2021 в целом будет характеризоваться углублением экономического кризиса внутри РФ, усилением центробежных процессов в ряде федеральных регионов, что будет разрушать изнутри кланово-силовой режим В.Путина.
На международной арене Москва будет пытаться вклиниться в парадигму продолжающегося глобального противостояния Вашингтон-Пекин, новые контуры и фронты которого будут очерчены после формирования новой президентской администрации в Белом Доме.
Усилия Кремля будут сконцентрированы на (псевдо)миротворческих инициативах на постсоветском пространстве и в ближневосточном регионе с целью ослабления/снятия международного санкционного давления за агрессию против Украины. Именно украинский фронт будет оставаться ключевым для РФ. Цель – возвращение Киева в орбиту собственных геополитических интересов. Сопротивление Украины будет вести к системному исчерпыванию ресурсов Москвы для силовых альтернатив по удержанию позиций в других, жизненно важных для себя регионах (прежде всего, Южный Кавказ, Сирия; при определенных сценариях – Центральная Азия, Беларусь, Молдова и т.д.).
Провал «миротворческой» политики РФ в условиях глубокой эрозии международной системы безопасности будет подталкивать Москву к дальнейшей внешней экспансии с целью цементирования зон собственных национальных интересов – Беларусь, Украина, Молдова, Южный Кавказ, Центральная Азия. В условиях невозможности предложить вменяемую концепцию преодоления деградации экономики, Москве будет все труднее «скормить» внутренней аудитории проект «восстановления империи». В таких условиях в течение 2021 г. следует ожидать усиления диктатуры путинского режима с опорой на силовой блок – Росгвардию, МВД, ФСБ, СВР, номенклатуру ВС …
Внутри страны Кремль столкнется с такими вызовами и рисками для режима:
1. Усиление центробежных тенденций в ряде регионов. У населения России будет перед глазами пример протестов в Хабаровске, отличавшихся массовостью и до сих пор нетипичными для Кремля временными рамками. Несмотря на отсутствие видимого организационного ядра, протест стал системным вызовом для режима, который продемонстрировал свою монолитность в неспособности/неготовности идти на компромиссы. Ситуативный проигрыш хабаровского протеста не снял проблемы, а скорее углубил её. Отсутствие внешних организационных влияний (на фоне существенного запроса снизу на протест против «беспредела центра») лишь усугубляет проблему для Кремля. «Синдром Хабаровска» будет усиливаться феноменом сетецентрического «благородного протеста» в Республике Беларусь, которую субъектно, на подсознательном уровне, рядовой россиянин не отделяет от метрополии.
Ожидаемой реакцией Кремля на Хабаровск стала атака на местных лидеров во время последних региональных выборов. Местные альтернативы ставленникам или фаворитам центра – неприемлемы безотносительно их партийной принадлежности. При таких подходах уже в течение 2021 г. можно ожидать внутриполитической турбулентности на Северном Кавказе, в Башкортостане, Татарстане, промышленно развитых регионах Сибири. Показательна последняя «силовая» ротация в Дагестане, где и.о. главы республики стал С.Меликов, бывший первый заместитель директора Росгвардии (сменил генерала МВД В.Васильева). Такая ротация небезынтересна переплетением трендов: внутреннее противостояние силовых ведомств, борьба за контроль над бюджетами оборонных объектов, нивелирование азербайджанского влияния в республике на фоне эскалации азербайджано-армянской войны за Карабах (реанимация лезгинского сепаратизма в Азербайджане как фактор давления на Баку и т.п.).
В ближайшей перспективе потенциальные протесты вряд ли способны переформатировать или существенно расшатать конструкцию власти Кремля – как из-за своей хаотичности, так и из-за мощного силового ресурса центра. Однако это заложит соответствующий «революционный базис» для системной турбулентности в период 2022-2024 гг. (на период ключевой фазы «транзита» путинской модели власти, который был запущен «внезапной» конституционной реформой 2020 года).
2. Научно-технологическое отставание России от США, ЕС, КНР будет только усиливаться. В условиях западных санкций под удар попадают, прежде всего, военно-промышленный комплекс (ВПК), космическая отрасль, нефтегаз, другие чувствительные кластеры экономики. Импортозамещение в короткие сроки обеспечить не удается (процесс импортозамещения де-факто сведен к обслуживанию интересов ряда государственных корпораций). В дальнейшем будет сворачиваться международная кооперация с западными компаниями из-за расширения санкционного списка персоналий, предприятий (отраслей) вследствие токсичности режима Кремля. Никуда не денется критическая зависимость от экспорта углеводородов. Низкие мировые цены на нефть и рост спроса на альтернативные источники энергии будут предопределять дальнейшую деградацию российской экономики.
На внешнем фронте Кремль столкнётся с такими вызовами и рисками для режима:
1. Для Кремля не представляется возможным быстрый выход из геополитического тупика после аннексии Крыма, вооруженной агрессии на востоке Украины и вмешательства на этом фоне в сирийский конфликт. Отравление А.Навального, которое наслоилось на дела MH17 и Солсбери, практически разрушает и без того хрупкие перспективы реальной нормализации отношений с Берлином и Парижем. В прямой привязке к этому остается реализация ключевого для Кремля проекта «Северный Поток – 2». Конфронтация вокруг него по линии США – ФРГ/РФ в 2021 году будет только расти с системным ослаблением позиций Москвы.
2. Отравление Навального фактически разрушило для Кремля перспективу реализации (демонстрации) приемлемого для Запада сценария «демократизации» или «либерализации» правящего режима и элиты РФ. Как указано выше, Москва будет делать ставку на силовое удержание властной конструкции.
3. Будет продолжаться деактуализация ОДКБ как инструмента сохранения и продвижения интересов Кремля на постсоветском пространстве. Последняя военная фаза армяно-азербайджанской войны за Карабах фактически разрушила концепцию ОДКБ как военно-политического блока. Продавливание единоличной (без крыши ОДКБ) «миротворческой» интервенции в Карабахе говорит само за себя. И дело не только в «странном» поведении Москвы в отношении Армении или нежелании терять Азербайджан в системе влияний на Южном Кавказе. Речь уже идёт об осторожных дискуссиях, например, в Республике Казахстан – о собственно целесообразности пребывания в организации.
4. В развитие п.3 – Москва постепенно будет терять базис для реализации концепции восстановления т.н. «СССР-2.0». Речь идет о процессах в Беларуси, Казахстане, других странах Центральной Азии, где системно усиливаются влияния КНР и Турции. Так, в странах Центральной Азии (прежде всего, в Казахстане) активизированы процессы системного изучения концепций «гибридного влияния» и наработки инструментария противодействия. Пусть и не публично, акцент, прежде всего, делается на украинский опыт противостояния с Москвой.
Параллельно провисает ставка Кремля на оккупированные (сепаратистские) образование в Украине, Грузии, Молдове как инструмент для полного возврата этих стран в свою орбиту геополитических интересов. Актуальной остается угроза хаотизации процессов и дестабилизации обстановки в этих странах (как промежуточный приемлемый результат для Кремля).
На Южном Кавказе зафиксировано нарушение монополии Кремля на менеджмент и арбитраж Карабахского конфликта из-за активного вмешательства Турции на стороне Азербайджана. Москва сегодня уже потеряла Баку, как минимум, в качестве реципиента российских вооружений. Военное поражение Армении, возможная смена правительства Н.Пашиняна в Ереване, ставка определенного кремлевского крыла на предыдущий «карабахский клан», – в комплексе это может привести к усилению антироссийских настроений среди армянского населения. Параллельно Кремль может столкнуться с вызовом «войны диаспор» (армян и азербайджанцев) внутри России.
5. Москва будет жестко отстаивать свою монополию на влияние в Беларуси и странах Центральной Азии. Политический кризис в РБ, а также революционные процессы в Кыргызстане являются, среди прочего, демонстрацией решимости намерений Кремля – демонстрацией силы, где адресатом выступают не только США, но и КНР. В условиях геополитического противостояния с Вашингтоном, Пекин, имея территориальные виды на российский Дальний Восток, в краткосрочной перспективе может согласиться на российское «силовое посредничество» на постсоветском пространстве. Это отдельный вызов не только для РБ и стран Центральной Азии, но и для Украины и Южного Кавказа.
СЦЕНАРИИ
Прогнозное разделение сценариев развития ситуации в РФ на 2021 год (положительный – базовый – отрицательный) в разрезе национальных интересов Украины носит условный характер. Срыв стратегий Киева по деоккупации территорий остаётся ключевой задачей Москвы на внешнеполитическом фронте. Поэтому нейтральный сценарий для Киева исключается по определению. Кремль в этот период, при любом развитии военно-политической обстановки вокруг России, будет реализовывать базовый для себя сценарий – получение полного политического контроля над Украиной. Промежуточный вариант для Кремля – хаотизации Украины с дальнейшей фрагментацией. Основываясь на таких исходных данных, выделим:
Позитивный сценарий
Запад (США и ЕС) будут придерживаться последовательной консолидированной позиции по санкционному давлению на Кремль. Санкции в наиболее чувствительных кластерах российской экономики будут усиливаться вследствие продвижения судебного дела MH-17, развития ситуации вокруг отравления А.Навального, введения европейского аналога «Акта Магнитского» и т.д. Параллельно будет происходить последовательное разрушение проекта «Северный поток – 2» (администрация Дж.Байдена в Вашингтоне здесь будет, как минимум, придерживаться политики предшественников). Низкие цены на нефть будут усиливать стагнацию российской экономики.
Параллельно провалится политика Кремля по «мирному урегулированию» ситуации на востоке Украины. Усилится противостояние внутри Кремля между различными группами влияния в результате провала политики Д.Козака, на украинском, а также молдавском направлении.
Распыление военно-экономических ресурсов в Сирии, Ливии, а также на развертывание новой военной базы на территории Азербайджана (на фоне усиливающейся конфронтации с Анкарой) будет способствовать уступчивости России на украинском фронте.
Москва будет вынуждена идти на компромиссы, или, по крайней мере, на демонстрацию готовности к переформатированию собственных подходов по урегулированию ситуации на востоке Украины. В Кремле свои позиции усилит экономико-либеральное крыло, ориентированное на реанимацию экономических отношений с Западом. Это создаст Киеву условия для выхода из тупика Минского процесса с перспективой формирования новой собственной повестки дня.
На руку Киеву будет играть системная поддержка Турции и Великобритании как естественных союзников Украины в геополитическом противостоянии с РФ.
Вызовы и риски для Украины (даже) при благоприятном сценарии:
– усиление кулуарных попыток Москвы торгов и продвижения варианта размена «ОРДЛО на Крым»;
– продолжение раскачивания ситуации в Украине изнутри силами разветвленной сети агентуры влияния;
– торг с Западом (прежде всего, США) за «внеблоковость Украины» в обмен на «конструктивную позицию» в вопросе деоккупации части Донбасса.
Базовый сценарий
В условиях продолжающегося санкционного давления Москва будет искать варианты реанимации отношений с Западом в различных ситуативных (двусторонних) форматах, в частности, используя противоречия внутри ЕС и НАТО, разные подходы Берлина и Парижа к выстраиванию отношений с новой президентской администрацией в США. На руку Кремлю будет играть геополитическое противостояние в различных перекрестных регионах между Францией (с альянсом союзников) и Турцией (при поддержке Великобритании). Ареал торгов с Вашингтоном может быть расширен в свете возможной инициативы США «вернуться» в Сирию и усилить свое присутствие на Большом Ближнем Востоке. Здесь возможны как конфликты, так и новые форматы компромиссов.
Кремль будет использовать в своих интересах возможные противоречия между Берлином и Вашингтоном для достройки газопровода «Северный поток – 2».
Распыление военно-экономических ресурсов в различных регионах не будет иметь особого влияния на приоритетность украинского фронта для Кремля. Украина будет находиться вне «поля торга» в геополитической парадигме РФ.
На украинском направлении Москва будет пытаться сохранить/максимально продолжить минский формат урегулирования. Для сохранения Нормандского формата Москва традиционно будет выдвигать неприемлемые для Украины требования, спекулируя и фактически разрушая стратегию Киева по мирному возвращению ОРДЛО в собственную юрисдикцию. Попытки Киева применить альтернативный минскому «план Б» будут сопровождаться провокациями Кремля на фронте и системным расшатыванием ситуации внутри Украины. Будут активизированы ситуативные вспышки на фронте под видом «ответов на украинские провокации». Процесс обмена пленными будет заморожен, а его восстановление будет сопровождаться выдвижением неприемлемых для Украины требований. Не исключается возвращение в строй В.Суркова на фоне провальной стратегии Д.Козака и переформатирования в Кремле подходов силовиков к урегулированию «украинского вопроса».
Внутреннего силового потенциала Кремля в течение года хватает для пресечения и тушения центробежных процессов в регионах (Северный Кавказ, Хабаровский край и т.д.).
Негативный сценарий
Негативный сценарий для Украины имеет два измерения. Первое измерение – Москва достигает ослабления/снятия западных санкций и получает карт-бланш на дальнейшую гибридную экспансию на украинском направлении. Это происходит на фоне глубокого внутреннего политико-экономического кризиса внутри Украины, который де-факто и предопределяет капитулянтские подходы Киева к урегулированию отношений с Москвой.
Отбрасывая подвариант капитуляции, нельзя не рассматривать и другое – диаметрально противоположное измерение угрожающего для Киева сценария: загнанный в тупик экономическими санкциями Кремль запускает стратегию эскалации на ключевых для себя внешних фронтах, прежде всего, в Украине. Уровень реальной поддержки Киева со стороны Запада в таких условиях – или ограничен, или находится в прямой зависимости от способности Украины сопротивляться самостоятельно.
В перспективе 2021 года Кремль, сохраняя внутренний силовой потенциал для контроля ситуации внутри РФ, может прибегнуть к эскалационному пути для формирования некоего образования «СССР-2.0» под собственной эгидой. Для этого должна произойти окончательная победа «крыла ястребов» в силовом блоке Кремля. Признаки внутрикремлевского противостояния уже чётко просматриваются в Беларуси, Армении (Южном Кавказе в целом), Молдове, само собой Украине и на других направлениях.
Указанные сценарии являются взаимосвязанными. Каждый из них несёт тождественные вызовы и риски национальным интересам Украины в перспективе 2021 года. Их минимизация будет зависеть от национальной стойкости (national resilience) Украины в самом широком смысле. Отсюда и различные «окна возможностей» для Украины.
Материал подготовлен в декабре 2020 года в рамках проекта «Сценарии и тренды – 2021» Совета внешней политики «Украинская призма» по заказу МИД Украины
Автор — Владимир Копчак, руководитель Южнокавказского филиала Центра исследований армии, конверсии и разоружения
Источник — сайт Грузинского центра стратегического анализа (GSAC)