«День» (Украина). Русскоязычная диаспора за рубежом довольно велика во многих западных странах, и включает в себя самые разные волны — начиная от потомков белоэмигрантов и заканчивая теми, кто приезжает сегодня. Однако для всех этих волн характерен довольно высокий уровень поддержки Владимира Путина. Особенно удивительно видеть такие настроения среди людей, уехавших еще в советское время не столько по материальным соображениям, сколько в поисках свободы. Однако даже среди них довольно высок процент поддерживающих далеко не демократичного президента и далеко не свободную современную Россию.
Такие настроения, в свою очередь, заставляют многих западных экспертов рассматривать русскоязычных как потенциальную «пятую колонну» — людей, которые, даже если не являются сознательными агентами Кремля, легко могут быть использованы «вслепую» для продвижения российской политики и операций влияния за рубежом. И следует признать, что сам Кремль изо всех сил пытается превратить диаспору именно в такой форпост своего внешнеполитического влияния.
Главным инструментом здесь является, безусловно, российская пропаганда, в случае с диаспорой усиленная целенаправленной работой консульств и связанных с ними организаций по взаимодействию с бывшими соотечественниками. Можно выделить несколько механизмов влияния такой пропаганды на сознание россиян.
1. Во-первых, это эксплуатация чувства вины. Дело в том, что отношение к эмигрантам как к предателям родины внушается в России в последнее десятилетие практически с таким же упорством, как в советское время. Установка «уехал — значит, предал» глубоко оседает в подсознании россиян, даже если они не разделяют ее на сознательном уровне. В результате у многих людей, желающих уехать за рубеж, здравый смысл и личные мотивы берут верх, и они все же решаются покинуть страну, однако оставшееся в подсознании чувство вины продолжает создавать ситуацию психологического дискомфорта.
Эта манипуляция особенно эффективна, поскольку в российской истории государство всегда стремится подменить собой страну. В России, где нет неприкосновенной частной собственности и независимых судов, и человек ощущает свою полную беззащитность перед произволом, лояльность государству остается зачастую единственным способом почувствовать себя защищенным. Для многих россиян, за исключением тех, кто сознательно встал на путь диссидентства, травматично осознание своего конфликта с государством. Для таких людей отъезд за рубеж был вызван лишь желанием приобщиться к благам цивилизованного мира и заработать больше денег, но они были совершенно не готовы нести на себе ярлык «предателей».
Словно специально для разрешения этой искусственно созданной дилеммы Кремль создает многочисленные объединения, форумы и конгрессы русскоязычных соотечественников, которые открыто декларируют цель восстановления связи с «большой родиной». При этом, даже если такие организации формально позиционируют себя как культурные, на практике объединение в них происходит на основе политических, а не культурных факторов, и сам факт участия в проводимых ими мероприятиях подразумевает согласие с российской внешней политикой.
К сожалению, довольно значительное число представителей диаспоры с радостью воспринимают создание таких объединений. Участие в жизни подобных организаций для них становится зримым и практически официальным восстановлением связи с бывшей родиной и основой для уверенности, что теперь уже никто не сможет назвать их предателями. Особенно важно для такого типа эмигрантов видеть связь близких им по духу организаций с российскими консульствами, то есть, фактически, с самим государством. Таким образом, их внутренняя дилемма разрешается. У них остается возможность пользоваться всеми благами «свободного мира» и при этом ощущать, что они «прощены» Россией. При этом такие люди даже не задумываются о том, что сама по себе эта дилемма вызвана искусственно, и, если бы не усилия столь любимого ими государства, ее бы в принципе не возникло.
2. Наряду с обилием созданных Кремлем организаций можно отметить слабое развитие горизонтальных связей между эмигрантами нежелание создавать неформальные объединения, независимые от Москвы. Если же такие объединения возникают, Москва, в свою очередь, пытается поставить их под контроль и щедро предлагает финансовую помощь любым местным инициативам. Даже если независимые организации и СМИ сохраняются, «официальная» форма объединения эмигрантов значительно превосходит их. Следствием эти процессов становится подмена самоидентификации, когда ощущение себя частью русской культуры становится у эмигрантов неотделимо от политической составляющей.
3. Отдельно следует сказать об специфике создания образа врага в современной российской пропаганде. Эксплуатация ненависти и страха существовала и в советское время, но коммунистическая пропаганда отличалась от современной как минимум в двух важных аспектах:
— в позднесоветский период пропаганда не была так цинична, и четко разделяла ненависть к «капиталистам» в сочетании с жалостью к «угнетенным трудящимся». Да, эта пропаганда была лжива и утопична, но в ней не было того уровня жестокости, который присутствует сегодня;
— советская пропаганда базировалась на легкоопровергаемых тезисах, осознание ложности которых вызывало у человека ощутимый диссонанс. К примеру, высокий уровень жизни западных стран неумолимо контрастировал с постулатами о «загнивающем капитализме», и преодолеть это противоречие было невозможно.
Сегодняшняя пропаганда действует намного изощренней. Она не отрицает высокий уровень жизни в западных странах, внушая при этом, что эти страны абсолютно враждебны России. При этом внушаемую телезрителям идеологию ненависти можно определить как «идейный цинизм». С одной стороны, поддающиеся такой пропаганде люди свято верят необходимость войны с Западом на выживание, с другой стороны, они относятся к своим искусственно созданным «врагам» предельно цинично. Пропаганда внушает, что ложь, убийства, захват чужих территорий, война, клевета и даже уничтожение всего мира оправдано, поскольку «нам это выгодно». Вместо теории «классовой борьбы» российские пропагандисты оперируют сегодня туманными рассуждениями о геополитике, суть которой в их изложении сводится к постулату «цель оправдывает средства».
В результате у таких людей не возникает никакого диссонанса между жизнью на Западе и искренней ненавистью к стране проживания. Использование западных благ они считают формой «борьбы», и продолжают жить в США или Великобритании, поскольку «им это выгодно», реализуя при этом свои патриотические порывы в участии в кремлевских проектах. Иногда этот «патриотизм» доходит до прямой работы против новой родины, что вполне укладывается в современную российскую идеологию.
Созданию такого отношения к стране проживания способствует и банальная зависть. Как атрибут неблагополучного общества, она действительно присуща многим россиянам, и, что самое плохое, она не исчезает с приобретением материального благополучия. Сегодня уже широко разошлась ставшая анекдотичной фраза: «Как могла такая чистая, богатая, ухоженная страна, как Америка, достаться американцам?». К сожалению, именно так мыслят многие американские «путинисты». Даже наличие собственного дома и ведение внешне вполне американского образа жизни не может порой переломить это чувство обделенности. Русский эмигрант все равно ощущает, что его собственное детство или детство его родителей прошло в иной, гораздо худшей среде.
4. Сегодня можно часто встретить утверждения, что поддержка кремлевской политики в сочетании с негативным отношением к стране проживания свойственна лишь «неудачникам», то есть людям, по тем или иным причинам не способным реализоваться в эмиграции. В таком случае культ силы, представленный сегодняшней Россией, является привлекательным для таких людей, а ощущение причастности к этой силе помогает преодолевать комплексы.
Однако такое объяснение справедливо лишь отчасти. Идеология цинизма порой привлекательна и для успешных людей, поскольку цинизм сам по себе часто ассоциируется именно с успешностью. Желание «усидеть на двух стульях» и «обмануть врага» в сочетании с принципом «на войне как на войне» не зависит от социального статуса, образования или уровня дохода человека. Эти вещи лежат, скорее, в области нравственности. Парадоксально, что малообразованные люди, искренне верящие в самые дикие формы кремлевской пропаганды вроде «распятых мальчиков», могут в силу этого руководствоваться более чистыми мотивами, чем образованные циники, считающие, что ради «величия России» можно принести любые жертвы.
Так или иначе, следует признать, что Кремль довольно успешно работает с диаспорами за рубежом, стремясь превратить естественные чувства ностальгии и культурной самоидентификации в инструмент для манипулирования сознанием бывших соотечественников.
Ксения Кириллова, российский писатель и журналист (проживает в США)
Фото — издания «День»