Применимы ли «рецепты» Юргена Хабермаса в этом вопросе?
В 2008–2010 годах сторонников первого президента их оппоненты называли «свидетелями Левона». Сейчас фанатов Пашиняна время от времени называют «свидетелями Никола». Есть и другие подобные случаи. Намёк очевиден: это как бы «сектанты», подобные «Свидетелям Иеговы». Иногда слово «сектант» может быть просто ярлыком. Так бывает и в духовной жизни, когда мы, например, считаем «сектантами» протестантов или католиков, а они — нас. Но во всех случаях явление существует, и важно понять его корни. (Недавно я участвовал в одной дискуссии, посвящённой этой теме.)
Одним из корней является неправильное представление об истине. Или, если угодно, недостаток скептицизма. Речь идёт о таком виде скептицизма, который Гёте называл «положительным, доброжелательным». То есть ты не утверждаешь, что всё ложь и никто ничего не может знать на 100 %. Вместо этого ты принимаешь, что прогресс — это не освобождение от всех ошибок и заблуждений, а замена одной недостаточной истины другой, менее недостаточной. Но, даже будучи несовершенной, истина не перестаёт быть истиной.
Отсюда следует очевидный вывод: никто не имеет права приватизировать истину. Так поступили евангельские «злые виноградари», которые, оторвавшись от реальности, вообразили, что виноградник, данный им в аренду для возделывания, принадлежит им самим. Эта притча, как мне кажется, учит нас смирению — пониманию того, что мы не можем судить о людях и событиях с позиции якобы абсолютной истины.
Читайте также
Смирение в данном случае означает стоящий на земле» (слово humility происходит от humus — земля). Когда люди стоят не на земле, а парят в облаках своих эгоистических фантазий, они ищут лишь тех, кто думает так же, изолируются от остального человечества, не принимают и ненавидят других. Включается эксклюзивная, а не инклюзивная система.
Члены секты, естественно, не стремятся приблизиться к истине. Все функции, связанные с истиной, они «аутсорсят» харизматическому лидеру — вождю, фюреру. Ради этого лидера они готовы на большие жертвы.
«Мой сын погиб на войне, но ради тебя, мой фюрер, я пожертвую ещё троих».
Выход, разумеется, — критическое мышление, образованность, диалог.
Немецкий философ Юрген Хабермас советует создавать платформы, где люди могут убеждать друг друга без принуждения, без насилия. Известно, кстати, что оскорбления и ругань — тоже форма насилия.
Но согласимся, что это довольно теоретическое решение. Представьте представителя тоталитарной секты, готовящегося сжечь себя по приказу лидера. Или, в «лучшем» случае, впадающего в экстаз, в транс, услышав голос своего кумира.
Честно говоря, я не знаю, на какой платформе и какой диалог возможен с человеком, находящимся в трансе. Или как я могу убедить автора комментария, который пишет следующее: «Иск жоховурто шат тхур е вор дзез нман тахвац шнер гоютюн унен» (А народ очень печален, что существуют такие гребанные собаки как вы).
Арам АБРАМЯН,
Газета «Аравот»,
22 октября 2025 г.
