Что будут говорить через 50 лет о наших прошедших 25 годах? На этот вопрос навел меня кандидат в президенты Армен Саргсян, когда давал мне интервью. Поскольку я точно не проживу 110 лет, то, что я сейчас предполагаю, не будет возможности «бросить мне в лицо». Вот почему я не могу ничего сказать уверенно. Одно можно сказать наверняка: те эмоции, которыми мы живем сейчас, спустя 50 лет нашим гражданам покажутся неважными и неинтересными. Например, в моем организме начинается химическая реакция, когда я слышу или читаю имя Роберта Кочаряна. Я понимаю, что это неправильно, плохо, непрофессионально, но я ничего не могу поделать со своим организмом.
Через 50 лет, я предполагаю, он будет восприниматься как второй президент Армении, и его будут упоминать вместе с первым и третьим президентами, как в положительном аспекте (освобождение Арцаха), так и в негативном (коррупция, тяжелое социальное положение). Я понимаю, что сегодня мое предположение может не понравиться сторонникам трех бывших (скоро обо всех трех можно будет говорить – «бывшие») президентов или тем, кто наполнен к ним ненавистью. Они, как и я, руководствуются эмоциями. Наши внуки будут свободны от этого, для них все это будет историей.
Я вспомнил все это, потому что в ближайшие дни будет отмечаться (или не будет) 30-летие Арцахского движения. И я убеждаюсь, что 30-ти лет для холодной, объективной оценки недостаточно. Главная причина в том, что многие из этих лидеров этого движения не только живы (дай Бог им долгой жизни), но и остаются на арене, по крайней мере, формально. Речь идет в частности о Левоне Тер-Петросяне, Вазгене Манукяне и Ашоте Манучаряне. Если они выступают с какими-либо правильными или неправильными замечаниями о политике, то, естественно, у них также есть и оппоненты. И волей-неволей начинается спор о современной политике, что обязательно сказывается на нашем восприятии 1988-го года.
Другая причина в том, что атмосферу в Армении пока создают люди, которые прожили половину своей жизни во времена Советов. Большинство из этих людей в течение этих 25 лет пострадали, лишились благополучной жизни, многие уехали из страны, и их чувство обиды оставило свой отпечаток на восприятии Арцахского движения: «Мы жили хорошо, а пришел АОД и развалил все».
Я никогда не считал себя «парнем движения», массовые мероприятия были мне не по душе. Но мое отношение к Арцахскому движению в целом положительно. Но об этом поговорим в другой раз.
