Aravot.am спросил бывшего советника первого президента Левона Тер-Петросяна, дипломата Жирайра Липаритяна на презентации его книги: вы говорите, что 30 лет мы вкладывали в войну, а теперь мы должны вкладывать в мир и дипломатию, в сложившейся ситуации есть ли способ достичь достойного мира, тем более, что ваши оппоненты, каждый раз, когда вы говорите о мире, указывают на случаи пыток армянских солдат, убийства мирных жителей? Липаритян ответил: «Вам известно состояние наших вооруженных сил, вы знаете состояние наших союзников, нам остается дипломатия. Образ мышления – вот в чем наша проблема. То есть надо начинать с начала, а не с конца. Перед войной один из чиновников нового правительства был у нас дома в Бостоне, мы разговаривали, когда я спросил, какие сейчас есть возможности, он сказал, что переговоров сейчас нет, нет и видимого решения. Я сказал: это вывод, то есть вы начинаете с конца, как и многие: вы сначала решаете, что решения нет. Начнем с самого начала: у нас есть проблема, она наша и нужно ее решать, чтобы двигаться вперед. Что будет, если мы не решим проблему — война? Мы знаем, что мы не можем выиграть войну, мы знали это и в 2020 году, что мы не сможем победить, потому что ясно, что азербайджанская армия не такая, какой она была в 1992 году, потому что у нее есть дружественное государство, которого нет у нас. У России два лица: одно союзническое, другое — посредническое, продающее оружие Азербайджану и заводящее близких друзей среди азербайджанцев. Ну а США и Франция «честно и искренне» желают нам мира, но под эти ничего нет. Международные структуры ничего не могут сделать, международной системы больше нет».
Липаритян сказал, что мирный договор должен быть нашим планом, потому что у нас нет альтернативы. «Наша альтернатива такова: либо мы соглашаемся на то, что можем получить сейчас, либо им придется брать это войной». Липаритян ответил на наш следующий вопрос, вам же показывают на пытки азербайджанцев, как мы можем пойти с ними на мир? «Во время первой войны мы переселили 700 000 человек. Мы сделали это, но говорим ли об этом? Они не говорят о том, что они сделали, и мы не говорим о том, что сделали. Объяснение этому таково: то, что мы сделали, мы считаем оправданным. В этом разница между человеческим, моральным суждением и политическим суждением».
Жирайр Липаритян рассказал, что во время одной из его лекций женщина спросила, а как насчет вопроса признания геноцида? Это же важно, Липаритян ответил, что для него это попрошайничество — идти и просить кого-то признать геноцид. «Мое «я» очень сильное и пойти и попросить какое-либо государство признать то, что задокументировано, зная, что не то что фактов нет, а они не делают это исходя из своих интересов. Почему я должен идти и просить? Я лично не заинтересован в этом, я заинтересован в том, чтобы Турция признала. Когда эта женщина спросила о геноциде, я ответил вопросом: Бабушка из Зангелана, которая после первой войны должна была оставить свое село, и держа за руку внука, уйти не знаю куда… Эти бабушка и внук хуже, потому что они азербайджанцы, а бабушка-армянка, которая оставила Ачн и не знала куда идти, она была лучше? Была ли она просто хорошей матерью? Пытки… вы будете решать будущее людей, потому что это так? Знаете, что думают азербайджанцы: вы сделали 700 тысяч людей беженцами, вы унижали нас 25 лет, вы от нас теперь ждете другого? То есть на других войнах пыток не было? По словам Липаритяна, если мы будем постоянно говорить об этих пытках, мы и дальше будем находиться в войнах и унижениях. «Если мы хотим иметь будущее, мы должны создать стабильность и средства для того, чтобы стать сильнее. Мы не имеем права приносить этот народ в жертву геноциду, у нас нет этого права. Мы не имеем права посылать следующее поколение на войну, потому что что было в прошлом. Это я как историк говорю. Для меня безнравственно и это самое большое предательство по отношению к нашему народу, когда из-за того, что было в прошлом, сейчас мы отвергаем стабильность, спокойствие, безопасность, защищенность. Когда наступит настоящее для нашего народа? Мы не даем людям право на настоящее, но говорим о будущем, о каком-то видении, но ведь люди хотят, чтобы их дети сейчас жили хорошо, разве они не имеют на это право? Мы не смогли жить победой, мы растратили все, убиты были 4 тысячи, 10 тысяч раненых, чтобы понять снова, с кем имеем дело? Когда я до войны говорил с Артаком Бегларяном и сказал, что я вижу шанс избежать войны, он ответил:мы все как один пойдем воевать и погибнем. Я спросил, а нужен ли нам новый Аварайр? Нам нужно жить, чтобы иметь новый шанс. У нас синдром самопожертвования.
Рипсиме ДЖЕБЕДЖЯН
