Почему после Нюрнбергского процесса не было предложено создать Комиссии по изучению Холокоста или о тайне по признанию Геноцида армян
«В процессе осуществления решений о депортации армян Трапезундского вилайета, при перемещении сначала мужчин, а затем женщин и детей в назначенные места, часть их была жестоко убита, а женщин и детей погрузили на баржи и утопили. А часть армян, якобы с целью лечения, была отравлена различными средствами в больнице Красного Полумесяца…»
Это фрагмент из судебного решения о резне в Трапезунде.
Чтобы поберечь читательские нервы мы выбрали судебный акт, имеющего юридическую ценность и констатирующего жестокие факты геноцида, с наиболее «мягкими» формулировками. В приговорах турецких судебных инстанций 1919-21 годов нашло отражение множество заключений, но они все еще игнорируются и должным образом не стали аргументами. К этому вопросу много раз обращался заведующий кафедры конституционного права юридического факультета ЕГУ, председатель совета «Центра конституционного права», доктор юридических наук, профессор Геворк Даниелян, которого мы попросили разъяснить суть проблемы.
Читайте также
Речь идет примерно о семи десятках судебных актов, вынесенных в итоге судебного разбирательства… Они никогда не оспаривались?
Нет, ни один судебный акт не потерял своей силы по каким-либо основаниям до сегодняшнего дня. Просто 31 марта 1923 года все осужденные были помилованы, что лишний раз свидетельствует о законности судебных актов. При амнистировании за отправную точку принимается то обстоятельство, что имеется обладающий законной силой акт, а компетентный орган всего лишь вправе освободить от дальнейшего отбывания наказания по приговорам какую-то категорию осужденных, или смягчить наказание, не ставя под сомнение законность судебных актов.
Почему эти судебные решения не становятся предметом широких обсуждений хотя бы в парламентах тех стран, которые в том или ином аспекте обращаются к вопросу признания Геноцида армян?
В этом случае, я думаю, что турецкая пропаганда сумела сформировать повестку, в которой, пожалуй, эти приговоры пока что отсутствуют. Мы по инерции пытаемся опровергать те факты и, самое главное, ту методологию, которые навязываются турецкой пропагандой. Не случайно, что турецкие власти постоянно под разными уловками предлагают создать комиссию по изучению, состоящую из историков и политологов, якобы, для восстановления «взаимного доверия». Причем, многие местные политики даже не замечают эту наживку.
Скажу заранее, что согласно официальным сообщениям самих турок, в архивах отсутствуют материалы, связанные с указанными судебными процессами, и даже звучат обвинения в адрес армян, которые их, якобы, похитили. Какие документы в таком случае они собираются изучать, включать в эти комиссии разных специалистов – это уже иной вопрос. Возникает вопрос, почему тогда немцы после Нюрнбергского процесса не предложили создать двустороннюю комиссию по изучению архивных документов? И вообще, истории человечества известен хотя бы один случай, когда при наличии приговоров в отношении конкретного существующего факта, вопрос о наличии того же факта становился предметом изучения какой-то комиссии?
В таком случае, почему Конституционный совет Франции признал неконституционным закон о криминализации отрицания Геноцида армян?
Позволю себе заметить, что в данном случае сыграла свою роль не только политика, но и то, что в этот орган не были представлены конкретные судебные решения, в противном случае он не вынес бы заключение о том, что парламент не может заменять собой судебные инстанции, и рассматривать в качестве преступления то или иное действие. Турецкие исследователи ставят под сомнение эти судебные процессы на том основании, что свидетелями на них выступали только представители армянской национальности. Какими еще иными аргументами турецкое правительство может игнорировать указанные судебные решения?
Как я уже сказал, судебные акты уже имеют юридическую силу, и чьи-либо сомнения не имеют правовой ценности. Кроме того, это также далеко и от реальности – свидетельские показания давали многие турки, курды и представители других национальностей. Причем, с показаниями об организованных массовых убийствах и депортации выступали даже высокопоставленные турецкие чиновники. А в судебный процесс о массовых убийствах армян в Трапезунде, фрагмент из которого был представлен вначале этого интервью, в основном были привлечены турецкие свидетели.
Предпринимались ли попытки внести правовой туман по поводу массового уничтожения и насильственной депортации населения, мол, якобы, переселение было вынужденной мерой, и как к этому отнеслось правосудие?
Такие попытки делались еще до судебных процессов, сигналом для чего послужила в особенности декларация, осуждающая преступления, направленные против «человечества и цивилизации», принятая 24 мая 1915 года правительствами России, Великобритании и Франции. В частности, именно по инициативе Талаата был принят закон «О переселении». Однако, в этот период сформировалась не только атмосфера оправдания событий, но и перекладывания ответственности друг на друга, так как международные и внутренние процессы в связи с преступлениями перед армянами вызвали серьезные опасения быть привлеченным к ответственности.
Огромные территориальные и иные потери во время Первой мировой войны турецкое общество объясняло явно безосновательной и недальновидной политикой конкретно в отношении армян. Причем, ход судебного процесса явно не удовлетворял общество, многие открыто жаловались, что очень мало осужденных высокопоставленных должностных лиц, выносятся непростительно мягкие меры наказания и так далее.
Вы затронули также и внутренние посылы в турецком обществе по поводу осуждения факта геноцида. Насколько они внушают веру?
Если учесть хотя бы то, что все судьи без исключения, выносившие судебные приговоры, в начале 30-х годов при бурной поддержке общества были приговорены к смерти, то можно констатировать, что общественное мнение было далеко не цивилизованным, однако в том случае имели место другие сигналы.
В частности, с декабря 1918 года власть перешла к заклятым противниками «Иттихада» – к партии «Свобода и справедливость», члены которой подверглись жестокой травле в годы войны. В этом случае, пожалуй, дал о себе знать субъективный фактор междоусобных распрей, которыми была охвачена власть изнутри. В конце добавлю, что термин «геноцид» не нашел места в приговорах этих судов по понятным причинам (Конвенция была принята только в 1948 году), однако закрепленные в них заключения в содержательном смысле, в классическом понимании являются констатацией фактов геноцида.
