Конечно, вкусы у всех разные, но я не показывал бы комбинацию из трех пальцев, когда речь идет, пусть даже опосредствованно, о погибших и раненых солдатах. В этом все же есть некоторый цинизм. Я понимаю, что этот жест адресован не солдатам, а «грабителям», «зажравшимся», «ворам-расхитителям», всем ставшим мишенью «народного гнева», о которых разговор продолжается вот уже 25 лет. Но есть такой феномен, когда мы выражаем справедливое недовольство каким-либо явлением, в контексте которого имеются уважаемые нами ценности, то такое неуважительное отношение распространяется на всю среду.
Когда в самый разгар борьбы с регистраторами скорости и видеокамерами наблюдения я призывал не переводить стрелки на частный бизнес, нерадивые водители и их защитники, а также имеющие привычку жаловаться вообще на все, обвиняли меня: «Ага, ты хочешь, чтобы нас грабил частник. Вот если бы мои выплаты шли в карман государству…». Теперь, когда мечта всей этой массы становится реальностью, под давлением общественного мнения принимается решение передать данную систему со всеми ее доходами государству, вы думаете, что станет лучше? Нет, потому что государство не сможет обеспечить функционирование и обслуживание данной системы, более того, не сумеет приобретать новое оборудование.
Но это мелочи по сравнению с более принципиальным вопросом. Экономика развивается не столько за счет сокращения «теневого» сектора или возвращения «награбленного» (как бы это не звучало приятно для слуха люмпенов), сколько за счет создания новых производств, расширенного воспроизводства старых мощностей, одним словом, созданием «прибавочной стоимости». Кто из инвесторов вложит свои деньги, если он видит, что частный бизнес под влиянием общественного мнения взяли и передали государству?
Я вообще был бы очень осторожен с призывами «вернуть награбленное», «возвратить народу нахапанное» и «национализировать сожранное». Потому что до конца неясно, которая из мишеней «народного гнева» достойна того, чтобы с ней поступили таким манером, кто и по какому принципу будет это делать?
Накануне выборов 1996 года я брал интервью у кандидата в президенты Вазгена Манукяна, и он пообещал, что если станет президентом, то расхитителям придется отвечать перед народом, и награбленное ими будет возвращено в государственный бюджет. Когда я попросил его назвать имена, кого конкретно из расхитителей он имел в виду, господин Манукян не дал прямого ответа и сказал, что судить будут тех, кому это положено.
Вот именно здесь и возникает проблема. Она заключается в том, что политики в качестве таких «мишеней» выбирают исключительно своих оппонентов. Причем, в различные периоды это подразумевает разных людей.
