молодого человека. Рассказывая им, я достаю красный диплом ФУАР, который должен был ему вручить. Эти маленькие старушки потрясены, их охватывает горе, сквозь морщины текут слезы: “Мой Паргев, любовь моя, мой маленький”. Они ласкают диплом, как будто ласкают его лицо. Они опускают глаза, чтобы скрыть свое невыносимое горе. Война кажется ближе, если посмотреть на нее глазами грустных родителей.
Смена времени и места. Безликий и серый фасад, коих в Ереване тысячи. Перед тем как войти в дом родителей Шанта, я вспоминаю его похороны. Кто-то лежал на теле Шанта, неподвижно лежавшего в открытом гробу. Говорил ему теплые слова и ласкал его, как будто хотел разбудить от последнего сна. Говорил и говорил с ним. Но он ушел навсегда. Ужасная картина горя. Я пытаюсь мысленно написать надпись на его могиле. Здесь отдыхает Шант Навоян (2001-2020), молодой интеллигент, тонкий и умный, студент Французского университета, отдавший жизнь за Родину.
Я вижу родителей, обнимаю их. Они рассказывают мне о жизни своего Шанта, так подробно, что почти воскрешают его. Он пошел на войну в сентябре, что удивительно, с небольшим кусочком октябрьского календаря, только с октября. Каждый день он ставил небольшой крест, чтобы отметить день своей жизни, приведший к его гибели. Я смотрю на девять маленьких крестиков.
Десятый день не упоминается, это день его смерти: первой жертвы ФУАР. Мать достает дневник сына и кладет его на стол. Я отношусь к ней так же бережно, как к драгоценной реликвии. Его последние записи. Я просматриваю страницы. Быстрые зарисовки, тонкий синий почерк, быстро написанные слова, даты. Я больше не могу сдерживать слезы, кланяюсь и держусь руками за тяжелую голову. Я слышу, как мать шепчет последние слова, которые Шант написал ей. Ей даже не нужно читать. Она уже знает наизусть: “Мы разделяем наши последние пули, по крайней мере, с одним из нас, потому что все мы хотим умереть на армянской земле”.
Бертран ВЕНАР,
ректор ФУАР
Газета «Аравот»
10.12.2020г
