«Коммерсант» (Россия). В Баку и Ереване результаты трехсторонних переговоров лидеров России, Армении и Азербайджана, состоявшихся в Москве 11 января, получили диаметрально противоположную оценку. В Азербайджане встречу сочли продуктивной, поскольку на ней была достигнута договоренность о разблокировке экономических и транспортных связей в регионе. В Армении же оппозиция обвинила премьер-министра Никола Пашиняна в слабоволии и очередной сдаче позиций: в армянском обществе первоочередным вопросом считают возвращение пленных, но вместо этого на переговорах обсуждали экономическую повестку, на которой настаивал Азербайджан.
И в Баку, и в Ереване активно дискутировали по поводу итогов встречи премьера Армении Никола Пашиняна и президента Азербайджана Ильхама Алиева, прошедшей накануне в Москве при посредничестве президента РФ Владимира Путина. На ней была достигнута договоренность о создании рабочей группы во главе с вице-премьерами трех стран, которая займется «разблокировкой всех экономических и транспортных связей в регионе». Речь идет о двух основных направлениях. Во-первых, это коридор из основной части Азербайджана в анклав — Нахичевань, который должен пройти через Сюникскую область Армении. А во-вторых, железная дорога из Еревана в ту же Сюникскую область, которая проложена через Нахичевань. Оба маршрута активно использовались в советское время, но с началом нагорно-карабахского конфликта прекратили существование.
Из-за закрытия указанных транспортных путей в свое время пострадала и Россия. Когда в результате грузино-абхазского конфликта движение поездов из России в Грузию стало невозможным, Армения потеряла самый надежный маршрут к своему основному союзнику, а Россия — соединение с железными дорогами Турции.
Серьезным подспорьем для Армении могло бы стать расширение экономических связей с Ираном, но и это до сих пор было невозможно, учитывая, что страны связывает лишь одна горная дорога.
Таким образом, подписанный в Москве документ теоретически должен устраивать все три стороны: Азербайджану нужна дорога в Нахичевань и Турцию, России — в Турцию и Армению, а Армении — в Россию и Иран. Но де-факто триумфатором по итогам переговоров чувствовал себя только Ильхам Алиев. А вот Никол Пашинян в своей речи сконцентрировался не на достижениях, а на нерешенных вопросах — в первую очередь на нежелании Баку обсуждать статус Нагорного Карабаха, а также на судьбе военнопленных (см. “Ъ” от 12 января).
Например, глава парламентской фракции партии «Светлая Армения» Эдмон Марукян заявил, что разблокировка экономических коридоров и так упоминалась в трехстороннем соглашении от 9 ноября прошлого года, а значит, обсуждать ее дополнительно излишне. «Фактически это повестка, продвинутая нашим врагом, и она продолжает доминировать над армянской повесткой»,— сказал политик. И посетовал на то, что если «пункты, которые не входят в повестку (армянской стороны.— “Ъ”), такие как уход из Кельбаджара и передача Лачинского коридора, были реализованы и по-прежнему реализуются с точностью швейцарских часов», то судьбу армянских военнопленных в Баку обсуждать отказываются.
«Вопрос по военнопленным не обсуждался по двум причинам. Во-первых, азербайджанская сторона объявила военнопленных преступниками и пытается превратить их судьбу в дополнительный пункт переговоров. Во-вторых, армянская сторона не нашла достаточно убедительных аргументов, чтобы объяснить неэффективность такого подхода»,— предположил в беседе “Ъ” армянский политолог Грант Микаелян.
Между тем азербайджанский политолог, эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай» Фархад Маммадов заверил “Ъ”, что в Баку не всех удерживаемых армян считают военнопленными: «Люди, задержанные до и во время конфликта, уже выданы. А сейчас Армения хочет вернуть 62 человека, которых азербайджанская армия разоружила под Гадрутом уже в декабре. Они заехали из Ширакской области Армении в конце ноября, уже после подписания заявления о прекращении огня, и убили пятерых граждан Азербайджана. Поэтому их рассматривают отдельно — как диверсантов».
Что касается статуса Нагорного Карабаха или судьбы проживающих там армян, то тут позиция Баку, по мнению Фархада Маммадова, будет еще жестче. «Азербайджан будет обсуждать с Арменией исключительно межгосударственные вопросы. А нагорно-карабахский конфликт завершен, и будущее армян Карабаха может обсуждаться разве что с международными организациями и другими посредниками, но не с Ереваном»,— уверен он.
Не сумев похвастаться другими достижениями в переговорах, Никол Пашинян остановился на перспективах развития экономических связей.
Однако собеседники “Ъ” в Ереване не разделяют его оптимизма. «В среднесрочной перспективе осуществление Россией грузоперевозок через азербайджанскую инфраструктуру для Армении будут обходиться дороже, чем через Верхний Ларс и грузинские порты на Черном море. Причина — необходимость поиска новых инфраструктурных решений, которые неизбежно найдут отражение в себестоимости перевозок,— считает президент армянской НКО «Институт энергетической безопасности» Ваге Давтян.— Важную роль сыграет и политическая составляющая. Хоть Азербайджан и заявляет о равноправном доступе к транспортной инфраструктуре, очевидно, что он будет проявлять протекционистский подход, создавая для армянских грузоперевозчиков неблагоприятные условия. Гибридная война продолжается и будет иметь преимущественно экономическое содержание».
Старший научный сотрудник центра Carnegie Europe и автор одной из главных книг по истории нагорно-карабахского конфликта «Черный сад» Томас де Ваал считает, что «самое интересное» в переговорах лидеров трех стран «осталось за закрытыми дверями», а экономическую повестку вынесли на первый план лишь для того, чтобы предъявить какой-то результат. «Пашинян, вне всяких сомнений, хотел добиться соглашения о пленных и пропавших без вести, но Алиев в этом пока не заинтересован. Алиев, вероятно, недоволен работой миротворческой миссии, но Путин не готов к компромиссам на этот счет. Что остается? Искренний и общий интерес к восстановлению автомобильных и железных дорог»,— заявил “Ъ” эксперт. Однако, как признал господин де Ваал, этот план следует считать долгосрочным: чтобы его осуществить, нужна не только инфраструктура, но и «политическая воля и соглашения на базовом уровне, которые сейчас отсутствуют».
Фото — «Коммерсант»