Что Баку уступил за год? Разве слово «компромисс» больше не стоит в дипломатической повестке дня? Почему в отношении Армении проводится политика дипломатического принуждения?
Премьер-министр Армении Никол Пашинян, президент России Владимир Путин и президент Азербайджана Ильхам Алиев после трехчасовых переговоров в Сочи 26 ноября подвели итоги встречи, сделав заявления для прессы. Пашинян назвал встречу «очень позитивной»: «Мы обсудили практически все вопросы повестки. Это не была встреча для того, чтобы утаивать проблемы, это была встреча, где мы открыто обсуждали все вопросы. И хочу отметить, что очень позитивно, что по многим вопросам мы уточнили позиции, и оказалось, что по некоторым вопросам у нас нет никаких разночтений, как это казалось до этой встречи. Хочу сказать, что действительно по вопросу открытия всех транспортных и экономических коммуникаций в регионе мы зафиксировали, что у нас общее представление о том, как эти коммуникации будут работать. Тема запуска процесса делимитации и демаркации не новая, и мы обсудили этот вопрос. Мы также приняли трехстороннее заявление, где мы зафиксировали, что надо до этого создать необходимые условия, то есть создать какие-то механизмы безопасности и стабильности на границе между Арменией и Азербайджаном». Он также сообщил, что были затронуты также гуманитарные вопросы, «подтвердив готовность Армении и правительства Армении, которое получило мандат от народа Армении на открытие эпохи мирного развития для нашей страны и нашего региона». «Мы нацелены на это, и, конечно, сегодняшняя встреча пошла на пользу реализации этой повестки»,- завершил Пашинян.
В своем выступлении Пашинян, конечно, упомянул о необходимых условиях для механизмов безопасности и стабильности, говорил о гуманитарных вопросах, но проблема в том, что Москва и Баку публично не рассматривают эти вопросы в повестке дня.
Наверное, в ответ на критику во внутриармянских кругах после 26 ноября, пресс-секретарь МИД РА уже 30 ноября прокомментировал сочинское трехстороннее заявление, напомнив, что «в заявлении стороны подтверждают свою приверженность последовательному и безоговорочному выполнению всех положений трехстороннего заявления от 9 ноября. Это также относится к невыполненным до сих пор Азербайджаном пунктам — возвращению военнопленных, заложников и других задержанных, как это предусмотрено в пункте 8 заявления от 9 ноября, и обязательств, по другим пунктам, до сих пор не выполненных Азербайджаном».
Читайте также
Упоминание о трехстороннем заявлении от 9 ноября 2020 г. не означает, что содержащиеся в нем положения реализованы. Более того, через год после принятия заявления не было зафиксировано, какая именно сторона нарушила договоренности и не выполняет взятые на себя обязательства. Почему же тогда в Сочи не было зафиксировано, что азербайджанская сторона не выполнила то или иное положение, или сделала это, нарушив права армянской стороны или же нарушив то или иное положение заявления? Почему в принятом в Сочи документе не говорится, что азербайджанские подразделения вторглись на суверенную территорию Республики Армения? А может, это было «скрытым» требованием двух предыдущих совместных заявлений или же результатом устной договоренности, чтобы вымогать ту или иную уступку с армянской стороны?
В заявлении пресс-секретаря МИД РА также говорится, что сочинское заявление подтверждает положение о разблокировании всех транспортных маршрутов и экономических связей в регионе, зафиксированное заявлением от 11 января, и еще раз опровергает пропагандистские тезисы о «коридоре» или коридорной логике. Почему в принятом в Сочи заявлении не говорится, что если все транспортные маршруты будут открыты, то они не будут нарушать территориальную целостность стран, и контроль над этими дорогами останется в юрисдикции данной страны?
Официальная Москва, конечно, неоднократно заявляла, что все члены трехсторонней рабочей группы согласились с тем, что все разблокированные и вновь созданные транспортные маршруты должны действовать на основе уважения территориальной целостности и суверенитета государства, через которое они проходят. Однако более важно, чтобы эти заявления были задокументированы, а не только делались устно. Кроме того, если официальный Ереван подчеркивает необходимость продолжения деятельности Минской группы ОБСЕ, что, по крайней мере, в армянских реалиях подразумевает необходимость уточнения статуса Нагорного Карабаха, то почему об этом не было заявлено в трехстороннем документе в Сочи? Более того, если официальный Ереван пойдет на уточнение границ с Азербайджаном, что вообще будет делать Минская группа ОБСЕ? Ведь процесс демаркации и делимитации даст Алиеву возможность заявить, что Баку определяет границы с официальным Ереваном, Ереван признает территориальную целостность Азербайджана. Следовательно, какой статус Нагорного Карабаха, о чем вы говорите?
Так что, очередная констатация того, что «стороны подтверждают свою приверженность последовательному и безоговорочному выполнению всех положений трехсторонних заявлений от 9 ноября 2020г. И 11 января 2021 г. — во благо стабильности, безопасности и экономического развития на Южном Кавказе», вовсе не является гарантией того, что у официального Баку не будет новых проявлений самодеятельности.
Или каждый раз, когда Алиев чем-то будет недоволен, азербайджанские подразделения будут вторгаться на территорию Республики Армения, провоцировать пограничную напряженность, требовать и получать что-то от армянской стороны, а потом отступать? А мы будем воспринимать это как большое проявление гуманизма? Радоваться предотвращению очередного беззакония? Это и есть достижения армянской дипломатии?
Иными словами, в отношении Армении проводится политика дипломатического принуждения: уже прошел год с момента публикации документа 10 ноября, но уступки ожидаются исключительно с армянской стороны. И вообще: что Баку уступил за один год? Разве слово «компромисс» больше не стоит в дипломатической повестке дня? Почему в отношении Армении проводится политика дипломатического принуждения?
А реальность в том, что сейчас всему миру представляют тезис о новом армяно-азербайджанском конфликте. Кстати, раздел «Нагорно-карабахский конфликт» на азербайджанских новостных сайтах переименован в «Армяно-азербайджанский конфликт», то есть в Баку считают, что проблема Нагорного Карабаха больше не существует, поскольку они заявляют, что, по их словам, есть конфликт Армения –Азербайджан, и до тех пор, пока Армения не подпишет мирное соглашение с Азербайджаном, этот конфликт будет в повестке дня Баку.
То есть Сюник уже стал армяно-азербайджанской «проблемой»? И в этих условиях официальный Ереван заявляет, что «демаркация границы исходит из наших интересов», что «в наших же интересах разблокирование транспортных и экономических коммуникации»? И все это — без анализа последствий, возможных опасностей и угроз, учитывая сегодняшний «аппетит» и амбиции Турции и Азербайджана?
Кстати, через два дня после встречи в Сочи власти Азербайджана и Турции снова заговорили на «зангезурскую» тему, представив ее как «транспортную инфраструктуру» и «транспортный коридор». Президенты Азербайджана и Турции затронули тему «Зангезурского коридора» на саммите Организации экономического сотрудничества в Ашхабаде.
Алиев заявил следующее: «Сегодня я могу сказать, что Зангезурский коридор становится реальностью. Эта новая транспортная инфраструктура станет важной частью коридоров Восток-Запад и Север-Юг». Алиев выразил уверенность, что страны ЕАЭС воспользуются возможностями «Зангезурского коридора». Эрдоган, в свою очередь, заверил, что значение «Зангезурского коридора» известно, а затем подчеркнул, что особое внимание следует уделить развитию транспортных коридоров.
Эмма ГАБРИЕЛЯН
Газета «Аравот»
