В эти дни в различных СМИ появляются десятки публикаций по теме евразийской интеграции. Естественно, многие авторы, представляя читателю свой анализ ситуации, выдвигая различные версии возможного развития событий либо просто повествуя о происходящем, так или иначе вкладывают в содержание свое видение вопроса. Нередко в суждениях авторов прослеживается неумело завуалированное «тактичное» назидание, а зачастую приоритеты того или иного аналитика явно и некорректно превалируют над объективным мнением. Так или иначе, многие все-таки смотрят на Евразийскую интеграцию через призму своего особого восприятия. Постараемся же заглянуть в будущее по возможности беспристрастно и не придерживаясь какой-либо конкретной позиции.
С какой целью данный проект был инициирован вообще? Ставилась ли задача проявления определенных амбиций или же новая идея может рассматриваться как конкретная заявка на исполнение соответствующей роли в мировой политике, качественно и по масштабам отличающейся от сегодняшней. А может, это лишь нечто похожее на неоднократно оправдывавший себя коммерческий трюк, который проделывают находчивые маркетологи, заполняющие рынок не всегда конкурентоспособными товарами и услугами. Тогда соперничающие компании, по сути находящиеся в процессе постоянных переговоров и противоборств между собой, сами инициируют создание и распространение легенд о поступившей «особым путем» информации, якобы относящейся к уникальной новой разработке, о новом предложении, которое, завалив весь рынок, положит «на лопатки» всех остальных действующих игроков в данной сфере. На самом же деле цель затеи – выторговать у конкурентов собственную выгоду, продвинуть интересы в обмен на обещание отложить свои новые начинания на определенный срок, дабы из чувства «солидарности» не навредить соперникам – «товарищам по сфере деятельности».
Вышеописанные варианты подхода к идее евразийской интеграции, конечно, можно назвать максимально скептическими. Существует, естественно, и другая точка зрения, следуя которой (а именно в таком формате чаще всего и обсуждается данный вопрос в западной прессе, на телевидении, за круглыми столами и т.д.) идея вроде бы могла быть неплохой, но заведомо относится к области фантастики, безусловно, ничего из этого не может получиться и поэтому обсуждать-то в общем и нечего.
Тем не менее история знала не один случай формирования межгосударственных объединений, сразу же или плавно переходящих в форму конфедеративного государства как с широкими, так и чисто формальными полномочиями. Так, на раннем этапе формирования своей государственности США были конфедерацией с крайне слабым центром. В декларации в начале «Статей конфедерации», выработанной в 1777 году говорилось. «Означенные штаты, каждый по отдельности, заключают между собой прочные дружественные союзы с целью совместной обороны, защиты своих свобод и всеобщего благосостояния. Они соединяются друг с другом, чтобы оказывать взаимную помощь против любых чужих сил и нападений, направленных против всех сразу или против каждого из них по отдельности, под предлогом религии, суверенитета или чего-либо иного». Таким образом, в этой декларации отразились такие черты конфедерации, как независимость входящих в нее субъектов и их совместные цели. При этом сами «Статьи конфеде-рации» были слабой конституцией: решения центрального законодательного органа носили консультативный характер, а некоторые штаты сохраняли полный суверенитет почти по всем вопросам. В дальнейшем «Статьи конфедерации» подверглись критике со стороны «отцов-основателей». Что из себя представляют США в этом плане на сегодняшний день, думаю, описывать подробно нет смысла.
Читайте также
Существовавший с 1922-1991 гг. Советский Союз был по сути, а может, в некотором смысле и стал возможностью воплощения в реальность идей интернационализма, отсутствия границ и «планеты доступной для всех ее обитателей», по крайней мере на той территории Европы и Азии, которую занимало это конфедеративное государство. Не вдаваясь сейчас в подробности проблематики экономического строя, а также формы государственного управления, лишь позволю себе согласиться с неоднозначной, но эмоциональной в хорошем смысле мыслью: «Те, кто верят в возможность возрождения СССР,– глупцы, а те, кто не сожалеют по поводу его распада,– бессердечны».
Состоящая из 20 кантонов и 6 полукантонов федеративная республика Швейцария до 1848 года являлась конфедерацией, то есть союзом суверенных государств, которые объединились, а в последующем превратились в федерацию с целью передачи некоторых полномочий совместным органам власти в целях координации действий в сфере внешней политики, коммуникаций, вооруженных сил и т.д.
На протяжении всей истории формирования государств инициаторы всегда или почти всегда декларировали одну лишь цель – создание лучшей жизни для людей, обеспечение благосостояния – в идеале одно-временно с удовлетворением их духовных потребностей. Разве Европейский союз был создан не для того, чтобы народам объединившихся государств жилось легче, лучше, чтобы создаваемые ими блага распределялись результативнее, чтобы люди могли пользоваться не только тем, что находится в пределах границ своего государства? Не всеобщее ли благо зачастую становится предлогом для тех или иных действий, предпринимаемых конфедерацией под названием Евросоюз?
Идея создания Славянского Союзного Конфедеративного Государства в 1953-54гг. (СССР + «страны соцлагеря»: Польша, Чехословакия, Югославия, Болгария) обосновывалась точно такими же доводами, пока «Балканский пакт» по сути не предоставил Югославии альтернативу, тем самым обеспечив начало провала формирования ССКГ.
Сегодня в очередной раз перед многими народами ставится вопрос, ответ на который однозначен, и никто, думаю, в нем не сомневается. Однако за ним сразу же следует второй: „а как?” Как мы будем достигать лучшей жизни совместными усилиями? За счет кого? Или же сопоставление имеющихся у каждого своих возможностей, находчивый подход к структуризации отдельных экономических блоков, совместное, вернее, соответственное перераспределение ресурсов в состоянии создавать более приемлемые условия жизни, которых в отдельности суверенные государства достичь не имеют возможности? А может, преодолев кое-какие, не совсем оправданные амбиции, и убрав искусственно созданные, ничем не помогающие, а только мешающие самим же себе административные преграды и барьеры, многим государствам удастся создать новые возможности для своих граждан и позволить в условиях равноправия и демократии воспользоваться благами совместного созидания и потребления?
К 80-ым годам железнодорожные артерии Советского Союза насчитыва-ли почти 142 тысячи километров примерно с таким же подъездными путями. Обратите внимание: это реально действующая сеть, облегчавшая решение многих проблем, которые сегодня вновь стоят перед нами. Однако она не действует, особенно в тех регионах, которые в первую очередь нуждаются в ней. Что предлагает новый интеграционный проект с перспективой перехода в конфедеративный союз в данной сфере? Думаю, ответ на этот вопрос откладывать на потом не следует.
Воздушные электрические сети на том же пространстве бывшего СССР в 80-ом году достигали почти 770 тысяч километров. Какой будет наиболее целесообразная эксплуатация этих сетей с учетом новых возможностей ряда стран как с точки зрения ранее не предусмотренных объемов производства электроэнергии, так и конкретных приоритетов, учитывая ныне действующие рыночные взаимоотношения? Как будет регламентироваться по новому общий доступ к водным судоходным путям, нефтепродуктоводам, газопроводам и автомобильным дорогам? Эти конкретные примеры в первую очередь интересуют сторон – участников обсуждения, которые представляют страны, не имеющие континентальных границ с инициаторами Евразийского проекта. Может быть, раскрыв сжатые представления об отраслевых интеграционных структурах СНГ – ЕврАзЭС, ЕЭП, ОДКБ, Таможенного союза в перспективе, подчеркиваю, в перспективе Евразийского союза, ответы на волнующие нас вопросы все-таки будут даны. Однако, согласитесь, союз суверенных государств с единым политическим, экономическим и военным пространством – это уже конкретика, причем конкретика, заставляющая задуматься в первую очередь именно о национальных интересах и выгоде своего народа. Именно поэтому многие задаются конкретными вопросами. Что же изменится в темпах производства, в доступности природных ресурсов и Богом данных возможностей, которые в силу сложившихся обстоятельств, а может попросту в силу реальной сущности человеческого рода для многих стали ненужными и невостребованными, а для других – пределом мечтаний.
По понятным причинам в рамках одной статьи трудно затронуть многие аспекты данной инициативы. Взять хотя бы проект наднациональных политических органов. Даже воплотившись в реальность, разве могут эти органы соблюдать равенство интересов субъектов Союза и не расставлять приоритеты в зависимости от фактически ощутимых существующих экономических реалий?
‹‹Убежден, создание Евразийского союза, эффективная интеграция –это тот путь, который позволит его участникам занять достойное место в сложном мире XXI века. Только вместе наши страны способны войти в число лидеров глобального роста и цивилизационного прогресса, добиться успеха и процветания››. Это слова Владимира Путина, и надо признаться, они греют душу, да. Но здесь возникает вопрос: „ как?” Каким образом красивая декларация плавно перейдет в реально дееспособную платформу? Сегодня утверждать однозначно можно лишь следующее: нужно максимально подключиться к процессу обсуждений, прорабатывать концепцию, продвигать интересы своих стран и народов, ибо ясно одно – «евразийский диалог» сам по себе уже стал международным форматом дискуссий и дипломатической площадкой, на которой мы обязаны выступить.
Обязаны, хотя бы ради того, чтобы потом не винить себя, что не сделали всего, что было можно ради своих же семей и последующих поколений.
Тигран Уриханян
Мы имеем печальные примеры перед глазами:
1.СССР — федерацию, основанную на идеологии, развалившуюся ввиду экономической несостоятельности.
2.СНГ — попытку интеграции с провальным результатом.
3.Союзное государство РФ и Беларуси — несостоявшееся, неуклюжее, формальное политическое объединение двух близкородственных народов с провальным результатом (за исключением военно-технической составляющей).
4. РФ — федеративное государство, неспособное обеспечить равномерное развитие составляющих её субъектов и вынужденное применять регулярную армию для «улаживания» внутригосударственных кризисов (Северный Кавказ).
На фоне тяжелых демографических проблем, низкой технологической конкурентноспособности, решающего значения сырьевого (нефтегазового) экспорта для выживания экономики, крайнего износа промышленной, энергетической, транспортной инфраструктуры — в перспективе ближайших 20-30 лет единственным фактором, обеспечивающим устойчивое политическое существование РФ является обладание ядерной триадой и комплексом её обеспечения. В остальном — «0» (нуль).
Выводы напрашиваются сами собой, однако степень зависимости от РФ предполагает деликатно-тактичное и уважительное отношение даже к «странным», мягко выражаясь, инициативам такой большой страны. И уж, по меньшей мере, наивно полагать, что «…Только вместе наши страны способны войти в число лидеров глобального роста и цивилизационного прогресса, добиться успеха и процветания». Наивно, так как будучи абсолютно самодостаточной по потенциалу возможностей и ресурсов, РФ пока не способна эффективно решать собственные проблемы внутри страны, а значит, быть «локомотивом» в глобальных проектах. Хочет, но пока не продемонстрировала, что способна. На собственном, федеративном примере, как США, например.
И, наконец, то, что полезно для успешного бизнеса, не всегда полезно для страны, а иногда и очень вредно, к сожалению.