В более или менее демократических обществах противопоставляться властям и высказывать неприятные для них мнения – не опасное занятие, особенно сейчас. Но если это и в правду так, то трижды верно и то, что для того, чтобы «утюжить» оппонентов власти, совершенно не требуется гражданская смелость. «Вернатун – это собрание негодяев», «Вазген Манукян и Давид Шахназарян – рупоры расхитителей» – что это дает в познавательном смысле? Обращаться к содержанию того, что говорят эти деятели, соглашаться или не соглашаться с ними, безусловно, стоит. Но сотрясание воздуха бессмысленными ругательствами может иметь два объяснения. Или пытаются, скажем так, угодить властям, с какими-то ожиданиями. Или же сердца людей сгорают от ненависти, и поношения имеют свойство охлаждать этот важный орган.
Но если столь бурные чувства к политикам можно где-то понять, то такое же отношение к артистам просто поразительно. Поддержка Кочаряна представителями искусства и шоу-бизнеса была организована плохо: следовало встретиться с каждым и получить их личную подпись, а не звонить им и выслушивать «половинчатое согласие», от которого многие отказались, попав под «каток» активистов и активисток Фейсбука. В любом случае, самоутверждаться за счет артистов, высказавших свои взгляды, мне кажется странным.
Лично я не вижу особой большой проблемы, если Кочарян до начала собственно судебного процесса будет находиться на свободе. Человек с огромным количеством материальных ресурсов может оказывать влияние на события как из «подвала СНБ», так и из своего дома.
Видео «сторонника» второго президента, распространенное полицией в подтверждение того, что Кочаряна нельзя выпускать на свободу, оставило на меня впечатление довольно топорной пропаганды. Мне также очевидно, что ни один судья больше не осмелится изменить второму президенту меру пресечения, учитывая то, что сделали с судьями, которые приняли такое решение.
Читайте также
Но я не собираюсь присоединяться к призыву освободить Кочаряна, что означало бы, что я поддерживаю «великого гуманиста», «невинного человека» или «политического преследуемого». По моему мнению, он на километры далек от этих званий. Естественно, я также не присоединяюсь к призывам расстрелять его без всякого суда и следствия – это вопрос правосознания.
Я лично прощаю Кочаряна. Недавно я узнал, что у русского слова «простить» имеет «родственную связь» со словом «упростить». Тот, кто прощает, тем самым проясняет, упрощает свою жизнь, избавляется от негативного бремени. Но государство на данном этапе не имеет права прощать второго президента, потому что тем самым усложнит жизнь нашим гражданам.
