Недавно я прочитал сборник рассказов Амбарцума Амбарцумяна «Корейский деликатес» (2018). Здесь «по соседству» друг с другом есть два рассказа: «Выборы в армии» (естественно, речь идет о президентских выборах 2008 года) и «Старик» — о вышедшем из тюрьмы несчастном человеке.
Тематика, можно сказать, «продолжительная»: криминальные порядки в армии — те же порядки в тюрьме — те же порядки в условиях относительной свободы. Хотя описан определенный период, я не думаю, что после «бархатной революции» 2018 года произошли радикальные изменения — мышление — это не то, что меняется за 6 лет.
И, расширяя тему, я вновь подумал о нетерпимости. Во втором из вышеупомянутых рассказов говорится, что ругательство, связанное с гомосексуальностью в колонии, не имеет отношения к сексуальной ориентации или человеческим характеристикам — это, по сути, ярлык, который вешают на определенную касту.
Вопрос: не является ли это частным проявлением общепринятого стереотипного отношения к «чужакам» в Армении? «Чужаки» могут быть представителями других наций — индийцы, русские, персы. Это могут быть наши соотечественники — сирийские армяне, жители Карабаха, которые «пришли в нашу страну».
Читайте также
Не является ли эта ксенофобия своеобразным проявлением той же криминальной субкультуры? Причем носителем этой культуры могут быть люди с высшим образованием, никогда не осужденные, вполне «бритые и мытые».
Но суть остается той же: существует «своя свора», и она никогда не упустит случая напасть на «чужака», который по той или иной причине не соответствует нашим — часто не очень рациональным, требованиям, критериям, представлениям.
Та же ситуация наблюдается и в так называемых «политических обсуждениях». Не обладая интеллектуальной и духовной свободой, люди довольствуются тем, что из своей «полки» стереотипов вытаскивают тот или иной ярлык и наклеивают его на «чужака». Это тоже, в конце концов, проявление тюремной культуры. Ментальной тюрьмы.
Арам АБРАМЯН
