В последние десятилетия мировая информационная среда претерпела значительные изменения, и особенно ярко это проявляется в эпоху постправды. В общественном сознании важность фактов отходит на второй план, уступая место восприятию и эмоциям.
Термин «постправда» приобрел популярность в последние годы, обозначая эпоху, когда фактическая достоверность информации становится менее значимой, чем субъективные убеждения. В политике, медиа и повседневной жизни часто можно наблюдать, как эмоции, мнения и нарративы, не всегда основанные на реальных фактах, становятся основой для принятия решений и формирования общественного мнения.
С развитием цифровых технологий количество доступной информации увеличивается с каждым днем, однако ее проверка происходит все реже. Грань между авторитетными источниками и личными мнениями размывается: научная статья и чей-либо пост в социальной сети могут восприниматься как равноценные источники информации. Публичная сфера распадается на сообщества по идеологическому принципу. Люди находят единомышленников, которые подтверждают их взгляды, а алгоритмы подбирают новости в соответствии с их интересами, усиливая их уверенность в собственной правоте. В итоге медиа используются для укрепления предвзятых мнений. Важность объективных данных снижается, а на первый план выходит реальность, основанная на страхах, разочарованиях и гневе. Внимание привлекают те сообщения, которые подтверждают наихудшие опасения людей, а не те, что соответствуют истине.
В 2016 году термин «постправда» был признан словом года Оксфордским словарем, что стало отражением резкого увеличения его употребления после референдума о выходе Великобритании из ЕС и президентских выборов в США.
Читайте также
Во время кампании за выход Великобритании из Европейского Союза (Brexit) распространились множество недостоверных и манипулятивных утверждений. Одним из самых ярких примеров является утверждение о том, что выход из ЕС позволит Великобритании сэкономить миллиарды фунтов, которые могли бы быть использованы для финансирования Национальной службы здравоохранения (NHS). Также активно использовались ложные утверждения о том, что Великобритания якобы теряет контроль над миграцией из Европы, а Брюссель «навязывает» стране мигрантов. Эти фальшивые и/или преувеличенные утверждения сыграли важную роль в результатах референдума.
Феномен постправды не ограничивается только политикой, но затрагивает и многие другие сферы жизни: культуру, экономику, медицину, науку. В условиях постоянной борьбы за внимание аудитории факты часто уступают место удобным мифам, создающим эмоциональный отклик. Это ставит перед журналистами серьезную этическую проблему: следует ли им освещать темы, в которых эмоциональные факторы преобладают над чисто событийной фактурой?
Одни считают, что полное игнорирование подобных тем может привести к усилению дезинформации и еще большему распространению фальшивых новостей, но в то же время журналистика должна стремиться к поиску истины, используя тщательную проверку фактов, независимые источники и критический анализ.
Ярким примером воздействия постправды на общественное сознание является «Pizzagate» — один из самых известных случаев «победного шествия» фальшивых новостей в США. Это конспирологическая теория, распространенная во время президентской кампании в США в 2016 году. Согласно этой теории, высокопоставленные демократы, включая Хиллари Клинтон, якобы управляли сетью педофилов, использующей пиццерию “Comet Ping Pong” в Вашингтоне как прикрытие для своих преступлений. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств и многочисленные опровержения со стороны правоохранительных органов, теория обрела популярность в интернете и стала вирусной. В итоге один из сторонников этой теории зашел в пиццерию и угрожал оружием, что показало, насколько опасными могут быть фальшивые новости.
После терактов 11 сентября 2001 года в США появились многочисленные теории заговора, утверждавшие, что атаки были организованы самим американским правительством с целью создать повод для военной интервенции на Ближнем Востоке. Хотя эти теории не имеют фактических оснований и были опровергнуты многочисленными расследованиями, они продолжают распространяться и до сих пор находят поддержку среди некоторых групп.
Одной из наиболее опасных форм постправды стали фальшивые новости, касающиеся вакцин. В 1998 году британский врач Эндрю Уэйкфилд опубликовал статью в журнале «The Lancet», в которой утверждал, что вакцины от кори, паротита и краснухи могут вызывать аутизм. Несмотря на то, что эта статья была позднее отозвана, а сам Уэйкфилд лишился лицензии, миф о связи вакцин с аутизмом продолжает существовать, подрывая общественное доверие к вакцинации и способствуя вспышкам инфекционных заболеваний.
Бывают случаи, когда постправда может использоваться и в позитивном ключе. Общественные кампании, направленные на улучшение общественного здоровья, также строятся на эмоциональном воздействии, даже если их посыл не всегда основан на строгих научных данных. Например, кампании, направленные на борьбу с курением, часто включают эмоциональные рассказы людей, пострадавших от курения, без предоставления точных статистических данных. Тем не менее, такой подход помогает людям осознать вред привычки и принять решение отказаться от нее.
Таким образом, постправда становится важным инструментом влияния на массовое сознание. Она может быть использована как для манипуляции, так и для формирования позитивных изменений. В условиях информационного перенасыщения критическое мышление и способность проверять источники становятся ключевыми навыками, позволяющими противостоять влиянию эмоционально заряженных, но не всегда достоверных утверждений.
Степанян Анна
РАУ, магистратура, 1-й курс
