Ее характерным признаком являются гармоничные шаги властей и оппозиции, считает политолог Сурен Суренянц
— Перед тем, как говорить об изменении тактики, нужно констатировать, что в стране создалась новая ситуация, независимо от того, признают эту реалию властные и оппозиционные деятели. Когда дней 10 назад Серж Саргсян дал в Цахкаддзоре свое известное интервью, в котором очень терпимо говорил об оппозиции, уже можно было предположить, что действия властей претерпели определенные изменения, даже независимо от того обстоятельства, что на следующий день был арестован Самсон Хачатрян. Конечно, после этого власти не предприняли существенных шагов, последовали один-два половинчатых шага, но хотя бы впервые за последние 10-12 лет президент не только не навесил ярлыки на оппозицию, но и говорил о некоей толерантной среде.
— На своем митинге Конгресс фактически отреагировал на эту реалию. Речь идет о состоявшихся в тот день двух выступлениях Левона Тер-Петросяна. Он, по сути, перешел от ультимативного тона к более конструктивному разговору, дав понять Сержу Саргсяну, что воспринял мессиджи, которые были адресованы Конгрессу и обществу. В том, что произошло, я не вижу заговора или договоренностей. В данном случае речь может идти о гармоничных шагах власти и оппозиции, которые вовсе не предполагают наличие договоренностей. Это говорит лишь о том, что впервые проявляется тенденция к установлению диалога. Пока диалога как такового нет. Обе стороны сделали шаги, которые преследуют цель защитить собственное политическое «я». Перед властями стояла задача казаться европейцам большими демократами, и они ее худо-бедно, но выполнили. А оппозиция, которая выдвинула требования и должна была сделать определенный шаг, смогла привести народ на площадь Свободы, где состоялась встреча с двумя освобожденными политзаключенными. То есть были сделаны шаги, которые на тот момент не наносили ущерб власти и оппозиции. Более того, и власть и оппозиция получили дивиденды. Повторяю, о заговоре не может быть и речи, просто следует констатировать, что в настоящий момент интересы Конгресса и власти в тактических вопросах совпали. Это не страшно, это даже положительное явление, поскольку может послужить основой для диалога. В тот день у властей однозначно не было намерения уничтожить оппозицию, а оппозиция фактически отказалась от требования о проведении внеочередных выборов, что очевидно.
— В таком случае каковы были мотивы этой тактики властей и оппозиции?
— Дело в том, что ресурсов обеих сторон недостаточно для осуществления их целей. Власть не может «проглотить» оппозицию, то есть уничтожить ее, а Конгресс не сможет добиться выполнения своего требования относительно внеочереденых выборов. То есть та атмосфера противостояния, которую режим породил в отношениях оппозиция-власть после 1 марта 2008 г., исчерпала их ресурсы, и сейчас обе стороны пытаются делать шаги по выходу из патовой ситуации.
— Можно ли предположить, что в новой ситуации, о которой Вы сказали, Армянский Национальной Конгресс взял на себя роль по сдерживанию в оппозиционном лагере радикалов и сторонников революции?
— Однозначно да. Это те шаги, которые осуществляет любая нормальная оппозиция, хотя, конечно, если власть не проведет реформы и не пересмотрит свою политику, долго это работать не сможет. Новая ситуация предполагает, что первые шаги должна осуществить власть. После этого оппозиция, естественно, должна стать более системной, сдерживая определенные революционные настроения. В данный момент обе стороны всего лишь проявляют тенденции в этом направлении, но очевидно, что в этом контексте гармония между трибуной оппозиции и собравшимися внизу представителями общества отсутствует. Аналогичная ситуация сложилась во властном лагере. Выступления Сержа Саргсяна, которые очень напоминают высказывания руководителя демократического государства, не имеют ничего общего с поведением других звеньев власти. Посмотрите, полиция на заседании своей коллегии молча слушает весьма жесткое выступление Сержа Саргсяна, но выходит на улицу и продолжает работать теми же варварскими методами. На мой взгляд, лидеры обоих политических полюсов не до конца искренни со своими командами и со своим электоратом, поскольку в электорате Сержа Саргсяна я не вижу людей, склонных к демократии, хотя они аплодируют, когда Саргсян говорит о демократии. А среди собирающегося на площади электората Тер-Петросяна я не вижу людей (или вижу их небольшое число), являющихся сторонниками эволюционных процессов. Но они тоже стараются публично не противоречить Левону Тер-Петросяну.
— И как долго они могут не противоречить?
— Очень недолго, так как если после цахкадзорского выступления Сержа Саргсяна пройдут недели, и в стране останутся политзаключенные, то цена его слов станет равна нулю. В случае с Левоном Тер-Петросяном следует приветствовать то, что он не хочет припирать власть к стенке или заводить ее в тупик, потому что мы, в конце концов, живем в одной стране. Но в то же время если власти не пойдут на реформы, те люди, которых оппозиция в течение двух-трех лет убеждала в необходимости непримиримой борьбы с бандократией, взбунтуются, так как они не готовы к длительной борьбе. Свидетельство тому – звучащий лозунг «Сейчас!» Та же проблема стоит, пожалуй, и перед Сержем Саргсяном. И какие бы он ни вел беседы с полицейскими, пусть даже имитационного характера, о том, что прооппозиционные и провластные граждане имеют равные права, слушающему его полицейскому трудно понять, как он может поступать цивилизованно с гражданином, который придерживается оппозиционных взглядов. То есть оба лидера установили для себя планку, которая внутри соданных ими систем не понятна.
— Высказывается мнение, что 17 марта Конгресс дал понять, что идет на очередные выборы. Вы с этим согласны?
— В стране однозначно состоятся очередные выборы.