«Мир — это не место, где царит мораль, а арена, где пересекаются интересы», — писал Генри Киссинджер, один из главных архитекторов современной геополитики.
Эта фраза предельно ясно выражает суть того, как устроены международные отношения: не идеалы управляют миром, а интересы — экономические, военные, территориальные. В этом контексте геополитика предстает не как абстрактная теория, а как жёсткая логика действий государств, стремящихся укрепить свои позиции в глобальной системе координат. Баланс сил, стратегические союзы и контроль над ключевыми территориями — вот движущие механизмы международной политики.
Геополитические игры вокруг Нагорного Карабаха продолжают оставаться одной из ключевых тем на Южном Кавказе, где пересекаются интересы как региональных, так и глобальных игроков. После окончательного поражения Арцаха в 2023 году и массового исхода армянского населения, регион, тем не менее, остается ареной напряжённых политических манёвров. Здесь сталкиваются интересы Азербайджана, Турции, России, Ирана и стран Запада, каждая из которых стремится реализовать собственные стратегии влияния и контроля.
Азербайджан, одержав военную победу в 2020 году, значительно укрепил свои позиции. Одним из ключевых направлений его внешней политики стал проект, так называемого, «Зангезурского коридора», цель которого — обеспечить прямое сообщение между основной территорией страны и Нахичеванской автономией. Этот коридор имеет стратегическое значение не только для самого Баку, но и для Турции, которая заинтересована в дальнейшей транспортной и политической интеграции с тюркоязычными странами. Однако идея «коридора» вызывает сопротивление как в Армении, опасающейся потери контроля над Сюником, так и в Иране, который рассматривает проект как угрозу своему влиянию в регионе. Помимо дипломатического давления, Азербайджан активно наращивает военный потенциал, что усиливает опасения по поводу возможного силового сценария открытия транзитного пути.
Читайте также
Россия, долгое время игравшая роль гаранта безопасности на Южном Кавказе, утратила значительную часть своего влияния после того, как Армения признала Карабах частью Азербайджана. Действия России во время Второй карабахской войны, а затем и в период блокады Арцаха вызвали отрицательную реакцию у части армянского общества. Кремль, стремящийся сохранить хотя бы формальный баланс сил в регионе, всё больше ориентируется на сотрудничество с Турцией и Азербайджаном в контексте общей антизападной повестки. Уход российских миротворцев из Карабаха после его капитуляции стал символичным моментом, ознаменовавшим ослабление роли Москвы как посредника в конфликте.
Турция, в свою очередь, активно поддерживает Азербайджан как своего ключевого союзника. Укрепление связей с Баку и реализация проекта «Зангезурского коридора» вписываются в более широкую стратегию Анкары по продвижению концепции «Тюркского мира». Для Турции усиление влияния на Южном Кавказе открывает новые возможности в экономике и политике. Однако её действия вызывают обеспокоенность в Иране, который воспринимает расширение турецкого присутствия как угрозу своему национальному суверенитету и стабильности на севере своей страны, где проживает крупная азербайджанская община.
Иран демонстрирует твёрдую позицию в противодействии турецко-азербайджанским планам. Тегеран опасается не только усиления НАТО у своих границ, но и возможной дестабилизации региона через рост этнического напряжения внутри страны. Противодействие иранской стороны нацелено на недопущение изменения геополитического баланса в пользу Турции и Запада, что может ослабить влияние Ирана в Армении и на Южном Кавказе в целом.
Запад, представленный США и Европейским союзом, также активно вовлечён в процессы, происходящие вокруг Арцаха (во всяком случае, до второго прихода к власти Дональда Трампа). Главной задачей для Запада остаётся вытеснение России с Южного Кавказа и укрепление собственных позиций. ЕС, зависимый от азербайджанских энергоресурсов, занимает прагматичную позицию, выражая поддержку территориальной целостности Азербайджана. В то же время США делают ставку на развитие партнёрства с Арменией, продвигая реформы и демократические преобразования. Однако, в целом, действия Запада, зачастую, ограничены отсутствием чёткой стратегии и единства в подходах.
На этом фоне Армения оказалась в особенно сложном положении. Потеря Арцаха, ослабление связей с Россией и давление со стороны Запада поставили Ереван перед необходимостью переосмысления своей внешнеполитической ориентации. Под влиянием внешних игроков Армения согласилась на упрощённый транзит через Сюник, что вызвало внутренние дискуссии и критику со стороны части общества, обеспокоенного угрозами национальной безопасности. В условиях отсутствия новых стратегических союзников страна балансирует между необходимостью выстраивать новые отношения и рисками политической изоляции.
Таким образом, Арцах остаётся не только символом трагедии, но и зеркалом, отражающим глобальные трансформации в системе международных отношений. Геополитические игры вокруг него демонстрируют сложность переплетения локальных конфликтов с интересами крупных держав. Южный Кавказ по-прежнему остаётся зоной напряжённого соперничества, и от способности участников найти баланс между национальными интересами и международными обязательствами во многом зависит будущее региона.
Степанян Анна
РАУ, магистратура 1-ый курс