Почему строить договорные отношения эффективнее, чем рассчитывать на справедливость?
По мнению голландского социолога Герта Хофстеде, в культурных особенностях разных наций есть критерий, проходящий через ось «коллективизм-индивидуализм». Понятно, что голландцы отдают предпочтение индивидуализму, который, по их мнению, порождает процветание, демократию, свободу слова и так далее. В противоположность иногда озвучиваемым бытовым представлениям чисто социологического измерения, мы, армяне, являемся коллективистами, причем принадлежим к «партикуляристскому» типу коллективизма, то есть отвергаем индивидуальную ответственность и ссылаемся на «других», говоря, что готовы делать что-то по закону или согласно требуемым социальным нормам только в том случае, если то же самое будут делать «другие». Если привести грубый пример, то мы готовы добавить к груде мусора свой мусор, видя, что «все так делают».
Следует сделать оговорку – речь вовсе не об этнических, а о культурных особенностях, и такое поведение вовсе не специфично для армян, проживающих в Северной Америке или Европе. Более того, за последние 30 лет ситуация меняется и в Армении тоже. Но пока преобладает культура, унаследованная от Российской империи и Советского Союза. Люди склонны договариваться друг с другом по собственной инициативе, и именно поэтому они ценят свободу. Коллективисты не считают необходимостью договариваться друг с другом и выше всего ценят справедливость, которую кто-то должен им воздать. «Источником справедливости» может быть государство, царь, глава учреждения и даже… природа или судьба. Например, в 1988 году мы требовали от Горбачева «справедливо решить» карабахский конфликт, то есть передать эту автономную область Армении. Даже сейчас в Армении есть люди, которые мечтают, чтобы отношения между Москвой и Анкарой испортились настолько, чтобы Россия оккупировала часть Турции, после чего подарила нам гору Масис. Потому что этого требует «историческая справедливость».
Договоренность, соглашение, контракт – такая штука, которая может «работать», а может и нет, стороны могут быть порядочными или не очень. К примеру, когда мы подписываем кредитный договор с банком, банк может мелкими буквами написать что-то, чего мы не заметим, но что может иметь решающее значение в двусторонних отношениях. Но мы ведь не идем в банк и не говорим: дайте мне кредит под такой-то процент, потому что так будет справедливо. Справедливо для кого? Мы можем, по крайней мере, теоретически оспорить выполнение или невыполнение пунктов договора. Справедливости — никогда.
Читайте также
Известный израильский мыслитель Юваль Харари приводит такой пример. Две обезьяны сидят в соседних клетках. Время от времени к ним подходят люди и дают огурцы обеим, обе обезьяны счастливы. Но вдруг люди меняют решение, и одной из обезьян начинают давать бананы, а другой продолжают давать огурцы. Естественно, обезьяна, получающая огурец, начинает выражать недовольство и кричать. Можем ли мы сказать, что она жалуется на несправедливость? Если да, то справедливость — очень относительная категория, она различна не только для разных субъектов, но и со временем меняет свою суть с точки зрения одного и того же субъекта.
Американский психолог Джон Стейси Адамс разработал так называемую «теорию справедливости» на основе исследований, проведенных им в 1963 году в «Дженерал Электрик». Люди субъективно сравнивают оплату за свои усилия с оплатой, которую получают их коллеги за ту же работу.
Те сотрудники, которые считают, что по этому стандарту им мало платят, либо начинают работать менее интенсивно, либо пытаются добиться более адекватной оплаты. Если люди думают, что им платят больше, чем они того заслуживают, они обычно молчат и не меняют своего поведения. Опять же, критерии не абсолютны, они весьма относительны и субъективны. Менеджеру гораздо проще сослаться на договор, который сотрудник подписал с компанией, чем каждый раз объяснять, почему та или иная оплата является справедливой или несправедливой.
Таким образом, понятие «справедливость», когда мы пытаемся применить его в политике, бизнесе или даже в жизни, содержит много неопределенностей, оно туманно, расплывчато, и, по большому счету, непонятно. Для слабого это повод жаловаться на жизнь, для сильного — повод для достижения собственных целей.
Арам АБРАМЯН
Газета «Аравот»
17.05.2022
