МБХ-Медиа. Сергей Жаворонков (Москва). Информацию об отставке советника Президента России Сергея Глазьева и назначении его на должность министра по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков пока никак не прокомментировал. На официальном сайте Кремля Глазьев пока продолжает числиться советником. Но информация, видимо, абсолютно надежная, раз проходит по всем каналам и не опровергается. Отсутствие формальных подтверждений, вероятно, объясняется тем, что решение должно быть принято на назначенном на 1 октября 2019 г. в Ереване заседании Высшего совета Евразийского экономического союза, состоящего из глав государств, и сейчас России было бы некорректно заявлять, что вопрос уже решен — хотя, по всей видимости, дело обстоит именно так: информация появилась сразу после прошедшей в Бишкеке встречи глав правительств ЕАЭС.
Сергей Жаворонков
Слабое подобие Евросоюза
Давайте разберемся, что такое ЕАЭС, заглянем в его учредительный документ — договор о ЕАЭС, подписанный 29 мая 2014 года в Астане. Это слабое подобие Европейского союза, создававшееся с учетом его опыта. Руководящий орган Союза — Высший совет из глав государств. Его решения принимаются консенсусом, то есть, грубо говоря, любое решение может быть заблокировано условной Киргизией или Беларусью. В этом отличие от Евросоюза — его высший орган, совет ЕС, принимает юридически обязывающие решения по принципу двойного кворума — голоса 55% стран-членов, представляющих не менее 65% населения ЕС (лишь решения по вопросам внешней политики принимаются консенсусом).
Аналог Еврокомиссии — ЕЭК, куда и назначают Глазьева. Коллегия комиссии это орган, где решения принимаются квалифицированным большинством, за исключением заранее определенных Высшим советом «чувствительных вопросов». В коллегии комиссии работают председатель (сейчас этот пост занимает представитель Армении Тигран Саркисян, его полномочия истекают в январе 2020 г. и продлению не подлежат, следующим председателем в алфавитном порядке стран будет представитель Беларуси), и 9 членов коллегии, они же министры (сейчас там по два человека от Киргизии, России, Казахстана и Беларуси и один от Армении). Глазьев идет на пост министра по интеграции и макроэкономике — его предшественница, представитель России Татьяна Валовая, стала гендиректором отделения ООН в Женеве (не путать с генсеком ООН). Четырехлетние полномочия министров можно продлевать, и если роль председателя во многом номинальная, то министры должны быть рабочими лошадками: действует, например, правило, что во всех заседаниях министр обязан участвовать лично, без права замены.
Министр и замминистра
Вернемся к личности Сергея Юрьевича Глазьева и итогам его работы в российской власти, чтобы понять, чем он может быть полезен (или не очень) на новой должности. Глазьев окончил экономический факультет МГУ и поступил в аспирантуру считавшегося тогда одним из лучших исследовательских центров Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ), где познакомился с Егором Гайдаром. В 1992 году стал первым заместителем министра внешних экономических связей, которым тогда работал другой знакомый Гайдара — Петр Авен, ныне известный крупный предприниматель. Авен был одной из наиболее ненавидимых фигур в правительстве Гайдара, потому что осуществлял одну из наиболее крупных реформ: либерализацию экспорта и импорта, которым при Горбачеве могли заниматься по специальным разрешениям, сказочно обогащавшим тех, кто их имел. Потому, когда Виктор Черномырдин формировал новый кабинет в декабре 1992 года, неудивительно, что Авена он депутатам «сдал», назначив вместо него министром Сергея Глазьева. Ни на посту замминистра, ни на посту министра Глазьев ничем не запомнился, проводимой в 1992—1993 году политике никак не возражал. Однако 21 сентября 1993 года, на следующий день после указа Бориса Ельцина о роспуске Верховного Совета, он объявил об отставке с поста министра. Так началась его политическая карьера.
Читайте также
«Если денег нет, то надо напечатать»
В оппозиции Глазьев оказался востребован — с экономистами у тогдашних «национал-патриотов» был полный швах, они в основном кормились то ортодоксальным марксизмом, то какой-то никому не ясной эклектикой «христианского социализма». Как показал апрельский референдум 1993 года, возвращения к советскому дефициту, при всех трудностях, народ не хотел. Глазьев — не из советской номенклатуры, с опытом на посту министра — смотрелся выигрышно. Он довольно быстро сформулировал костяк концепции, которую исповедовали «национал-патриоты» 90-х и постепенно стал исповедовать Владимир Путин в 00-х: побольше государства, в чьих руках должны оставаться крупные предприятия; государство должно перераспределять ресурсы на великие свершения; если денег нет, то надо напечатать; поменьше иностранцев; у России свой путь; надо опираться не на закон и правила, а на индивидуальные решения чиновников (конечно же, научно просчитанные правильными экономистами!) и т. п.
Нельзя сказать, что эта концепция не представлена в современной экономической науке — и не в своем нынешнем венесуэльском виде, а, так сказать, «с человеческим лицом». Тут можно вспомнить массу и нобелевских лауреатов, хотя бы ныне очень модного на Западе Пола Кругмана. Впрочем, каким-то крупным ученым Глазьева в мире никто не считает, он там просто не известен. Его бодрая карьера в отделении общественных наук РАН (в 2000 году избран член-корром, в 2008 аж целым действительным академиком) связана не только с родством экономических взглядов, но и с откровенной слабостью этого отделения в целом — никто из российских крупных экономистов, признанных в мире (условный Сергей Гуриев), академиком не является. Творчество Глазьева это прежде всего публицистика (типичное название книги последних лет — «Украинская катастрофа: от американской агрессии к мировой войне»), причем, судя по ее количеству, сложно совместимому с политической и государственной работой, — с активным использованием штата помощников.
«Чья надо „Родина“»
В декабре 1993 года Глазьев становится депутатом по списку травкинской «Демократической партии России», находившейся в умеренной оппозиции Ельцину, и возглавляет думский комитет по экономической политике. ДПР раскалывается, и в думу декабря 1995 года Глазьев пытается пройти по списку «Конгресса русских общин» Юрия Скокова — Александра Лебедя, но список, вопреки ожиданиям многих, не преодолевает барьер. С декабря 1999 года — депутат по списку КПРФ, в 2002 году выдвигается КПРФ на пост губернатора Красноярского края, заняв в первом туре третье место с 21%. Но в 2003 году со скандалом покидает и КПРФ, став одним из лидеров блока «Родина» — лояльной Путину организации (КПРФ тогда обвиняли, и не без оснований, в сотрудничестве с ЮКОСом), призванной ослабить лидировавших по рейтингам начала 2003 года коммунистов. О том, что «Родина» была «чья надо „Родина“», свидетельствует хотя бы такой забавный факт: Подольский одномандатный округ, депутатом от которого был Глазьев, стал единственным округом, где суд снял с выборов официального кандидата «Единой России» Максима Васильева, обеспечив Глазьеву 53%.
Список блока «Родина», слепленного буквально за полгода до выборов, триумфально прошел в парламент с 9% голосов — это больше, чем вылетевшие из него СПС и «Яблоко» вместе взятые. Тут с Глазьевым случилось «головокружение от успехов». Поверив, видимо, в то, что успех блока это его, а не Кремля, личная заслуга, вопреки четкому тогдашнему приказу не выдвигать лидеров кандидатами в президенты (его тогда выполнили все — КПРФ, ЛДПР, СПС и «Яблоко»), Глазьев, тем не менее, выдвинулся. Отказывать в регистрации тогда было плохим тоном, потому власти сделали просто: запретили давать кандидату деньги, «отключили» ему телевизор, а большинство фракции отказало Глазьеву в поддержке. Между выборами было всего три месяца и сам по себе Глазьев набрал лишь 4%. Оказалось, что пафосных статей с критикой Кремля в газете «Завтра», вроде вот этой, для выборов недостаточно. А вскоре блоки запретили, одномандатные округа отменили, большинство партийцев пошло в партию сначала в 2004 г. к Рогозину, затем в 2006 г. к Миронову. Глазьев остался депутатом-одиночкой без перспектив переизбрания, поругивая всех и вся в патриотической прессе.
Советник «Говорящая голова»
В ноябре 2008 года «блудный сын» вернулся — Глазьева назначили на откровенно второстепенную должность заместителя генерального секретаря ЕврАзЭс (генсеком был бывший посол Казахстана в России Таир Мансуров, а реальная власть и переговоры сосредотачивались в лице Виктора Христенко, в 2004 — 2012 г. министра промышленности России, который в 2012 году и станет первым главой коллегии ЕЭК). В 2012 году Глазьев переместился на позицию советника Президента (также члена национального банковского совета — консультативного органа при ЦБ). В отличие от помощника, выполняющего конкретные поручения, позиция советника второстепенная — достаточно посмотреть на сайте Кремля, кто ее занимаетнаряду с Глазьевым. Конечно, Глазьев в силу большой публичности более влиятелен, чем, например, советник по климату Руслан Эдельгириев, но реальных полномочий у него нет. Его виза нигде не требуется. Бюджета, кроме обычного «кабинет-машина-секретарша», у него нет. Мели Емеля — твоя неделя.
Здесь мы наблюдаем интересную особенность всей карьеры Глазьева. Он нигде не добивается каких-то полномочий, его всюду зовут как говорящую голову. Черномырдин позвал — пошел. Травкин позвал — пошел. Скоков с Лебедем позвали, Зюганов позвал, Администрация позвала в «Родину» — пошел. Как только Глазьев оказывается в самостоятельной политической роли (в 1994 году его избрали председателем ДПР вместо Травкина, в 1996—1999 гг. он тусовался в «Конгрессе русских общин», в 2004 году решил без АП идти в президенты), то все у него начинает сыпаться из рук, он утрачивает к ситуации интерес.
После затишья 2008−2012 гг. у Глазьева начинается новый этап карьеры «говорящей головы»: он начинает мочить, как это принято говорить, «экономический блок правительства». Он становится частым гостем номинально принадлежащего Константину Малофееву телеканала «Царьград» (редакция располагается физически в здании Ростелекома, в совете директоров которого неизменно председательствует Сергей Борисович Иванов, глава Администрации Президента РФ в 2012—2016 гг.), всевозможных патриотических передач на центральных телеканалах и т. п. Глазьев постоянно публикуется в спонсируемой АП газете «Завтра», вокруг которой был создан целый «Изборский клуб» патриотических писателей, читателей, экономистов, академиков, священников, геополитиков, «випов», «полувипов» и просто безвестных, но очень патриотичных личностей во главе с Александром Прохановым. Количество его статей, интервью в «Завтра» огромно: только за 2018−2019 гг. — 17 материалов, включая развернутые доклады.
Повестка та же, что в 90-е: надо напечатать много денег и раздать хорошим людям (промышленникам), побольше государственных инвестиций, побольше государственного регулирования экономики, крупный бизнес — государству, и ни в коем случае никакой новой приватизации, отказаться от закупок всего импортного (кроме того, что нельзя произвести в России) и т. д. и т. п. Но все чаще проскальзывают идеи, которые иначе как клиническими не назовешь. Вот, в сентябре 2013 года Глазьев спрогнозировалкрах доллара, как раз в то время, когда рубль стал еще до украинских событий дешеветь и в течение следующего года подешевел вдвое. В 2018 году в середине длинного доклада предложил запретить оборот наличного доллара. А в 2019 году объяснил, что при новом президенте Зеленском Донбасс заселят бегущими из Израиля евреями и бегущими из Европы европейцами.
Идеи Глазьева — в жизнь
Сейчас многие экономисты объясняют, что Глазьев никак не влиял на экономическую политику, это, мол, такой смешной чудак. Это не так. Ряд идей Глазьева выполнен и, очевидно, не без прямого указания Владимира Путина (у того же Центробанка хватило бы ума самому их не осуществлять). Так, Центральный банк России за 2018 г. сократил вложения в казначейские облигации США в семь раз, а в 2019 г. продолжил их сокращение. При том, что это одновременно прибыльные (2−3% годовых, в зависимости от срока размещения) и надежные ценные бумаги — одни из немногих на фоне европейских и японских, с их близкими к нулю или отрицательными ставками. Сокращение коснулось и американской валюты, и иных номинированных в долларах активов (втрое за год!), при этом в корзину валют был включен неконвертируемый юань (курс которого определяется государством), причем за несколько лет доля активов в юанях выросла почти до 15%.
В строгом соответствии с мнением Глазьева ЦБ наращивает резервы в золоте, хотя этот актив подвержен значительным колебаниям, не соответствует критерию быстрой ликвидности (в то время как доллары, евро или нефть нужны каждый день), и со времен пиков мировых цен 2012 г. цена на него сократилась на треть. Конечно, Россия не прекратила, как советует Глазьев, импортировать самолеты (российская промышленность просто не в состоянии произвести необходимое их количество). Зато, когда вы регулярно читаете о все новом и новом расширении списков импортного медицинского оборудования, чьи закупки для государственных нужд запрещены — в июне 2019 г. Правительство РФ вновь его расширило и в нем теперь более сотни позиций, включая аппараты для искусственной вентиляции легких — это Глазьев. Если кто-то из вас бывал в клиниках, советую присмотреться к тому, много ли там отечественной техники — запрет этот скажется на здоровье пациентов не сразу, пока еще старая техника работает, но скажется обязательно.
Полным успехом увенчалась борьба Глазьева с приватизацией — о приватизации крупных компаний больше никто не говорит (а ведь еще пять лет назад правительство бодро рассказывало о планах полного выхода из крупных госкомпаний!). Единственная крупная сделка за последние годы, продажа пакета акций «Роснефти», прошла на деньги российских же госбанков — фактически это перекладывание из одного кармана в другой. Расходы бюджета по статье «национальная экономика» (те самые «государственные инвестиции») превысили 2.6 трлн. рублей и продолжают расти. Собственно, вообще вся бюджетная идеология — повысить налоги и государственные расходы, причем не социальные, а именно на всякую всячину (в этом нынешние «нацпроекты» отличаются от тех, что были в середине нулевых, когда предполагалось, что государство дает деньги на социальную инфраструктуру и зарплаты бюджетной сфере) — это примерно то, о чем писал Глазьев.
Глашатай власти и «русского мира»
Да, Глазьеву не удалось убедить власти взять и спустить на это еще и всю кубышку стабилизационного фонда, но так в жизни бывает — не все идеи принимаются, важно направление движения. И государство делало примерно так: очищало это направление от явного бреда, вроде запрета наличных долларов, обогащало его конкретными лоббистскими интересами (ведь все эти «медицинские товары для государственных нужд, имеющие не менее двух отечественных производителей» кто-то производит, верно?) и пускало в ход. Безусловно, в этом сама политэкономическая логика режима, и Глазьев выступал тут не архитектором, а глашатаем того, что власти хотят делать.
Для человека, в чьи задачи входила с 2012 года прежде всего российская экономика, Глазьев удивительно много говорил и писал про воссоединение «русского мира» и даже засветился на телефонных переговорах с организаторами «народных республик» в Донбассе, Харькове и Одессе. Записи хорошего качества, мало сомнений, что это именно он. Но если интерес к «народным республикам» и Глазьева, и Дугина, и Гиркина можно объяснить общим покровителем из здания Центрального телеграфа, то остальное это, видимо, его личное увлечение. Вот, например, его малоизвестная речь на Ассамблее народов Евразии в феврале 2019. Глазьев рассуждает, что большую часть истории народы жили в рамках одной государственности, выдвигает идею расширения ЕАС и вообще говорит о «ненадежности экономического фундамента» интеграции (то есть, того, чем ему сейчас предстоит заниматься), а в завершение, достав из кармана бумажку, рассказывает, что норманнов не было, а центр древнерусского государства был не в Киеве, ссылаясь на некие исторические источники старше Повести временных лет. Видимо, как в случае с давлением на Беларусь, который мы подробно разбирали, своим приоритетом Глазьев видит политическую интеграцию, а экономику — средством, инструментом.
Экспорт, реэкспорт, акцизы, углеводороды и прочие проблемы ЕАЭС
Чем же придется заниматься Сергею Юрьевичу на новом посту? Что такое Евразийский экономический союз (ЕАЭС) в двух словах? Это зона свободного перемещения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, а также согласования таможенной политики по отношению к третьим странам и — во всяком случае так неформально предполагалось при ее создании — инструмент российских дотаций. И вот с тем, что «также», существуют серьезные проблемы.
До сих пор не урегулирован чувствительный для России вопрос реэкспорта табака и алкоголя (прежде всего, через Беларусь и Казахстан), а также собственно экспорта белорусского и казахского табака и алкоголя в условиях, когда они облагаются значительно меньшим акцизом, чем в России. Например, в Беларуси акциз на табак ниже российского более чем в два раза, для дешевых сортов табака — в четыре. Акциз на пиво — более чем в два раза. С Казахстаном главная проблема — акциз на водку, который меньше в три раза. Достигнута договоренность выровнять акцизы к 2024 году с небольшим коридором в пределах 25%, но факт реализации не очевиден — все это планировалось и на 2020 г.
Отдельной историей стали «контрсанкции». В приступе молодецкой удали российские власти ввели их летом 2014 года самостоятельно, просто наплевав на базовые принципы согласования торговой политики. И получили ответ — соседи по ЕАЭС их соблюдать отказались, что не только уменьшает мощь евразийского ответа коварному Западу, но и создает дыру в Россию — таможенной границы-то нет. Когда поставки всевозможных «белорусских яблок» неприлично растут, Россия пытается устраивать блокпосты на своей территории, но Лукашенко реагирует симметрично. Аналогичная ситуация с попытками ограничить поставки топлива на Украину — нет никаких законных оснований не продавать его Беларуси, а она его с удовольствием перепродаст. То же касается и продукции двойного назначения вроде запчастей к советской военной технике. Эта вялотекущая война продолжается до сих пор.
Еще большая проблема — экспортные пошлины на нефть, нефтепродукты и газ. При создании таможенного союза (2010 г.), а затем и ЕАЭС стороны договорились, что этот чувствительный вопрос будет регулироваться странами самостоятельно до 2025 г. Фактически же, «по понятиям», предполагалось, что никаких экспортных пошлин не будет, во всяком случае в привычных объемах торговли (исключая реэкспорт). Это резко удешевляло сырье для Беларуси, Армении и Киргизии (Казахстан сам экспортер нефти, а в последние годы, после модернизации своих трех НПЗ, экспортер и нефтепродуктов). Особенно важен этот сюжет для Беларуси, где нефтепереработка российского сырья — одна из основных статей экспорта. По подсчетам Александра Кнобеля, нефтегазовый трансферт для Беларуси составляет около 4% ВВП, Киргизии — 3% ВВП, Армении — 1.4% ВВП, Казахстана — около нуля. В период высоких цен на углеводороды, соответственно, он растет, в период низких — падает.
Однако в 2018 году, после долгих дискуссий, российские власти совершили так называемый «налоговый маневр в нефтяной отрасли» — аргументы его сторонников можно почитать, например, в этом исследовании правительственных консультантов Vygon Consulting. Суть маневра состоит в поэтапной отмене (к 2024 г. полностью) экспортных пошлин на углеводороды с одновременным повышением налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Правительство по умолчанию получает дополнительные доходы от ранее беспошлинного экспорта в страны ЕАЭС, те же должны будут покупать сырье по мировым ценам. Эти потери Россия может своим партнерам компенсировать — ставя им разные интересные условия, прежде всего «геополитические». Например, разместить военные базы (пока такая полноценная база существует только в Армении), или полностью поддерживать российскую внешнюю политику по отношению к третьим странам. Сейчас журналисты любят обсуждать, как от Лукашенко потребуют войти в состав России, угрожая разорением. Вряд ли до этого дойдет, скорее батька предпочтет затянуть пояса и нагадить чем-нибудь в ответ — но потребовать, в любом случае, можно много чего интересного. И если для кого-то в путинском окружении важны мечты об империи, то другие удовлетворятся чем-то более прагматичным вроде экономических объектов.
Наконец, есть еще уязвимости, о которых не принято публично вспоминать. Российские власти в истории с «антисанкциями» продемонстрировали готовность просто игнорировать все нормы ЕАЭС. А торговая зависимость от России у партнеров по союзу больше, чем у России от них — кроме Казахстана (8.5% от общего экспорта) и Киргизии (10% экспорта). Армения экспортирует в Россию 27%, Беларусь аж 38.4% (доля Беларуси в российском экспорте 5%, Казахстана 2.8%, Армении и Киргизии по 0.3%). При этом, если Казахстан экспортирует немало ценного и сложнозаменимого сырья из группы металлов, то экспорт Беларуси — машиностроение и сельское хозяйство, Армении — сельское хозяйство, Киргизии — одежда (фактически, реэкспорт из Китая) — все это легко заменимо при желании, чего нельзя сказать о российском сырье. Армения (9.5% ВВП) и особенно Киргизия (32% ВВП) также серьезно зависят от денежных поступлений из России, причем если для Армении речь идет и о многих гражданах РФ, то для Киргизии — прежде всего о мигрантах. Сейчас кажется маловероятным, чтобы Россия шантажировала этим, но вспомним Грузию после 2006 года, когда Россия де-факто полностью запретила въезд гражданам этой страны. Кроме того, Беларусь должна России $7.5 млрд. на протяжении многих лет и долг не сокращается.
Вряд ли Глазьев владеет всеми этими цифрами и подробностями, но это не проблема — все это легко принесут в виде справок из соответствующих экономических ведомств. Назначение на должность переговорщика по экономике человека, известного риторикой в духе «русского мира» (под этим значится, конечно, не русский мир, а настоящая многонациональная империя под управлением Владимира Путина), не сулит странам ЕАЭС ничего хорошего. Впрочем, и паниковать тоже рано. На пути идей по расширению ЕАЭС железной стеной стоит Казахстан — если для родственных и относительно маленьких по численности населения киргизов сделали исключение, то Казахстан категорически против появления на своем рынке труда жителей Таджикистана, Узбекистана или Молдовы (три единственных гипотетических направления расширения). Наконец, каким бы ни был болезненным для этих стран конфликт с Россией, публичное признание развала ЕАЭС вообще и союза с Беларусью в особенности означает для Владимира Путина тяжелейший имиджевый удар внутри России.
И потому «быстрее» не значит «вернее», как показала недолгая карьера посла России в Беларуси Михаила Бабича, попробовавшего командовать, опираясь лишь на представление о российской мощи и белорусской нужде (это правда, но не вся). Так что, будем надеяться, товарищ Глазьев на этом завершит свою административную карьеру и сосредоточится на любимом деле — рассказах о борьбе с Америкой и заселении Донбасса евреями.
Фото — ТАСС