В последнее время я много читал о том, что, якобы, в отношениях СМИ и общественности что-то изменилось, и имеет место обоюдное недовольство. По правде говоря, я не чувствую никаких изменений. Общественность и СМИ остались такими, какими были три месяца или три года назад. Подавляющее большинство жителей Армении и армян в целом ненавидит Сержа Саргсяна и тех людей, которые ассоциируются с РПА. Так было 1, 3, 5, 10 лет назад. К этому прибавляется еще и то, что подавляющее большинство любит Никола Пашиняна, в первую очередь потому, что он сумел отстранить от власти третьего президента. Те публикации, которые соответствуют данным эмоциям, удостаиваются положительного отношения. Те публикации, факты, освещения, которые находятся за пределами данной схемы воспринимаются негативно со стороны вышеуказанного большинства. Любой «белый оттенок» черного или наоборот вызывает недовольство.
Что здесь нового, странного, неожиданного? Так было на протяжении веков, во всех странах, начиная с Древней Греции, где были возможности для более или менее свободного самовыражения. Вы скажете – в Гревней Греции не было фейсбука, троллинга и фейков. Несомненно, так и есть, однако это лишь инструменты, «транспорт», если захотите, через который распространяется общественное мнение. Суть этого, формирование механизмов, возможности для манипуляций те же, как две с половиной тысячи лет назад.
Некоторые мои коллеги переживают, говорят, что это организовано властями, вы же должны были быть более демократичными, чем прежние власти и так далее. Однако невозможно что-либо организовать, если для этого нет объективных предпосылок, а предпосылкой сейчас является четкое, однозначно выраженное общественное мнение. Вот, если бы вы спросили меня, является ли это мнение окончательным и непоколебимым, я бы ответил – нет.
Мой подход сегодня заключается в следующем. Если кто-то пишет или говорит, что написанное мной ему не нравится, то это оценка одного конкретного человека в данный момент, она обусловлена его менталитетом, убеждениями, воспитанием и образованием. Я не должен расстраиваться и делать что-либо для того, чтобы в будущем повлиять на негативную оценку этого человека. Если кто-то хвалит меня за написанное, то я не должен ликовать по этому поводу исходя из тех же вышеперечисленных причин, я не должен предпринимать действия, чтобы нравиться этому человеку и дальше.
Например, в деле представления ходатайства о заключении Кочаряна под стражу мои эмоции совпадают с эмоциями большинства. Но я, тем не менее, вижу здесь проблемы по части законности. Об этом – в другой раз.
