Радио Свобода. Александр Гогун. Обострение зарубежных гибридных происков Кремля заставляет вспомнить почти забытый факт о предшественниках нынешних властей России. Ровно век назад коммунисты предприняли попытку проломиться в Центральную Европу, чтобы уже оттуда раздуть «мировой пожар в крови». В отличие от известного похода Тухачевского на Вислу в 1920 году, порыв 1919 года в последующие десятилетия почти не привлекал внимания историков. Однако если в 1920 году речь шла о советско-польской войне, то в апреле 1919 года коммунисты намечали схватку с рядом государств. И шансов на успех у них было не меньше, чем год спустя. Ведь в тот момент Старый Свет, где только что закончилась изнурительная мировая война, бурлил волнениями.
Империи развалились на ряд государств – ещё не окрепших. Это подчёркивал Сталин в декабре 1918 года в газете «Жизнь национальностей»: «Средостение между Россией и Германией падает, тает». Джугашвили в тот период являлся членом Реввоенсовета Республики и представителем ВЦИК в Совете рабочей и крестьянской обороны, поэтому его статья являлась отнюдь не частным мнением рядового партийца: «Запад с его империалистическими людоедами превратился в очаг тьмы и рабства. Задача состоит в том, чтобы разбить этот очаг…»
Несмотря на то что в Берлине местные правые без суда и следствия свирепо расправились с лидерами группы «Спартак» – Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург – оптимизм большевиков рос с каждым днём. Сталин в начале марта 1919 года в той же газете описывал события последних месяцев и недель как панъевропейский левый марш: «Появление советских республик в Эстляндии, Латвии, Литве, Белоруссии, на Украине. Разгром австро-германского империализма и пролетарская революция в Германии, в Австрии, в Венгрии… Советская республика в Баварии. Политические забастовки по всей Германии с лозунгом “Вся власть Советам”… Забастовки и советы рабочих в Англии, во Франции, в Италии. Разложение старой армии в странах Антанты и возникновение солдатских и матросских советов. Превращение советской системы в универсальную форму пролетарской диктатуры. Усиление левых коммунистических элементов в странах Европы и нарождение коммунистических партий в Германии, Австрии, Венгрии, Швейцарии. Связь между ними и координация действий… Международная конференция революционных социалистических партий в Москве и основание общего боевого органа борющихся рабочих всех стран, III Коммунистического Интернационала. …Советская Россия… превратилась в знаменосца мировой пролетарской революции… Большевизм из “чисто русского продукта” превращается в грозную международную силу, расшатывающую самые основы мирового империализма».
В этот период основным полем боя стала Украина как ворота в Центральную Европу и красную Баварию. Большевики готовились начать войну с Румынией, которая на тот момент уже год как владела Молдавией.
Читайте также
Командующий Украинским фронтом Владимир Антонов-Овсеенко 14 марта из Харькова отдал соответствующее распоряжение группе войск киевского направления: «Северную часть Бессарабии сорганизовать для прикрытия переправы на Днестре и последующего удара на Кишинёв. О последнем будет особый приказ».
Спустя три дня директивой №405 он требовал в ходе наступления на Одессу подготовить беспорядки в ближнем тылу румынских войск: «Организация восстания в Бессарабии – заслон от Румынии. Удар сильной группой [на] Кишинёв – Бендеры – Тирасполь».
Отнюдь не булыжник стал оружием «пролетариата» той весной. В ходе ноябрьской революции и хаотичной демобилизации бывшей кайзеровской армии военнослужащие растащили по домам и подвалам не только пистолеты и винтовки. В Германском историческом музее (ГИМ) на секции о событиях 1919 года представлен 64-килограммовый пулемёт MG 08. Снимок А. Гогуна
Менее чем через неделю значение этого стратегического направления резко выросло, поскольку 21 марта была провозглашена Венгерская советская республика, глава которой наладил телеграфную связь с Москвой. Владимир Ленин остался доволен своими ставленниками и спустя несколько дней громогласно заявил, что они в чём-то превзошли учителей: «…политика венгерского правительства была самая твердая и в коммунистическом направлении настолько, что если мы начали с рабочего контроля и лишь постепенно переходили к социализации промышленности, то Бела Кун своим авторитетом, своей уверенностью в том, что за него стоят громадные массы, мог сразу провести закон о переходе в общественную собственность всех промышленных предприятий Венгрии, которые велись капиталистически. Два дня прошло, и мы вполне убедились в том, что венгерская революция сразу, необыкновенно быстро стала на коммунистические рельсы».
Истоками и питательной средой венгерского тоталитаризма, как и везде в Европе, являлись пережитки феодализма и даже крепостничества, полностью отменённого лишь в 1848 году – всего на 13 лет раньше, чем в России. Венгерский исследователь Криштиан Унгвари подчёркивает, что несмотря на то, что мадьярская компартия до конца 1918 года являлась малоизвестной и затем была организована и направлена большевиками, власть она взяла без вооружённого насилия: «Коммунисты вступили в сговор с левыми социал-демократами, причём никто, кроме них, тогда не был готов принять ответственность за страну. На тот момент Венгрия находилась в конфликте с Западом по поводу земель – после распада Дунайской монархии арбитраж Антанты устанавливал новые границы, венгерские войска их придерживались, а войска соседей Венгрии – нет: каждый старался взять побольше. Когда западные страны перенесли границы вновь – уже вглубь сугубо венгерских земель, демократическое правительство в Будапеште не согласилось их признать и не намеревалось держать бразды правления в таких условиях. Красные готовы были воевать за населённые мадьярами земли с соседями и даже противостоять Западу, который их поддерживал. И коммунистов в этом вопросе поддержало немало венгерских офицеров бывшей армии Австро-Венгрии».
Как и в России, власти учинили красный террор – за время правления леворадикалов в 1919 году в небольшой Венгрии в среднем казнили по два человека в день: брали заложников из «буржуев» и инакомыслящих и произвольно расстреливали или вешали на деревьях каждого десятого. Союз с социалистами закончился быстро – уже через несколько дней Бела Кун выгнал их из правительства. Немало жителей Будапешта испытало шок, когда на международный день труда власти заменили памятники средневековым королям изваяниями Маркса и Энгельса, – в среднем классе начали распространяться апокалиптические настроения.
Март 1919 года – правительственные части на Франкфуртской аллее. Лишь в столице в столкновениях погибло свыше тысячи человек – во много раз больше, чем в ходе Октябрьского переворота в Петрограде. Фото из ГИМ
Тем не менее, власть не теряла поддержки значительной части общества, а руководимая Матьяшем Ракоши Красная гвардия сумела выиграть приграничное сражение у наспех сколоченной армии Чехословакии. Показательно, что и век спустя основным лоббистом Путина в ЕС является глава Венгрии Виктор Орбан, которого как внутри страны, так и из Брюсселя обвиняют в авторитаризме.
Уже 23 марта главком Вооружённых сил РСФСР Иоаким Вацетис и начальник советской военной разведки (впоследствии получившей наименование ГРУ) Семён Аралов предлагали Ленину организовать оперативное взаимодействие с армией новосозданной республики – невзирая на «средостение»: «1) Установить общий фронт между Венгрией и РСФСР через Буковину (тогда – часть Румынии. – А. Г.). 2) Двинуть из Буковины венгерские советские войска в тыл петлюровским войскам, наступающим из Галиции на Киев».
Однако у политического руководства Советской России были всеевропейские горизонты, и оно рассматривало Красную армию как помощника венгерским коммунистам, а не наоборот.
Поэтому спустя три дня Вацетис и Аралов в директиве №861/ш для Украинского фронта, копия которой ушла и Ленину, приказали усилить действия против войск УНР, но не забывать и о мятежных зарубежных «братьях по классу»: «…Поставить себе ближайшей целью окончательную ликвидацию выступления против вас со стороны Петлюры, причём ваше продвижение в западном направлении необходимо довести до границ юго-восточной Галиции и Буковины. Последнее необходимо для того, чтобы установить нам непосредственную тесную связь с советскими войсками Венгрии».
6 апреля была провозглашена Баварская советская республика, неожиданное появление которой Ленин обсудил по телеграфу с Белой Куном. Возникновение нового очага экстремизма, да ещё в Германии, подстегнуло натиск большевиков на Запад. Создалась видимость: можно вклиниться в самое сердце Европы.
Коммунистические беспорядки той весной прокатились по ряду городов Германии. На снимке – сожжённый грузовой железнодорожный вокзал в Бебре, земля Гессен. Фото из ГИМ
Доклад начальника штаба Украинского фронта Василия Глаголева начальнику полевого штаба Реввоенсовета РСФСР о стратегическом положении 17 апреля 1919 года содержал указания на то, что гражданская война перерастала в европейскую: «…Фронт, естественно, может остановиться теперь лишь на Днестре, но уже включение в его состав бессарабских повстанцев указывает на то, что составленный из повстанцев фронт может двинуться и дальше на запад».
18 апреля глава Ленин направил в Киев указание председателю Совнаркома УССР и по совместительству наркому иностранных дел «Украины» Христиану Раковскому о том, что одной из важнейших задач Украинского фронта является «прорыв через Буковину» на Среднедунайскую низменность, то есть выход Красной армии через Карпаты на оперативный простор.
Спустя четыре дня глава Советской России дал шифротелеграмму Вацетису и Аралову, где расширил намеченный участок прорыва на Запад: «Продвижение в часть Галиции и Буковины необходимо для связи с Советской Венгрией. Эту задачу надо решить быстрее и прочнее … Установить прочную связь по железным дорогам с Советской Венгрией».
На следующий день слова вождя вылились в директиву №1855/оп главного командования Красной армии о задачах Украинского фронта: «При современном положении Европы признаётся необходимым войти непосредственно в связь с Венгерской советской республикой, для чего армиям Укрфронта, пользуясь успехом в гусятинском и каменец-подольском районах, необходимо организовать продвижение через территорию Галиции, Буковины и Венгрии в общем направлении Коломыя, Сигот и Будапешт».
Ленин подумывал не только о Паннонской равнине, поскольку 27 апреля, поблагодарив лидеров Баварской советской республики за посланное ими приветствие, направил в Мюнхен перечень подробных рекомендаций по укреплению власти, включая взятие заложников «из буржуазии».
В международный праздник труда 1 Мая, выступая на Красной площади, вождь предрёк близкую победу коммунистов над Антантой: «…если англо-французскому империализму пришлось уступить поле борьбы на Украине, где действовали незначительные отряды повстанцев, то перед силами объединенной Советской России, Венгрии и Баварии ему и совсем не устоять».
В тот же день большевики направили в Бухарест ноту, в которой звучала уже откровенная угроза войны: «Не желая проливать братскую кровь румынских рабочих и крестьян, действующих по принуждению, оба Советские Правительства обращаются к Румынскому Правительству с нижеследующими предложениями:
1) Немедленная эвакуация румынских войск, чиновников и агентов из всей Бессарабии и предоставление бессарабским рабочим и крестьянам свободы установить свою собственную власть (читай: «большевиков». – А. Г.);
2) Предание народному суду всех виновников преступлений, совершенных над бессарабскими рабочими и крестьянами и над всем населением Бессарабии;
3) Возвращение всего военного имущества, принадлежащего России и Украине, захваченного Румынией;
4) Возвращение жителям Бессарабии всего отнятого и конфискованного у них имущества.
Российское и Украинское Социалистические Советские Правительства ожидают в течение 48 часов, начиная с первого мая в 22 часа, ясного и точного ответа о принятии их предложения; в противном же случае они будут считать себя обладающими в отношении Румынии полной свободой действий».
Королевская Румыния ответила вооружённым молчанием.
В составленном 8 мая донесении наркомвоенмора УССР Николая Подвойского из Киева в Реввоенсовет РСФСР № 595/о отмечались широкие приготовления к схватке в Центральной Европе: «Спешно формируется 4-я, 6 Украинские дивизии и две дивизии интернациональные и Бессарабская с особой задачей оказания помощи Венгрии, освобождения Бессарабии».
Мадьярские коммунисты вступили в бои не только с Румынией, но и Королевством сербов, хорватов и словенцев, а также с новосозданной Чехословакией. Кроме того, восточная Галиция, через которую Ленин хотел наладить железнодорожное сообщение, была занята войсками Западно-Украинской народной республики. К тому же на её земли претендовала Польша, которой Франция в тот момент передавала танки и иное вооружение для борьбы именно с большевиками. Таким образом, содействие Кремля «красным венграм» должно было вылиться во всеобщую схватку от Балтийского до Адриатического и Чёрного морей.
…И в этот момент командующий 6-й украинской советской дивизией поднял мятеж против коммунистов. 12 мая Раковский сообщал Вацетису, что большевикам уже не до Кишинёва, Бухареста и Будапешта: «Авантюра [Никифора] Григорьева сорвала подготовляемое нами наступление на Бессарабию… Мы поставили в тяжёлое положение Венгрию и в нежелательное положение самих себя».
Вскоре примеру 6-й дивизии последовал ряд других частей Красной армии, и 26 мая Вацетис и Аралов послали Антонову-Овсеенко директиву №999/ш, копию которой направили Ленину: «1. В западной части Украинского фронта со стороны Днестра и Галиции перейти к обороне. 2. Выделить из состава Украинского фронта возможно большее число боеспособных единиц, которые направить на Южный фронт (против Деникина. – А. Г.)… 3. Ближайшей активной задачей Украинфронта ставится немедленное в кратчайший срок подавление мятежа Григорьева».
Бунт удалось задушить, самого атамана убили махновцы, но время для похода на и за Дунай было уже упущено. В мае под ударами правительственных войск пала Баварская, а в августе под натиском интервентов и Венгерская советская республика. Попытку учинить мировую революцию большевикам пришлось отложить на год: Белая армия рвалась к Москве…
Таким образом, в отличие от последующего марша за Вислу, отражённого поляками благодаря военной силе, радиоперехвату и дешифровке, поход на помощь венгерскому бунту в 1919 году провалился по сугубо внутриполитическим причинам. Вероятно, что и путинской гибридной войне, которая ведётся в Европе, а нередко и через Европу, конец положат изменения в самой России.
Александр Гогун – исследователь сталинизма, автор и составитель монографий и сборников: «Неконвенциональная война. ГРУ и НКВД в тылу Вермахта«, «Чёрный PR Адольфа Гитлера. Документы и материалы«, «Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы» и др.
На главном снимке — после убийства Либкнехт и Люксембург в ряде районов Берлина в марте 1919 года дошло до настоящих боёв между леворадикалами и правительственными войсками, поддержанными крайне правыми добровольцами
Все фото — Радио Свобода
