Стивен Батлер, координатор программы Азии КЗЖ
Признания по принуждению – иногда проходящие с публичным унижением – имеют долгую и бесславную историю и были основной составляющей древних судебных систем на Востоке и Западе. Получение признания любыми средствами на протяжении веков часто было ключевой частью осуждения и назначения наказания. На суде над салемскими ведьмами обвиняемые могли избежать наказания, сделав признание.
Современные судебные процессы, основанные на доказательствах, должны были бы искоренить эту жестокую практику, однако авторитарные правительства нашли ей другое применение, такое как унижение и запугивание пишущих правду репортеров, и 24 мая мир стал свидетелем первого из нескольких телевизионных «признаний» беларуского журналиста Рамана Пратасевича.
Пратасевич дистанцировался от своей многолетней деятельности в качестве критически настроенного журналиста, которую он осуществлял через Telegram-канал NEXTA, как это задокументировал КЗЖ. Его публичное унижение произошло всего через день после того, как проживающего в изгнании журналиста сняли с рейса Ryanair из Греции в Литву после того, как Беларусь вынудила самолет направиться в минский аэропорт.
«Это – невероятно, то время, которое ушло на [получение этого признания]», – сказал Питер Хамфри в телефонном интервью в КЗЖ. Хамфри – бывший журналист, который вступил в конфликт с китайскими властями во время проведения комплексного расследования для британской фармацевтической компании GlaxoSmithKline, и был вынужден сделать признание на китайском телевидении вместе со своей женой после того, как власти Китая держали пару в стальных клетках в наручниках в течение многих часов. «Этот молодой человек был человеком принципов. Такая быстрота [с которой было получено признание] возможна только если его заставили», – добавил он, отметив грубую работу по замазыванию лица Пратасевича с целью скрыть оставшиеся на нем синяки.
Читайте также
За быстрым признанием Пратасевича последовало 90-минутное «интервью» на беларуском государственном телевидении 3 июня, в котором, по сообщениям в СМИ, журналист со слезами на глазах похвалил президента Беларуси Александра Лукашенко. Затем 14 июня на пресс-конференции Министерства иностранных дел Беларуси, посвященной отклонению рейса Ryanair, Пратасевич был «выставлен напоказ» перед журналистами, как это описал корреспондент BBC, который быстро покинул мероприятие, поскольку Пратасевич, суда по его виду, явно «не имел права голоса в этом деле».
Комитет государственной безопасности Беларуси, центральное управление Следственного комитета и государственная телекомпания ОНТ, которая транслировала 3 июня интервью с Пратасевичем, не ответили на направленные по электронной почте запросы КЗЖ о комментариях.
Такая практика уже широко используется против журналистов, правозащитников и представителей оппозиции – в Китае, Иране и России, а также поддерживаемыми Россией сепаратистами в Украине.
Предшественников современной практики использования признаний в качестве политического инструмента в Китае можно проследить, по крайней мере, до земельной реформы начала 1950-х годов, когда помещиков тащили перед деревней, а их арендаторов приглашали их оскорблять на словах и унижать физически, как описано в личных воспоминаниях Уильяма Хинтона в книге «Fanshen». Признания были ключевой частью воспитания партийной дисциплины в Китае, как задокументировал социолог Мартин Кинг Уайт. Эти данные стали достоянием общественности во время Культурной революции и с тех пор стали регулярной практикой на телевидении для унижения журналистов, как это документально подтверждал КЗЖ на протяжении многих лет. В одном случае бизнес- репортер, который дал правильную информацию о работе Комиссии по регулированию ценных бумаг, извинился в прямом эфире за то, что сообщил результаты «частного запроса» вместо того, чтобы дождаться официальной версии комиссии.
На электронное письмо, отправленное в Министерство иностранных дел Китая с просьбой прокомментировать ситуацию, ответа не последовало.
Иран также является основным нарушителем. Согласно докладу Международной федерации по правам человека за 2020 год, в период с 2009 по 2019 год в Иране по телевидению было показано по меньшей мере 355 вынужденных признаний. В этот подсчет не вошла прошлогодняя жестокая трансляция принудительного признания журналиста Рухоллы Зама, казненного после того, как его арестовали в Багдаде и доставили в Тегеран. Вскоре после того, как иранские власти объявили об аресте Зама, государственное телевидение показало видео, в котором Зам, с завязанными глазами в машине, извинился и сказал, что доверять другим правительствам, кроме Ирана, «неправильно».
Обозреватель газеты «Вашингтон Пост» Джейсон Резайан и его жена-журналистка Еганэ Резайан (ныне сотрудница КЗЖ) были принуждены сделать признание, находясь в заключении в Иране в период с 2014 по 2016 год. Джейсон Резайан указал в телефонном интервью с КЗЖ, что стандартный совет, который дается в тренинге по враждебной среде для журналистов – это выполнять все требования похитителей. Но журналисту нелегко публично врать, поскольку их профессиональный долг – говорить правду. Резайан описывает «диапазон расчетов, которые вы проводите у себя в голове в замкнутом пространстве и в обстоятельствах, когда у вас нет доступа к кому-либо, возможно, в одиночной камере, при этом, возможно, вас избивают». «Активисты вопрошают «как Раман мог сделать это, он что, настолько слаб?» Я бы посоветовал им самим попробовать оказаться в такой ситуации», говорит Резайан.
«Это прежде всего переговоры с самим собой, – объясняет Резайан. – Где линия, которую я не могу преступить?” Он говорит, что тогда в иранской тюрьме он отказался лгать о том, что он был шпионом, работающим на иностранное правительство. В результате ни одно из видеозаписей признаний супруг Резайан не было полностью показано по телевидению.
Резайан рекомендует правительству США более активно применять санкции в отношении лиц, причастных к использованию принудительных признаний журналистов и других лиц, например, Глобальный закон Магнитского, который налагает финансовые санкции на отдельных нарушителей прав человека.
КЗЖ отправил письмо Алирезе Мирюсефи, главе медиа-офиса иранского представительства ООН в Нью-Йорке, с просьбой прокомментировать использование признаний, передаваемых по телевидению в Иране, но ответа не получил.
Почему правительства прибегают к такой тактике? Хамфри считает, что правительства, использующие телевизионные признания, верят в убедительность принудительных признаний в глазах людей внутри страны, они верят, что признания убеждают многих в том, что выступающие против идеологии режима или подвергающие ее сомнению люди – лицемеры или имеют скрытые мотивы. Это дискредитирует независимых журналистов или диссидентов, сеет недоверие ко всем СМИ и отпугивает журналистов от критических репортажей.
Резайан считает, что после многих лет распространения такого рода признаний аудитория больше не верит в их правдивость, и правительства знают об этом, но признания все еще могут оказать влияние как на журналистов, так и на аудиторию. «Намерение – унизить вас перед соотечественниками и коллегами», – говорит он. Ссылаясь на Пратасевича, он говорит: «Когда вы ставите кого-то в такую ситуацию, ваша цель – лишить его доверия в будущем. Он станет неактуальным. Это война на истощение”.
Арфат Эркин видит дополнительный мотив в деле своего отца, заключенного в тюрьму уйгурского журналиста Эркина Турсуна, которого заставили признаться в видео, опубликованном на китайских новостных сайтах 9 апреля, как это задокументировал КЗЖ. Турсун отбывает 20-летний срок по обвинению в «разжигании межнациональной розни, этнической дискриминации и сокрытии преступлений». Его мать также была задержана в 2017 году, а затем отпущена. МИД Китая не ответил на запрос о комментарии к видео.
В телефонном интервью с КЗЖ Эркин, студент в США, сказал, что сначала обрадовался, увидев видеопризнание отца. «Это было удивительно, я испытал какое-то облегчение, узнав, что он все еще жив», – сказал он, и добавил, что видео появилось после того, как он ничего не слышал о своем отце в течение трех лет. Но затем пришло осознание реальности. Он помнил своего отца – у того была борода, и выглядел он сильным и был общительным человеком, но на видео был изображен сжавшийся, худой, бритый человек. Эркин подумал о психологической боли, которую его отцу пришлось пережить. «Любой, кто смотрел это видео, сказал бы, что это – чушь», – добавил он, отметив, что в 40-секундном ролике его отец моргал не менее раза в секунду и при этом как робот произносил слова, которые ему написал кто-то другой.
Эркин считает, что видео его отца было направлено против него лично, чтобы власти могли оказать на него давление и заставить прекратить активную деятельность в США по поводу обращения с уйгурами в Китае, включая его работу по передаче дела его родителей в Рабочую группу ООН по насильственным или недобровольным исчезновениям. Эркин говорит, что его ничто не остановит.
Сотрудницы КЗЖ Еганэ Резайан и Елена Родина помогли с подготовкой данной статьи.
Комитет по защите журналистов
Фото: Находящийся в заключении беларуский журналист Раман Пратасевич вместе с беларускими официальными лицами входит в зал на пресс-конференцию, организованную Министерством иностранных дел Беларуси в Минске 14 июня 2021 года. Пратасевича заставили сделать несколько публичных признаний. (Агентство Франс Пресс)
