Беларусь, Молдова, Нагорный Карабах и Кыргызстан – территории перемен, на которые Москве пришлось реагировать с разным для себя результатом
Голос Америки. К концу 2020 года Россия подходит с явной головной болью от происходящего в регионе, который в Москве привычно называют «ближнее зарубежье». Протесты против власти Александра Лукашенко в Беларуси, война в Нагорном Карабахе, «народная реформа» власти в Кыргызстане и смена президента в Молдове создают для Москвы угрозы и вызовы геополитического характера, которые еще вчера казались невозможными.
Теперь Владимиру Путину нужно решать, на что реагировать, и что для него важнее: сохранение российского влияния на Кишинев или сдерживание Азербайджана с Турцией, финансовая помощь официальному Минску или какое-то воздействие на процессы в Бишкеке. На все это, как считают опрошенные Русской службой «Голоса Америки» эксперты, Кремлю уже не хватает ни рычагов, ни желания.
Есть факторы, доставшиеся в наследство от прошлого, которые по-прежнему связывают постсоветские государства с Россией – например, российская военная база в Таджикистане или военный контингент Москвы, находящийся в молдавском Приднестровье. Есть и новые: буквально только что президент России Владимир Путин обещал странам СНГ поставки российских вакцин от коронавируса. Энергозависимость некоторых из этих стран от России также никуда не уходит.
При этом политики в Москве начали открыто демонстрировать пренебрежение к тем постсоветским соседям, с которыми Россия еще не поссорилась: так, трое депутатов российской Госдумы выдвинули в начале декабря территориальные претензии к Казахстану, что привело к очень жесткой реакции казахского руководства. Конфликт замяли, но интересно другое: один из этих депутатов, Вячеслав Никонов, принадлежит к «интеллектуальному ядру» правящей «Единой России», и не мог не понимать, как будут восприняты его слова. Из этого специалисты по постсоветскому пространству делают вывод, что сама Москва к этому пространству начинает терять интерес.
Русская служба «Голоса Америки» попросила четырех экспертов подвести итоги 2020 года для России в том, как на нее влияют процессы в соседних странах, еще недавно находившихся в плотной зависимости от Москвы.
Константин Эггерт: Подход Кремля к постсоветскому пространству устарел
По мнению обозревателя германского вещательного концерна «Deutsche Welle» Константина Эггерта, процесс ослабления влияния России на пространстве бывшего СССР необратим: «События в Беларуси, Молдове и армяно-азербайджанская война – доказательства этому, в каждом случае по-своему».
Константин Эггерт анализирует события в Молдове – стране, где часть населения, желающая быть ближе к России, спорит с теми, кто готов двигаться в направлении Евросоюза. Здесь, по словам эксперта, важен возраст активного избирателя:
«Молдова – страна довольно молодая, потому что значительная часть взрослых людей находится на заработках в Евросоюзе. И поэтому относительно велика доля молодых, которые голосуют. Голосование за Майю Санду показало – в Молдове оформился стабильный электорат, который хочет видеть страну частью большого европейского сообщества. С этим России невозможно ничего сделать – ни через «Первый канал» российского телевидения, ни через продажу дешевого газа».
«Единственное, что Москва может попытаться сделать, это отделить от Молдовы Приднестровье и Гагаузию таким же образом, как был аннексирован украинский Крым. Однако ясно, что географически и логистически это будет сделать довольно сложно» –говорит Константин Эггерт.
В Беларуси, по мнению обозревателя «Deutsche Welle», количество людей, критически относящихся к Москве, нарастает из-за поддержки Владимиром Путиным диктатуры Александра Лукашенко. Кроме того, говорит эксперт, политические процессы последнего времени показали, что «в этой стране есть серьезный слой людей, не только молодых, которые не желают жить при этом режиме и определяют страну не как придаток России, а как отдельное, пусть и дружественное России, государство».
С войной в Нагорном Карабахе, считает Константин Эггерт, проявилась ирония истории: «После того, как почти 300 лет сначала все российские императоры, потом советские генсеки, а потом якобы «капитулянт» Борис Ельцин не давали Турции развернуться на Кавказе – именно при Путине, при котором Россия якобы встала с колен, Турция пришла на Кавказ, и останется там надолго. На все три страны Южного Кавказа победа Азербайджана произвела ошеломляющее впечатление, знаю это из первых уст, и уверен, что политические последствия будут очень серьезные».
Уход России с позиции доминирующей силы в отношении стран бывшего СССР Константин Эггерт объясняет излишне высокомерным взглядом на соседей:
«Кремлевский анализ ситуации в постсоветских странах основывается на трех вещах – уверенности в том, что деньги решают все, уверенности в том, что интересы элит в этих странах остаются неизменными, и на устаревшем представлении о неизменности национального характера. Мы видим упорное нежелание Кремля видеть изменения в обществах. И в этом смысле Кремль, «коллективный Путин» не выучил никаких уроков, начиная с грузинской «Революции роз» 17 лет назад, потому что циничный взгляд российской верхушки на людей, на граждан распространяется не только на тех, кто живет в России, но практически на весь мир. Российская власть в своих отношениях с соседними странами будет наступать на одни и те же грабли, видя лишь то, что она хочет видеть».
Давид Марплз: Москва устала от Лукашенко, хотя и не показывает этого
Профессор Университета Альберты в Канаде Дэвид Марплз (David Marples), длительное время занимавшийся исследованиями ситуации в Беларуси, говорит, что Москва в белорусском кризисе столкнулась с непривычным раскладом:
«Несколько лет назад было видно, что Россия действительно очень заинтересована в распространении своего влияния на страны бывшего СССР, в особенности – на славянские государства, и любые признаки влияния Запада на них рассматривались Москвой как угроза. Но в Беларуси ситуация совсем другая – там нет никаких «волнений под влиянием Запада», там просто сами люди восстали против режима, который является явно устаревшим и не проявляющим заботу о гражданах, а в последнее время и крайне жестоким. И я не уверен, что Россия понимает, как на такое недовольство, никак не связанное с Западом, отвечать».
Поддержка Кремлем Александра Лукашенко, развязавшего жестокие репрессии против своего народа, бьет по имиджу России у белорусов, уверен исследователь: «В Беларуси позитивное отношение к России снизилось за последние месяцы, согласно опросам, на 10-11 процентов. И это из-за того, что Россия избрала путь влияния на ситуацию, выразившийся в поддержке Лукашенко и укрепления его власти. Это для России очень тревожный знак, потому что до этого белорусы никогда не воспринимали Россию как недружественную силу. Теперь они проявляют такие настроения. Я думаю, если Кремль будет поддерживать Лукашенко и в дальнейшем, то они, эти настроения, будут только укрепляться».
Попытка официальных Москвы и Минска ссылаться на то, что протесты все же инспирированы Западом, несостоятельна, полагает Дэвид Марплз: «Они регулярно пытаются сплотить людей как бы перед лицом внешней угрозы, и в пример приводят то, что лидеры оппозиции сейчас находятся за границей, в странах Евросоюза. Но это просто распространение лжи, чистая пропаганда – понятно, что еженедельные выходы людей на большие акции протеста никак невозможно объяснить влиянием Запада».
Профессор Университета Альберты предполагает, что Москва не будет ставить на Лукашенко бесконечно:
«При этом, нужно сказать, Россия и сама устала от Лукашенко, пытаясь уговорить его в свое время на более серьезную интеграцию, и они могут задуматься над тем, чтобы начать серьезный разговор с кем-то из представителей оппозиции. И Путин уже может задумываться о том, что в результате перехода власти в Минске со следующим лидером может быть общаться легче, чем с Лукашенко. Это видно по некоторым признакам: Лавров, хоть и несет постоянно какую-то ерунду по поводу Беларуси и Запада, является опытным дипломатом, и наверняка доводил до Лукашенко пожелания Москвы. Результатом чего, возможно, явилась та беседа с оппозиционерами в тюрьме КГБ – сам бы Лукашенко на такое не пошел».
В возможность прямого военного вторжения России в Беларусь Дэвид Марплз не верит: «Возможно, сам Путин несколько подустал пытаться влиять на постсоветские страны, кроме того, Россия уже находится под санкциями именно за попытку влияния с помощью военной силы, поэтому я думаю, что 2014 год и ситуация с Украиной не повторится».
Аркадий Дубнов: Россия наблюдает за Бишкеком и «возвращает» Кавказ
Журналист Аркадий Дубнов, долгие годы занимавшийся анализом постсоветского пространства, констатирует, что беспорядки в Кыргызстане, произошедшие осенью этого года, застали Москву врасплох:
«Эти события были полностью неожиданными для Кремля. В России были достаточно огорошены бунтом после парламентских выборов 4 октября, который грозит приходом к власти в Киргизии полукриминальных группировок – после победы Садыра Жапарова на президентских выборах 10 января, а эта победа кажется делом предопределенным. То, что происходит сегодня в плане подготовки нового проекта конституции, я бы назвал «конституционной махновщиной». И Россия убедилась, что влиять на ситуацию в Киргизии она не в состоянии».
Но при этом, продолжает Аркадий Дубнов, для России киргизская смута важна тем, что она не развернет Кыргызстан в сторону от России: «Киргизия остается карманом, в который придется класть деньги. Правда, платить за лояльность Киргизии все время приходится большими вложениями, кредитами и грантами. Но Москве не важно, охлократия там или демократия – главное, чтобы Киргизия, выродившаяся из некогда островка демократии в Центральной Азии в карикатуру на демократию, была в кармане у России».
В то же время эксперт видит разочарованность в Москве у нового поколения жителей Кыргызстана: «Вышло на арену поколение, которое сформировалось в постсоветскую эпоху, поколение «25 плюс», которое проявляет себя независимо по отношению к бывшей метрополии – Москве, но, с другой стороны, хотело бы от России помощи, потому что само не способно пока еще создать устойчивые государственные институты. Оно хотело бы от нее получить помощь в поисках справедливости, в борьбе против коррупции, против непотизма. Но Россия ничего не сможет предложить Киргизии в этом отношении, поскольку она и сама не отвечает на такие запросы тем же самым поколениям россиян, выросших уже при Путине».
В случае же с войной в Нагорном Карабахе, по мнению Аркадия Дубнова, Россия, наоборот, смогла повести себя правильно и добиться выгодного результата:
«Ни Европа, ни Соединенные Штаты толком ничего не предприняли, а вмешательство Москвы дало ей возможность показать, что это зона ее интересов. Коллективный Запад должен благодарить Россию за то, что она взяла на себя труд таскать каштаны из огня, войдя в соприкосновение с этим «новым тюркским альянсом». До 10 ноября казалось, что Россия драматически теряет свои позиции на Южном Кавказе, не может защитить своего типа союзника по ОДКБ, и так далее. Но введя туда миротворческий контингент, она просто перевернула шахматную доску и оказалась главным бенефициаром этой войны. Она хотя бы часть Карабаха оставила за армянами и довела общее количество военных на Южном Кавказе до 11 тысяч человек, включая миротворцев, если учесть ее военную базу в Армении, а также базы в Южной Осетии и Абхазии».
Россия, считает Аркадий Дубнов, стремится к закреплению своего успеха на Кавказе: «Через два дня после заключения соглашения по Нагорному Карабаху Москва начала возвращение всего региона под себя. С Абхазией 12 ноября ею было заключено соглашение о трехлетней программе объединения в единое социально-экономическое пространство, абхазская энергосистема, как и армянская, будет полностью в руках России, и нужно еще вспомнить раздачу российских паспортов в Абхазии. В Москве считают, что абхазы должны теперь испугаться того, что Грузии придет мысль повторить успех азербайджанцев в Карабахе, и грузины могут пойти войной на Абхазию. Россия это использует».
Пол Гобл: Путин теперь подходит к «ближнему зарубежью» с осторожностью
Известный американский политолог и автор блога «Окно в Евразию» Пол Гобл (Paul Goble) не согласен с Аркадием Дубновым. По его словам, Кремлю лишь хочется считать себя бенефициаром проведенной им комбинации на Кавказе, но гораздо большую выгоду приобрели другие участники конфликта:
«Кремль уж точно будет придерживаться линии «мы достигли успеха в Карабахе», но я в таком определении не уверен. Понятно, что Россия не ожидала такого развития событий и смогла оставить за армянами часть Карабаха и сохранить армянскую армию только при том, что ее союзник, Армения, пошла на очень серьезные уступки Азербайджану и Турции – уступки, которых Баку добивался годами. Москва хотела, чтобы удары Азербайджана послужили наказанием для премьер-министра Армении Пашиняна, но по-настоящему была не готова к тому, что Азербайджан будет развивать наступление столь успешно, а Турция намерена сыграть там ту роль, которую она в итоге сыграла».
«Декларация 10 ноября – которая все же является соглашением о прекращении огня, а не мирным договором – закрепила много всего того, что важно для Турции и Азербайджана: например, коридор через армянский Зангезур, который связывает основную территорию Азербайджана с Нахичеванью, граничащей, в свою очередь, с Турцией, открывает прямой наземный путь из Турции в Азербайджан. Да, Россия теперь разместила миротворцев в Карабахе, но это временная мера, и там уже были столкновения. Проигравшей Россию я бы не назвал, но роль Турции в регионе возросла сильнее» – считает Пол Гобл.
Исследователь говорит, что Москву должны беспокоить две проблемы в «ближнем зарубежье», различные, хотя и взаимосвязанные: «Первая – это нестабильность вокруг России, которая серьезно увеличилась. Всего, о чем мы тут говорим – Кыргызстан, Беларусь, Молдова, война в Нагорном Карабахе – год назад не было. Вторая – у российских властей стало гораздо меньше возможностей влиять на эти процессы. Ресурсы Москвы сокращаются».
Пол Гобл видит в паузе, которую выдерживала Москва после начала наступления Азербайджана в Карабахе, признак того, что Путин теперь вынужден оглядываться на этот недостаток ресурсов: «Судя по тому, как долго Путин ждал перед тем, как вмешаться в карабахскую войну, он теперь к этим событиям подходит с осторожностью. Для меня важной стала история, как-то прошедшая мимо первых страниц западной прессы, когда российский Минфин в конце октября заявил, что в российской армии нужно сократить 100 тысяч должностей и сократить на 10-15 процентов оборонные закупки. Военные были в ярости, но Путин не заявил чего-то в духе «этого не будет, потому что нам это все нужно для поддержания нашего статуса в регионе». В итоге было решено занять деньги для этих расходов у банков, что означает, что Кремль не имеет неограниченных ресурсов для подпитки своей силовой составляющей».
Политолог считает, что отстраненность Путина от проблем в его собственной стране сказывается и на внешнеполитическом влиянии Москвы: «Я думаю, мы видим разложение системы. Путину не слишком интересны внутренние дела, он устранился от непосредственного лидерства, сделав это во время пандемии. Про него уже многие российские чиновники думают, что он реально сидит в бункере, не интересуясь особо ничем. И это ощущение растерянности и отсутствия лидерства передается и за границы России. Если он на чем-то сосредотачивается, то может добиваться временных успехов, но понятно, что влиять на результаты развития событий повсюду ему уже невероятно сложно».
Фото — Голос Америки