Истории, мифы, легенды бывают долгосрочными и краткосрочными
Во время референдумов и выборов людей не спрашивают: “Что вы ДУМАЕТЕ об этом вопросе или о политической силе?” Мышление — сложный процесс и зависит от того, насколько “обучен” человеческий мозг, какими знаниями он обладает и так далее. В таких случаях вопрос, который, собственно, и задается гражданам, можно сформулировать как “что вы ЧУВСТВУЕТЕ?”: чувства и эмоции — более простое, инстинктивное явление, они присущи каждому, и между людьми нет большой разницы. Я могу долго не думать о планах этого политика, но чувствую, что он порядочный и народолюбивый человек.
Возьмем, к примеру, «брекзит» — процесс, в результате которого Великобритания покинула ЕС. Когда дело дошло до принятия решений, референдума, никто не спросил оксфордских профессоров или редактора “Гардиан”, что они думают об этом процессе. Спрашивали всех британцев, что они чувствуют по этому поводу. А большинство британцев чувствовали следующее: “Хватит, Работаем с утра до вечера, все богатство уходит в Брюссель. Все, мы больше не будем на них работать. Мы хозяева своей страны”. Большинство британцев чувствовали это, и Великобритания вышла из Европейского Союза.
Был ли это правильный шаг, я не могу ответить на этот вопрос. Экономисты, вероятно, могут подсчитать вред и преимущества “брекзита”. Кстати, эти расчеты будут относиться к этому моменту или к этому году, и вряд ли они дадут, скажем, 10-летний прогноз. Меня интересует другой вопрос: этим людям рассказали историю (story), люди поверили в нее и, основываясь на этой вере, делали свой эмоциональный выбор.
Читайте также
Эту историю можно назвать “идеей”, “легендой”, “мифом”, но я не вкладываю в эти слова никакого отрицательного значения: я не считаю это мошенничеством, умышленной фальсификацией или блефом. Подразумевается, что люди (с того момента, как они были отделены от природы) не могут быть объединены только биологическими или экономическими факторами. Нужна история или миф, в которую поверят многие. Легенду представляют жрецы, священники, отдел идеологии ЦК, эксперты, политтехнологи, “фейки”, “троллер”, кто угодно. Иметь собствнные мифы особенно важно при наличии государства.
Гражданам государства нужно дать какое-то представление, которое послужит клеем или, если хотите, цементом для большинства из них. Без него государство, даже если граждане будут более или менее зажиточными, рано или поздно рухнет, или к власти придут люди, которые сформулируют этот объединяющий миф. Каждый день с программой “Время” можно говорить о “развитом социализме”, “национальном достоянии” или “новом историческом единстве — советском народе”. Но если в это никто (в том числе и говорящие) не поверит, ничто не спасет систему, какой бы положительной она ни была.
Эти мифы могут быть религиозными и светскими, основанными на некоторых реальных фактах или взятыми полностью с воздуха, более или менее гуманистическими или каннибалистическими, имперскими или национально-освободительными. Для обзора каждого написаны сотни томов, и здесь не место их рецензировать. Здесь я просто хочу еще раз подчеркнуть, что их нельзя разделить на “хорошие” и “плохие”, как и нет в мире человека, который имеет право гордо бить себя в грудь и говорить: “Я не верю ни в один миф. То, во что я верю, абсолютно верно”. Конечно, многие так говорят, но я думаю, что они ошибаются.
Основная история, которой в настоящее время живет большинство армянского общества и которая играет роль “цемента” для большинства наших граждан, формулируется следующим образом: “До 2018 года мы жили в кошмаре, нас грабили и притесняли, и главная цель нашего государства — наказать этих угнетателей”. Опять же, неважно, насколько это правильно или неправильно, важно, что это объединяет большую часть наших граждан и обеспечивает относительную стабильность государства. Потеря территорий и угрозы безопасности не могут развеять этот миф.
А что может? На мой взгляд — время. На мой взгляд, главный недостаток этой истории — кратковременность действия. Он основан на травматических изменениях, произошедших в начале 1990-х годов, и последующем социальном расслоении общества, которое подпитывается коррумпированной системой в течение примерно 20 лет. Люди моего поколения пережили эту травму в сознательном возрасте, 40-летние — в детстве, восприятие у них не такое острое. Можно попытаться передать те же чувства сегодняшним 20-летним, но они вряд ли сочтут это серьезной проблемой государства. И поэтому в ближайшие 10 лет возникнет потребность в новой объединяющей идее. Надеюсь, она будет более конструктивной и долгосрочной.
Арам АБРАМЯН
Газета «Аравот»
