Голос Америки. После годичного перерыва, вызванного карантинными ограничениями в связи с пандемией коронавируса, в России вновь идет подготовка к пышному празднованию Дня победы в Великой Отечественной войне, который отмечается 9 мая.
В Москве и Санкт-Петербурге пройдут военные парады, на вечер запланирован праздничный салют. Правда, ставший традиционным в последние так называемый «Бессмертный полк» из соображений безопасности все же решено проводить в онлайн-формате.
Во многих магазинах, включая гипермаркеты, возле касс появились картонные коробки, из которых можно взять отрезки черно-оранжевых лент. А в отделах одежды на видных местах красуется военная форма, стилизованная под гимнастерки, галифе и пилотки Советской армии времен Второй мировой войны. Эта предпраздничная атрибутика стала привычной в первые два десятилетия XXI века.
О том, насколько 9 мая в России времен путинского правления отличается от «праздника с сединой на висках» и «радости со слезами на глазах» 1960-1980-х годов, корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовала с российскими экспертами.
«Сейчас общечеловеческого компонента в праздновании Дня победы не стало вообще»
Политолог и психолог Леонид Гозман поделился воспоминаниями о том, как отмечали 9 мая в 1950-е годы:
«Я вырос в Питере, у нас была коммуналка на Невском, и поэтому фронтовики собирались у нас. Это были люди, которые реально воевали на передовой — у меня и родня такая была, и моя учительница Галина Михайловна Андреева, которая пошла на фронт добровольцем и прошла всю войну как связистка.
Орденов никто не надевал, это было не принято. Но тост в память о тех, кто не вернулся, звучал всегда. Это, действительно была великая дата, еще до того, как праздник был официально возвращен «партией и правительством»».
Гозман также напомнил, что Сталин не любил праздновать День победы, и в конце 1947 года 9 мая было объявлено рабочим днем. В 1965 году, к 20-летию окончания Второй мировой войны в Европе, Леонид Брежнев вернул праздник День победы с проведением военных парадов. А в 1995 году, к 50-летию капитуляции гитлеровской Германии, в Москву для участия в праздничном параде приехали высокие зарубежные гости.
По оценке собеседника «Голоса Америки», в 1960-1990-е годы это был день памяти о тех многочисленных человеческих жертвах, которые понес Советский Союз в годы войны, и День победы всего человечества над фашизмом.
«И такие понятия, как встреча на Эльбе и наши союзники по антигитлеровской коалиции — всегда присутствовали в эти дни. То есть, кроме национального компонента — что наша армия взяла Берлин — был компонент и общечеловеческий. Сейчас этого компонента не стало вообще. Сейчас 9 мая — это день противостояния нашей страны всему миру и победы нашей страны над всем миром. Эта дата сейчас подается именно так, что, разумеется, не имеет никакого отношения к реальности», — подчеркивает Леонид Гозман.
Бывший солдат вермахта стал учителем в школе для детей советских офицеров
Руководитель центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке Анатолий Разумов также вспоминает празднование Дня Победы в 1965 году.
«Семья наша тогда жила в Берлине, отец в то время служил в Западной группе войск в Германии в звании инженер-капитан, и даже участвовал в охране тюрьмы Шпандау, где отбывал срок Рудольф Гесс. А мама была учительницей русского языка и литературы, преподавала в школе для детей офицеров и посольских работников», — рассказал он в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».
«Моя семья из Беларуси, и я сам белорус, — продолжил Анатолий Разумов. — и дома мы ездили на экскурсии по маршрутам партизанских отрядов и бывали в тех местах, где раньше были деревни, сожженные нацистами. А в ГДР мы жили в Карлхорсте, буквально в пятистах метрах от того места, где был подписан Акт о капитуляции Германии. И мы там часто ездили по бывшим концлагерям. Неудивительно, что тогда в нашей семье очень любили такие песни, как «Хотят ли русские войны» и «Бухенвальдский набат». Это, конечно, патетические песни, но не такие, как сейчас», — отмечает Анатолий Разумов.
Он добавляет, что сам больше всего любит «Темную ночь», «Случайный вальс», а также «Вы слышите, грохочут сапоги» Булата Окуджавы, «Он вчера не вернулся из боя» и «Всю войну под завязку» Владимира Высоцкого.
«Для меня дни 8 и 9 мая — это дни поминовения. Ведь это было окончание самой чудовищной и катастрофической войны в истории человечества. И в Берлине это осознание особенно чувствовалось и немцами и русскими. У меня в то время был учитель музыки, который в войну служил в вермахте, его взяли на фронт прямо из консерватории. А в ГДР он стал преподавать в школе для детей советских офицеров. Я хорошо помню то время, я дружил со многими фронтовиками и любил слушать рассказы людей, которые были старше меня на 35 лет и больше», — упомянул руководитель центра «Возвращенные имена».
То, что происходит в начале мая в последние годы, Разумов называет «возгонкой административного ража отмечания Дня победы».
«И в этом году у меня тревожное чувство перед 9 мая. Я в этот день поеду на могилу моего старшего друга и библиотечного учителя Анатолия Терентьевича Быстрова, который в войну был награжден орденом Славы. У меня было много таких друзей, и они никогда не откликались на грохот барабанов, звон литавр и трубные звуки, и вообще старались держаться подальше от людных мест в эти дни. Они вспоминали эту войну, как громадную тяжесть, как самое страшное, что было в их жизни. И для меня очень важно, чтобы люди воспринимали 9 мая, прежде всего, как день поминовения и день окончания страшной трагедии. Поэтому мне очень жаль тех, кто в 2018 -2019 годах выходил на Невский проспект, потому что тогда шествие уже стало общегородским, и из районов всех сгоняли в центр. А там уже все было огорожено грузовиками, шли какие-то ряженые, которые несли огромные портреты Сталина. И на весь Невский звучал какой-то страшный рев», — вспоминает Анатолий Разумов.
«Беспросветная беда нашего времени»
Леонид Гозман называет тех, кто надевает в майские дни казачью форму с Георгиевскими крестами «ряженными» и «клоунами».
«И когда спросишь какого-нибудь сопляка: «Откуда у тебя Георгиевский крест, которым награждал лично государь за мужество на поле боя?», и он, если не украл эту награду или не купил на толкучке, отвечает: «Это награда моего прадеда!». Тогда возникает новый вопрос: «А какого дьявола ты надел награду своего прадеда, ведь это он проливал кровь за отечество и был Георгиевским кавалером, а вовсе не ты!», — негодует политолог.
И добавляет, что подобное же настроение у него вызывает ношение оранжево-черных лент, которые символизируют Георгиевские кресты и его более позднюю реинкарнацию — орден Славы: «Ведь это — часть награды, на которую ты не имеешь никакого права. Не случайно, во многих странах памятные знаки не совпадают с национальными наградами — например, красные маки в Польше или незабудки в Литве. Эти символы никоим образом не копируют знаки воинской доблести. А в России именно это и происходит, что на самом деле отвратительно».
Анатолий Разумов также является инициатором и составителем многотомного издания «Ленинградский мартиролог», он дружен с историками во многих российских регионах, которые также работают над Книгами памяти. И эту работу собеседник «Голоса Америки» считает очень важной.
«И этому противостоит такое административное рвение: «А давайте мы все вместе споем «Катюшу», дадим всем по открытке, выдадим ветеранам продуктовые наборы!». Все это не поддается комментированию. Я на одном из этих шествий в центре Санкт-Петербурга, когда многие несли портреты не своих родственников, а совершенно посторонних людей, увидел молодую женщину с коляской. А рядом с ней стоял мальчик лет пяти-шести, поправлял ремень на гимнастерке, сапоги на нем были солдатские, пилотка, сбитая набекрень. И вид у него был не радостный, а смущенный. Я не решился сфотографировать его, но когда прошел мимо коляски, увидел там младенца с соской и тоже в пилотке! Это — просто какая-то беспросветная беда нашего времени», — восклицает Анатолий Разумов.
Леонид Гозман отмечает, что изначально Бессмертный полк был народной инициативой, которую государство позднее присвоило себе и «превратило в омерзительный цирк», — считает он. И поясняет: «Разумеется, есть люди, которые считают правильным выйти на манифестацию с портретом своего воевавшего предка, и в этом ничего плохого нет. Но они оказываются в очень странной компании, где портрет своего деда или прадеда просто неловко нести».
В последние годы празднование Дня победы 9 мая стало «системообразующей точкой формирования новой нации», считает Леонид Гозман.
«Это то, что не без успеха осуществляет Владимир Владимирович (Путин). А именно, это — символ нашего морального превосходства и правоты, который распространяется на все земли, на которых когда-либо погибал русский солдат. И мы имеем на них особые права, мы были самыми сильными и будем самыми сильными, авторитет наших лидеров непререкаем, и так далее», — констатирует он.
Туристы из России в берлинском Трептов-парке
Анатолий Разумов подчеркивает, что «возгонка громогласной памяти» в нынешние времена характерна не только для России, но и для Беларуси, где у него много родственников и знакомых.
«Происходит искусственное разделение на «наших» и «не наших». И этим «не нашим», которые говорят что-то «неправильное» про нашу победу, мы покажем такое, что мало не покажется! И вообще, так громко кричат слово «победа», что все отчетливее сквозь барабанный грохот слышится «беда».
И такие настроения царят в обеих частях так называемого «Союзного государства», поэтому я немного побаиваюсь того, как пройдет 9 мая и в Минске, и в Москве. И вообще — к чему мы движемся? Появляются какие-то новые законодательные нормы, чтобы заткнуть рот тем, кто думает не так, как «надо». И скоро будет установлено, как «надо» думать, ходить и чествовать вождя», — опасается Анатолий Разумов.
Историк также вспомнил, что некоторое время назад он давал большое интервью корреспонденту The New York Times. И когда его попросили привести наиболее яркие, с его точки зрения примеры сотрудничества СССР и США в годы войны, он напомнил, что многие советские летчики очень высоко оценивали американские самолеты-истребители и бомбардировщики, считая их исключительно надежными воздушными машинами.
«И, вообще, может быть, единственным счастьем для советских людей в годы войны было то, что после двух лет дружбы с Гитлером их страну приняли в состав антигитлеровской коалиции. Мы тогда были все вместе против этой подлой войны. И победа была, конечно же, общей. Это была победа над войной, над бедой. Но увы, в 1947-1948 годах в Советском Союзе вновь начался внутренний террор, который вскоре перекинулся и на Восточную Европу. И эти две истории — историю войны и внутреннего террора никак не разделить. Я считаю, что России не хватает исторической памяти и стране остро нужна третья «оттепель» — после хрущевской и горбачевской», — подчеркивает руководитель центра «Возвращенные имена» при Российской национальной библиотеке.
И в конце своего комментария пересказал рассказ одной своей берлинской знакомой о том, что в Трептов-парке, где в 1949-м года установлен мемориальный комплекс с памятником советскому воину-освободителю, 9 мая собираются приезжающие из России туристы, усаживаются на траву, пьют водку, поют песни, выкрикивают лозунги, расклеивают плакаты, разбрасывают георгиевские ленточки.
«И я ей сказал, что мне очень стыдно, когда я вижу надписи «В Берлин за немками», «Можем повторить!» и прочие подобные. Это свидетельствует о том, что нам не хватает настоящей памяти, а память официозная — она не настоящая. Именно поэтому мне так тревожно накануне 9 мая. Что мы еще может увидеть и услышать в этот день?» — задается вопросом Анатолий Разумов.
А Леонид Гозман подытоживает: «Лозунг «Можем повторить!» появился тогда, когда не стало тех ветеранов, которые могли за это просто морду набить».
Фото — Голос Америки