Недавно очередной чиновник в ответ на нашу критику задал “характерный” вопрос: «А вы вообще в курсе, сколько я всего сделал для этого народа?» Как только кто-нибудь из бывших и нынешних представителей власти, мультимиллионеров, деятелей культуры озвучивает этот вопрос – все, лично для все его добрые дела уже не стоят гроша ломаного. Ибо все это в действительности делалось не “для народа” вовсе, а для того, чтобы потом говорить об этом. Это напоминает мне случай, который однажды в беседе с «Аравот» рассказал этнограф Армен Петросян: армянин отправляется к любовнице (которую называет более “крепким” словом) не потому, что очень ее любит и желает видеть, а для того, чтобы потом хвастаться своими похождениями перед “братвой”. Это соответствует представлениям о красивой и достойной жизни в его круге.
Аналогичная ситуация с этой, так называемой, «благотворительностью». «Великий меценат» может потратить 1000 долларов, скажем, на покупку компьютера для школы, а затем потратить 10.000 долларов для “раскрутки” этого шага. Следовательно, сам поступок не столь и важен, сколь важен тот «театральный эффект», который в результате этого поступка будет получен. Такой подход, естественно, новостью не является, он имеет многовековую историю. «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди…» Если об этом говорится в Евангелие от Матфея, то стало быть, проблема эта существует по меньшей мере 21 век.
В склонности к театральным жестам вовсе не обязательно видеть лишь фарисейство и корыстный умысел саморекламы. Есть люди, которые закрытые по своей натуре и не особо нуждаются в одобрении и оценках окружающих. А есть и такие люди, которые каждый свой шаг соизмеряют с «авторитетной» для них общественной реакцией. Конечно, это две крайности – большинство людей относятся к “промежуточным группам”. Мне, например, больше нравится, когда человек, скажем, уходит с работы без каких-либо пафосных заявлений, не хлопая дверью. В политической жизни, конечно, такой тип человеческой натуры не поощряется, здесь еще более ярче выражен элемент театральности, в этой сфере желание всем нравиться и выжать максимум оваций – естественная закономерность.
…Еще одна история по поводу театральных жестов, правда — из несколько иной сферы. Когда умер Моцарт, в 1791 году, то его жена – 28-летняя Констанца, демонстративно легла рядом с почившем в бозе супругом, заявив, что хочет покончить с жизнью, уйти – вслед за любимым мужем. Даже если и было в действительности такое намерение, оно, тем не менее, не осуществилось – Констанца прожила еще 51 год. В 1809 году она вышла замуж за датского дипломата Георга Николая Ниссена, который хоть и не был гением, но был чрезвычайно положительной личностью.
