Интервью с прозаиком и публицистом Алвард Петросян началось и завершилось с беседы о принятой на днях Бундестагом резолюции о признании и осуждении Геноцида армян и других христиан
– Благодаря резолюции, принятой Бундестагом, я поверила в то, что справедливость не полностью исчезла с созданной Богом планеты. Конечно же, каждый армянин благодарен странам, которые признали Геноцид, но когда соучастник признает свою вину, как в тексте говорится, свою «бесславную роль», то такое признание – как заповедь. Хочу верить в то, что Гете, Шиллер, Гегель родились именно в этой стране. Второе: очень трогательным был тот факт, что 71 год спустя после 1945 года – в 2016 году снова в Берлине станцевали армянский победный танец кочари…
– Не удивляюсь, что почти то же самое я написала на своей страничке в Фейсбуке, с благодарностью добавив, что сегодня для нас самое красивое слово – это «Германия». Наверное, есть ощущение парения в воздухе. Всем мы полны словами благодарности в адрес Германии…Но, ведь знаете, политику не на небесах вершат. Хочу сказать, а не стоит ли беспокоиться о неадекватной турецкой реакции?
– Я совсем не беспокоюсь: жду пока, как великий Туманян говорил, «лишь убийцей станет бывший людоед». Мы странный народ, пытаемся рассмотреть в них человеческие качества. Раскапываем и находим одного-двух (и не думаю, что в них только турецкая кровь, поскольку они не желтоглазые) и удивляемся, восхищаемся ими. Но нужно признать: турок остается турком и именно с этим осознанием продолжать. Я рада, что новое поколение заменило душераздирающие вопли на требования: они знают, что у гиены пощады не просят. Степь из турок не выбить никогда.
Читайте также
– Благодарность благодарностью, но кроме чувств к Германии необходимо понять, какие последствия для нас могут быть. Резолюция сама по себе уже имеет очень большое геополитическое значение. Знаете, есть простая истина: даже в хороших делах между сильными мира сего есть конкуренция. И самое неодолимое государство в Европе – Германия смогла преодолеть сама себя, значит, другие тоже могут это сделать. Это вопрос времени.
– Полагаю, кроме резолюции Бундестага есть другая – не менее важная тема, о которой стоить поговорить.
– Конечно. И поскольку мне не очень часто представляется возможность выражаться, как сказал бы Рубен Ахвердян, хочу на несколько тем побеседовать тобой (и не только с тобой). Когда долгое время проводишь в закрытой территории, внешний мир приобретает интересные очертания. Не хочу даже лишнего слова говорить о четырехдневной войне, настолько тяжелой и болезненной она была. Об этом уже очень многое было сказано. Не хочу говорить даже о национальном единении, поскольку, помню, много лет назад Вазген Саргсян произнес следующий тост: «Хочу выпить за Свободную, Независимую Единую Армению». Я спросила – а почему не Объединенную? Он ответил — корень один и тот же. «Ну, если тот же самый, значит Объединенную – могучую, Объединенную»,- ответила я. Мне не нравится болтливость о защитниках родины, она нарушает границы любви. Для некоторых людей это стало бизнесом: они заполнили свое отсутствие на просторах Родины болтовней о самоотверженных солдатах. А наши парни – это солдаты осознающие, что их долг защищать Родину. Не нужно сбивать их с пути льстивыми словами, они здоровее всех. Они знают, что являются хозяевами своей Родины, в отличие от отпрысков богачей, они знают, что единственная настоящая собственность – Родина. Они являются хозяевами своей земли, а не банковских счетов. И всегда так было. Родину всегда защищали ее хозяева. Это, наверное, и является гарантией стабильного существования Армении.
– Чудо, что у нас есть регулярная армия, которая сильна и несокрушима благодаря этим парням. Но невозможно говорить об армии и обойти стороной весьма болезненный вопрос – вопрос безответственности в армии, ненадлежащего внимания по отношению к солдату, в результате чего у нас было столько жертв. Сейчас, после увольнения некоторых высокопоставленных ответственных лиц возникает множество вопросов: они что, только узнали о том, что творится, ведь всем понятно, куда ведет эта цепочка.
– Я не верю в то, что «коней на переправе не меняют», поскольку никчемные кони могу утащить всех за собой на дно. Что мы еще должны сделать, кроме как поменять никчемных коней? Все имеют сегодня право спрашивать, за какие преступления привлекаются к ответственности самые высокопоставленные чиновники, ответственные за вооружения. Министр не отвечает. Я не верю, что «коней на переправе не меняют», нужно менять, если такова ситуация.
– Именно так необходимо думать обо всех сферах. Очень многие сейчас не на своих местах, но мечтают о более высоких должностях. Хотя, наверное, имеют право, поскольку человек должен был где-то зарабатывать хлеб насущный, но сегодня крадет хлеб у детей других людей, при том – всеми возможными способами – политикой, журналистикой, бизнесом и так далее.
– Но здесь есть опасность: как бы не перепутать хорошее с плохим. Ты права, конечно, человек должен быть на своем месте в соответствии со своими возможностями и заслугами, но мы видим одержимость критикой. В целом есть одержимость говорить о вещах, которые не очень хорошо знаешь. В этом смысле я бы хотела поговорить и о Ереване. Поскольку Ереван меняется, происходит смена поколений и переход к новой ереванской психологии, речь не только о внешних изменениях, очень часто можно услышать имя великого Таманяна – это не в стиле Тамяняна. При этом, никогда не начинают серьезной дискуссии, обсуждения ведут лишь на уровне телевизионной беседы. Естественно, как человек, родившийся и выросший в Ереване, как человек, очень любящий свой город, я хочу понять: а что значит – не в стиле Таманяна? Ради Бога, давайте не будем о плане Таманяна с населением в несколько тысяч и так далее. Ведь Таманян сделал намного больше. Что за идолопоклонство? Таманян был революционером, по моему убеждению. Революционер с точки зрения привнесения красоты. Красный, печальный, глинобитный – провинциальный Ереван должен был стать испытательным полигоном для конструктивизма и других «революций». Таманян сумел воплотить в жизнь видение армянской роскоши, повторюсь – воплотить в жизнь видение армянской роскоши. Пока что – непревзойденной. Но он сначала разрушал, чтобы построить новое, чтобы русский провинциальный город превратить в столицу всех армян. И он не был идолопоклонником, он не боялся Момика или Трдата. Знал, что самое ужасное — это говорить и свидетельствовать, не зная. Сегодня фанатизм стал ужасным оружием против человечества и цивилизации, и это тоже является способом свидетельствовать, не зная. Толпы ослепленных людей рушат Пальмиру и продолжат делать это. Мы образованный народ, у нас уникальный инстинкт – чувствовать прекрасное, принимать его, делать своим. Наше цивилизационное преимущество связано не только с Араратом, мы связываем Восток и Запад оттенками собственного дыхания, являемся своего рода перекрестком. Значит, нельзя превращать Таманяна в душащее кольцо для знающих и незнающих. Таманянский Ереван возмужал, и одежда ему уже мала. Возможно, в процессе бывают неоправданные шаги — снос дома Африкянов и так далее… Но, что поделать, мир меняется. По впечатлениям моего внука, Рокфеллер-центр в Нью-Йорке, где вавилонское присутствие наций и рас, напоминает Ереван. Необходимо смириться с реалиями, которые диктует время. Мы живем в большом городе. Не по физическим параметрам, а по внутреннему диапазону – как столица армянства.
– У меня сейчас перед глазами Баку и Тифлис: ведь в этих городах присутствует армянских почерк. Если бы все усилия веками были направлены в сторону Еревана… Ереван был бы в три раза прекраснее, ведь правда?
– Конечно, но у нас были свои причины строить Баку и Тифлис, понятные в свое время… Иногда мы по несправедливости сравниваем Ереван с этими городами. Но они совсем разные. Да, армяне строили эти два города, но там были совсем другие цели – Баку, как промышленный центр российской империи. А Тифлис – как место для развлечений, резиденция вице-королей. Совсем другая задача была поставлена перед Таманяном в Ереване. Мне не хотелось давать формулировку, что является таманянским, а что нет. Всего лишь хотелось мыслить, исходя из формулировки Чаренца — «Он, наверное, представлял солнечный город».
– Я знаю, что в День Независимости, 28 мая было приглашение в мэрию – выступить по случаю установления памятника Нжде. Может, было бы правильно, чтобы мы поговорили и о Нжде?
– По правде говоря, это один из редких случаев, когда я сожалею, что не смогла там быть… Естественно, я подумала о том, что бы я сказала, если бы пошла? На самом деле, очень трудно говорить о Нжде. Потому что чьей-то легкой рукой Нжде приравнивают к Ленину, когда все время цитируют его выученные наизусть мысли, из серии – «Как говорил Нжде». С этой точки зрения, что я должна была сказать? Нжде является национальной идеологией, и для меня неприемлемо, когда со злорадством упоминают о его выходе из партии Дашнакцутюн. Такой уникальный мыслитель и исключительный воин как он не мог оставаться в рамках партии, хоть и приверженной своему народу. Нжде сам по себе был человеком-партией. Как когда-то говорил Грайр Марухян, есть люди, которые не должны быть в партийных оковах. Думаю, во времена Нжде тоже были люди, думающие таким образом. Дро, Андраник, Арам Манукян, Рубен Тер-Минасян и другие великие армяне должны были так думать. Не хочу, чтобы деятельность Нжде превращали в доступную тему для болтовни… Он принадлежит всем. Я вспомнила, что когда-то выразила свое недовольство по поводу слова «еркрапа»: это тоже не является прерогативой для кого-то, «еркрапа» означает защищающий родину, значит, оно касается всех. Поскольку в годы войны не только на поле боя защищали родину, но и в тылу. И сейчас тоже… Это прерогатива народа. И Нжде тоже.
– Я часто сожалела о том, что Нжде, изучавший философию в Германии, по причине трагических событий на своей родине не смог всецело посвятить себя науке, и то, что должно было стать философской системой, в основном превратилось в военную деятельность. Если бы нам не было суждено такое соседство…
– Да, конечно, но Нжде прожил свою жизнь по самой высокой философии… И поскольку речь пошла о немецком образовании Нжде, подведем итоги нашей беседы опять же на немецкую тему. В принятой Бундестагом резолюции есть словосочетание — древняя христианская нация… То же самое еще год назад произнес и Папа Римский, чей ожидающийся визит в Армению также является выражением высокой оценки. С присущим христианину смирением, духовный лидер 1,5 миллиарда католиков, приходит в дом к старшему брату, и свой визит отделяет от других визитов. Мы становимся свидетелями славного, исторического события, в наши жестокие времена мы становимся свидетелями и участниками объединения вокруг христианских ценностей. Решение Бундестага не является случайностью, что-то изменились в этом мире… Не знаю, ты заметила, что российские СМИ с беспрецедентной активностью освещали детали немецкой позиции? Ведь до этого очень многие страны признали Геноцид, только одной Франции достаточно, чтобы не перечислять остальные. Больно осознавать, что Русь применяет двойные стандарты – от Крыма до Бундестага. И что российская бурная реакция обусловлена лишь с очередными проблемами с Турцией.
Беседовала Карине Ашугян
Газета «Аравот»
09.06.2016г