Различные типы культурной памяти
Мой дедушка не любил говорить о войне. Речь идет о Великой Отечественной войне, по дорогам которой он дошел до Берлина. Если он и рассказывал, то о каких-то мелких бытовых происшествиях, а не об огне, крови и жертвах. Мой отец говорил, что он не то чтобы щадит нас — детей, а вообще не хочет касаться этой темы. Он также никогда не носил боевых медалей и брал их с полки только тогда, когда ходил к чиновникам требовать справедливости (для других, не для себя).
Тем не менее, я чувствовал себя внуком победителя, и 9 мая было для меня праздником, несмотря на все идеологические вопросы. Я, конечно, видел, что советская пропаганда злоупотребляла тему войны, преподносила ее в неправильном ракурсе. А преувеличение роли Брежнева в войне было просто смешным и породило множество шуток. Но это не затмило моей национальной гордости, ощущения себя потомком победителя.
Не знаю, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что эта гордость и помогла нашему поколению с честью выйти из испытаний 1992-94 годов. В мае 1992 года это чувство во мне окрепло. Я, честно говоря, недоумевал, почему в Ереване так ругают Тер-Петросяна и верят абсурдным слухам о том, что президент РА был против захвата Шуши или не знал об этом. Возможно, так началось помутнение разума людей.
Читайте также
Когда война и повседневная жизнь разделены во времени, их связующим звеном, мостом, становится культурная память. Доминирующими в нем могут быть рассказы о преступлениях Сталина или «темных и холодных годах», доминирующей может быть и гордость за победы.
Даже когда на тему войны наложено «табу» (а я это замечал у многих ветеранов войны), культурная память все равно молча присутствует в последующих поколениях, возможно, не получая сознательной формулировки.
В 1988 году в Израиле был снят фильм «Лето Авии». Родители, пережившие Холокост, в присутствии дочери не хотят упоминать об ужасах, произошедших с ними. Но во всех диалогах фильма, на первый взгляд, обычных и чисто бытовых, все равно присутствует Холокост.
Наше поражение во второй карабахской войне тоже «присутствует» в нашей жизни. Тем более, что это поражение, можно сказать, продолжается.
Хотя прошло всего три года, но культурная память уже формируется. Опять же, она может быть разная. Могу предположить, что те, кто не гордился освобождением Шуши, от его падения в депрессию не впали. То есть, если война 1992-94 годов воспринимается через призму «холода и тьмы», то поражение 2020 года можно воспринимать под влиянием формулы «только бы бывшие не вернулись». Если вкратце, то если нет национального чувства достоинства, то его нельзя уязвить.
Арам АБРАМЯН
Газета «Аравот»
17.10.2023
