Гульноза Саид/координатор программы КЗЖ по Европе и Центральной Азии
В то время как мировые лидеры идут в дипломатичекое наступление, пытаясь предотвратить возможное вторжение России в Украину, украинские журналисты готовятся освещать конфликт, который может иметь катастрофические последствия для их страны.
Сосредоточение Россией войск на восточной границе соседней страны последовало за аннексиейукраинского полуострова Крым в 2014 году — шаг, не признанный Украиной и международным сообществом, — после того, как пророссийский президент Украины Виктор Янукович был свергнутв результате революции в том же году.
Украина также утверждает, что с 2014 года Россия поддерживает пророссийских сепаратистов в Донбассе на востоке Украины, хотя Россия отрицает, что ее солдаты направлялись туда по приказу властей.
Война 2014 года на востоке Украины стала для журналистов огромным вызовом: несколько журналистов были взяты в заложники пророссийскими сепаратистами, другие были убиты или ранены в перестрелке. В Крыму подконтрольные Кремлю власти препятствуют работе независимых СМИ и закрывают их, а журналистов сажают в тюрьмы.
Читайте также
Чтобы понять, как местные журналисты относятся к перспективе новой войны, КЗЖ поговорил с Анастасией (Настей) Станько, соучредителем и бывшим главным редактором независимого украинского медиа-канала «Громадське» и лауреатом Международной премии КЗЖ за свободу прессы в 2018 году. Станько, которая сейчас работает консультантом в «Громадськом», на несколько дней была взята в заложники пророссийскими сепаратистами, когда в 2014 году готовила репортажи из Донбасса.
КЗЖ также побеседовал с Сергеем Томиленко, главой Национального союза журналистов Украины (НСЖУ), местного профсоюза. Интервью были отредактированы для краткости и ясности.
Анастасия Станько, основатель и бывший главный редактор независимого украинского медиа-канала «Громадське». (Громадське)
В последние месяцы в международных СМИ говорится о возможном вторжении России в Украину. Как это выглядит на местах в Украине?
Анастасия Станько: В декабре я ездила на Донбасс на линию фронта. Пару недель назад я была в Харькове. Были сообщения о том, что Харьков, крупный город с населением более миллиона человек, будет одним из первых, кто подвергнется вторжению на востоке Украины. Российские войска скапливаются у границы с апреля 2021 года. Поэтому очень странно, что [только] в октябре и ноябре 2021 года [западные] СМИ начали сообщать о возможном вторжении. Мы, журналисты в Украине, были удивлены, потому что не увидели ничего нового или отличного от ситуации несколькими месяцами ранее.
Чем нынешняя напряженность отличается от тех недель, которые предшествовали войне на Донбассе в 2014 году и оккупации Крыма?
Самая большая разница в том, что в 2014 году до начала вторжения никто не ожидал увидеть российские войска в Крыму или на Донбассе. Сегодня элемента неожиданности нет, все об этом говорят, чего-то ждут, а журналисты — как украинские, так и международные — едут в приграничье.
В отличие от своих зарубежных коллег, украинские журналисты не пишут о скорой войне, потому что мы не видим ничего нового в ситуации. Но мы видим, что некоторые иностранные корреспонденты получили доступ в так называемые «Луганскую Народную Республику» и «Донецкую Народную Республику» [самопровозглашенные независимые области Донбасса, которые контролируются пророссийскими сепаратистами] и ведут репортажи оттуда. Это позитивное событие, потому что в течение многих лет мы видели ситуацию в этих регионах только глазами россиян [поскольку российские СМИ заменили там украинские после событий 2014 года].
С таким большим освещением потенциального вторжения, наблюдаете ли вы больше осведомленности и подготовленности среди журналистов и международного сообщества?
С одной стороны, это хорошо для Украины, потому что партнеры Украины, иностранные правительства, хотят нам помочь. С другой стороны, это плохо для украинской экономики, для инвестиций. Люди в Украине очень напуганы. Никто не знает, что будет дальше. Например, я сижу в своей квартире в Киеве и не знаю, можно ли мне покупать, скажем, диван [потому что, возможно, придется бежать]. Вы не можете планировать даже самые незначительные вещи.
Другая проблема заключается в том, что невозможно определить кто говорит правду. Например, наш президент и официальные лица говорят определенные вещи, например, что Харьков может быть захвачен, но мы не знаем этого наверняка. Или [некоторые иностранные политики] говорят, что война неизбежна. Есть много предположений, прогнозов и анализа, но очень мало фактов.
Как ваши коллеги из «Громадського» и других СМИ готовятся к возможной войне?
В начале января они начали получать каски, жилеты, новые аптечки и мобильные телефоны для экстренных вызовов. Они прошли обучение тому, как скрываться в убежище в случае бомбовых атак. Кроме того, мои коллеги в «Громадськом» пытались найти новый офис, потому что нынешний не очень хорошо приспособлен под бомбовые удары.
Но есть некоторые СМИ, которые не проводят серьезной подготовительной работы. Я слышала от друга-журналиста, что их издание работает только над альтернативным веб-сайтом на случай, если интернет или их веб-сайт будут отключены.
Каковы ваши рекомендации для репортеров, которые планируют освещать эскалацию?
Самое главное — оставаться журналистом. Война — это такая ситуация, когда вы чувствуете себя вынужденным выбрать чью-то сторону. Как украинский журналист и гражданин Украины вы можете чувствовать, что должны быть на стороне украинской армии. Оставайтесь журналистом.
Как военный корреспондент, ты чувствуешь страсть, ты чувствуешь, что война — это самое важное, и что в зоне боевых действий круто. Вы можете почувствовать, что это настоящая жизнь, это настоящие люди, и вы можете начать чувствовать, что это нормально. Но война — отвратительная вещь. В ней нет ничего нормального.
Я рекомендую журналистам больше внимания уделять обычным людям, гражданским, потому что они самые важные люди на любой войне, они страдают больше всего.
Даже сегодня можно пойти и увидеть людей, которые живут между двумя линиями фронта или рядом с линией фронта. В основном это очень старые люди, оставшиеся без денег, без электричества, без места куда можно бежать, без ничего. И так они живут уже восемь лет. Я думаю, что они должны быть основной темой репортажей из этих территорий. Журналисты должны уделять им больше эфирного времени, больше внимания. Давать им голос.
Сергей Томиленко, глава профсоюза Национальный союз журналистов Украины (НСЖУ). (Фото: Сергей Томиленко)
Каковы основные риски для журналистов, освещающих Донбасс и Крым?
Сергей Томиленко: В этих регионах журналисты подвержены риску незаконных задержаний, похищений людей и захвата заложников. Для многих журналистов это главная опасность, которая превосходит даже риск получения травм в зоне боевых действий. Если [украинские] журналисты туда едут, они должны готовить материалы под псевдонимом и работать без аккредитации.
Журналисты, работавшие в Донецке и Луганске в 2014 году, тайно работали во время протестов, снимали происходящее на телефон и находили безопасное место, откуда можно было вести трансляцию.
У НСЖУ есть несколько комплектов со шлемом и бронежилетом с пометкой «Пресса». Любой журналист может арендовать их бесплатно. Один комплект в Киеве, а три в Мариуполе [в Донецке]. Мы также организуем тренинги по технике безопасности для журналистов.
В 2014 году в Украине было очень мало журналистов с опытом работы в зонах боевых действий, но за последние восемь лет такой опыт накопился у многих журналистов.
Вы также должны быть осторожны с источниками информации. Необходимо поддерживать связь с редакцией и регулярно сообщать о своем местонахождении. Если журналисты передвигаются на машине, им нужен местный гид или местный водитель, знающий дороги, потому что навигатор может проложить маршрут в «серую» зону [район, не отмеченный на карте].
Какие еще вызовы, по вашему мнению, могут возникнуть у украинских журналистов?
Журналисты и редакции окажутся в большой опасности, если начнутся беспорядки или другие боевые действия. Основные проблемы будут заключаться в том, как работать, когда связь отключена, например, когда доступ в интернет заблокирован или отключено электричество. Кроме того, отмечается низкий уровень цифровой безопасности и медиаграмотности среди журналистов и населения в целом.
Существуют также риски для здоровья, особенно в связи с COVID-19 и потенциальным отсутствием доступа к медицинской помощи. Журналистам может не хватать опыта оказания первой помощи и использования аптечек. Журналистов ждет тяжелый груз психологических травм.