В последние дни часто склоняется имя Армана Бабаджаняна. Понятно, что его политические оппоненты, а также симпатизирующие им средства информации и «статусописцы» выступают против его шагов и заявлений, естественно также (хотя и не поощряемо), что это противодействие часто носит личностный характер. Я не собираюсь обсуждать их, напротив, я не могу не испытывать уважения к своему бывшему коллеге, который с «нуля» создал газету и превратил ее в одно из ведущих СМИ в Армении.
Но сейчас Арман – политик, и все его шаги и заявления, естественно, преследуют определенные политические интересы, направлены в пользу какой-то политической команды и против какой-то другой политической команды. Это нормально, и, конечно, кому-то это может нравиться или не нравиться.
Как всегда, так и в этом случае меня интересуют не личные или даже чисто политические проявления, а, как принято говорить, институциональные (государственные) решения.
Политик встречается с человеком, осужденным за теракт, тот теракт, все обстоятельства которого для общественности все еще не ясны. Я не знаю, принято ли это в цивилизованном мире, но мне кажется, что подобные встречи вообще нежелательны.
Читайте также
Во-первых, политик может попросить или побудить террориста назвать имена или представить обстоятельства, которые будут исходить из его интересов в качестве политического деятеля.
Во-вторых, даже если такой просьбы или побуждения нет, террорист может сам по собственной инициативе назвать имена или обстоятельства, которые, по его, террориста, мнению, «созвучны нынешней политической ситуации».
(В обоих вышеупомянутых случаях совершенно не исключается, что сказанное им может оказаться абсолютной ложью.)
В-третьих, даже если нет ни того, ни другого, то сам факт встречи может стать поводом для предположений и политических спекуляций, и даже если террорист когда-либо даст какие-либо показания, это будет рассматриваться с точки зрения некой политической договоренности.
Поэтому такие встречи, на мой взгляд, должны быть исключены. Такой преступник может встречаться с сотрудниками правоохранительных органов (если ему есть что сказать), со своими адвокатами (если он в них нуждаются), а также с Защитником прав человека и правозащитниками (и в этом случае речь может идти только об обсуждении условий его тюремного заключения).
Если политик встречает с лишенным свободы террористом, неизбежны вопросы: почему он встретился, кто его послал, чего он добивается? Обсуждение подобных вопросов, я думаю, государству пользы не приносит.
