Председатель партии “Дашинк”, экс-министр обороны НКР Самвел Бабаян уверен, что задержанные политические деятели будут отпущены, но не сразу
— 9 января 2006 Вы дали интервью, в котором, отвечая на вопрос об урегулировании карабахской проблемы, сказали: “Ситуацию расцениваю как очень опасную и плохую. Уверен, что мы не добьемся успеха”. Вы и сейчас придерживаетесь этой точки зрения?
— Если так будет продолжаться и дальше, то я не изменю своего мнения, поскольку очевидно, что Азербайджан пытается перевести вопросы в поле войны или в международную инстанцию. Возьмите, например, строительство железной дороги Карс-Ахалкалак. Некоторые расценивают этот проект как направленный на изоляцию Армении либо как имеющий сугубо экономическое значение. Я так не считаю, потому что вижу, что Азербайджан, помимо попыток изолировать Армению, преследует также цель решить с Турцией вопрос поставок. Азербайджан заявляет, что переходит на стандарты НАТО. Мне кажется, эта железная дорога имеет скорее военное, нежели иное назначение.
— Можно ли считать морально-писхологическую атмосферу в армянском и карабахском обществах удовлетворительной настолько, чтобы в случае вооруженного решения проблемы нанести Азербайджану контрудар?
— Некоторые заявляют, что народ разочарован, что он не будет сражатся и т.д. Уверяю вас, это не так. Когда беда, опасность стучатся в дверь, все разговоры забываются. Вопрос повышения духа будет зависеть от шагов военного ведомства, от того, сможем ли мы с первых же минут добиться успеха. В трудную минуту армянский народ всегда сплачивался, так что в этом отношении у меня нет опасений. Все мы понимаем, что кто-то может быть согласен с осуществляемой внутренней политикой, кто-то – нет. Но когда на тебя идет враг, все это уже перестает иметь существенное значение. В этом случае остается одно – объединиться, отказаться от амбиций и решать задачу.
— Является ли Сейран Оганян той личностью, которая сможет решить эту труднейшую задачу?
— Конечно, это тяжеле бремя, но, зная Оганяна, я уверен, что ему удастся осуществить большие структурные и кадровые изменения.
— Вы присутствовали на церемонии инаугурации Сержа Саркисяна. Как Вам кажется, что может сделать новый президент для нормализации ситуации в стране?
— Те шаги, которые Серж Саркисян уже предпринимает, он обязан предпринимать. А он пытается привести всех в поле закона и в экономическом, и в политическом аспектах. Если Серж Саркисян не сможет проявить к этому волю, значит в стране возникнет кризис. Обеспечить последовательное осуществление этих шагов будет очень трудно — препятствий будет много, поскольку это заденет интересы многих.
— Оппозиция не признает эту власть и, пожалуй, намерена продолжать свои действия.
— Если под оппозицией вы подразумеваете Левона Тер-Петросяна и его команду, то я не считаю их оппозицией. Это люди, которые всего лишь добиваются власти. Оппозиция бывает идейной, она конкретно говорит, какую политику не признает, какой внешний вектор должно иметь государство, какие экономические реформы необходимо осуществить, предлагает свои решения.
— Обо всем этом говорится.
— Ничего не говорится. То, что они представляют как вопрос внешних отношений, власть сегодня осуществляет в процессе решения внутренних вопросов. Говорят об олигархах и прочем. Сегодня мы видим, что Серж Саркисян и в этом вопросе ведет борьбу. Так чем они отличаются? Серж Саркисян вместе со своей командой должен улучшить положение народа. Если он сумеет решить эту задачу, упомянутая вами оппозиция ничего не сможет сделать. А если ему это не удастся, значит начнется кризис.
— Вам не кажется, что после событий 1-2 марта в отношении арестованных (кстати, среди них есть и Ваши боевые товарищи) следовало принять политическое решение, и сразу после вступления в должность Сержа Саркисяна эти люди должны были быть освобождены?
— Я думаю, такой шаг последует, но не в той форме, в какой вы представляете, то есть немедленно. Мне кажется, амнистия будет объявлена, но не сейчас. В любом случае если люди виноваты, если они совершили преступление, решение должен принимать суд. А те, кто выражал свою политическую позицию, да, они должны быть немедленно освобождены.
— Против Вашего боевого товарища, генерала Манвела, возбуждены уголовные дела. А разве до сих пор о его поступках не было известно? Почему об этом узнали только сейчас, когда он сориентировался в сторону противоположного поля? В какой степени вы, ветераны карабахской войны, гарантированы от того, что в удобный момент против вас не будут возбуждены уголовные дела, если вы окажетесь в противоположном лагере?
— Конкретно о себе могу сказать, что когда против меня возбудили дело, мне не смогли выдвинуть ни одного обвинения в экономическом преступлении. Что касается Манвела Григоряна, то осуществление этих действия в данный момент я считаю ошибкой. Но, с другой стороны, нельзя сотворять кумиров, а потом сбрасывать их с пьедестала, хотя это и присуще нашему народу. Я предлагаю никого не возвеличивать. В войне победил народ. Были люди, которые сыграли определенную роль, и им надо воздать должное в соответствии с их вкладом. Если взять общую протяженность линии фронта, то на карабахском участке она составляла около 300 километров. Из них 25 километров защищал Манвел Григорян. Возникает вопрос: а кто защищал остальные территории? Вы знаете их имена? Нет. А почему нужно одного возвеличивать, а про остальных забывать. В чем состоит цель?
— А, на Ваш взгляд, в чем она состоит?
— Я прекрасно знаю цель, знаю причину, но не хочу сейчас об этом говорить.