Собеседник «Аравот» – представитель руководящего органа партии Альянс защитников демократии “За Республику”, депутат Национального Собрания Армении Арман Бабаджанян.
— В эти дни в Национальном Собрании проходят обсуждения проекта госбюджета на 2021 год. Как вы оцениваете этот процесс, какие радикальные изменения были внесены в госбюджет будущего года с учетом возможных последствий войны?
— Должен с сожалением констатировать, что эти обсуждения полностью лишены адекватности, они не соответствуют тем реалиям, в которых сегодня находится наша страна. В этих дискуссиях я вижу недопустимую инертность, инерцию, беспечность. Мы обсуждаем проект бюджета, который был разработан до войны, разработан с учетом совершенно других факторов и реалий. Но в наших дискуссиях эти новые реалии не принимаются во внимание, в этих дискуссиях вообще отсутствуют дух войны и угрозы, обусловленные войной. Как может страна находиться в состоянии войны, но потребности, вытекающие из войны, не обсуждаются в парламенте этой страны? Но в наши дни мы видим именно такую картину. Нам говорят только, что из-за войны расходы бюджета увеличились на 40 млрд драмов, что опять же из-за войны ВВП пострадает на 0,8 процентных пункта. Всего лишь. Война, похоже, на нас больше этого не повлияла. В случае, когда война действительно все изменила, от философии государственного управления до направлений управления и расходования государственных средств, пересмотров, исправлений.
Бюджет воюющей страны должен быть приспособлен к войне до последней точки. И это касается не только военных расходов или ассигнований на оборону. Это касается всех без исключения сфер, от образования и общественной жизни до науки и культуры. У нас должна быть воля признать, что нынешняя ситуация, ход войны, который не так благоприятен для нас, обусловлен качеством нашего государства, а точнее его отсутствием. Не только армии, но и государственные учреждения, общества, государственные и общественные структуры побеждают в войне. Вот где мы потерпели неудачу, мы не создали институтов за последние годы, десятилетия, которые позволили бы нам противостоять таким катастрофам, как война.
В широком смысле наша наиболее состоявшаяся система – это армия, которая сегодня с честью выполняет свою миссию. Но мы, не обеспечивая должного качества армии другими системами управления, фактически оставили армию в одиночестве, без адекватной тыловой поддержки. Поскольку мы не финансировали, например, образование в течение десятилетий, так что наша система образования не развита так же, как армия, мы не внесли достаточного вклада в науку, которая могла бы обеспечить армию соответствующими научными разработками и оружием.
Этот список можно продолжать до бесконечности, но это только усилит трагизм картины. Но, как говорится, есть то, что есть. И эта война должна разбудить нас и заставить задуматься обо всех этих проблемах, переоценить и переосмыслить все, заявить, что старой Армении больше не существует, что мы живем в совершенно другой послевоенной реальности, чтобы преодолеть проблемы и вызовы, с которыми мы сталкиваемся. Нам нужен совершенно новый образ мышления, мировоззрение, которое должно стать основой для разработки совершенно новых государственных стратегий, концепций и программ, потому что первые уже не жизнеспособны и устарели.
— Вы говорите о новых стратегиях, новых концепциях. Но действующее правительство, по сути, руководствуется своими стратегиями и программами. Как вы думаете, насколько вероятно, что под влиянием новых реалий они могут измениться?
— Я говорю о более широком контексте, а не о конкретных стратегиях или программах. Я не случайно упомянул, что мы должны сначала пересмотреть свое мышление и мировоззрение, а уже потом думать о новых стратегиях и программах. Понятно, что сейчас не лучшее время для этого, потому что текущее обслуживание войны отнимает значительную часть наших ресурсов, энергии и времени. Но когда война или хотя бы ее жаркий период закончится, мы должны серьезно подумать обо всех этих вопросах, в результате чего все стратегии и концепции Армении должны быть тщательно пересмотрены. Эта война открыла нам глаза, или, я надеюсь, она откроет нам глаза и заставит нас смотреть на все, как внутри, так и снаружи, другими глазами и другим взглядом.
Всего за неделю до войны, 21 сентября, премьер-министр Никол Пашинян представил стратегию развития Армении до 2050 года. В нем были как разумные и действенные моменты, так и спорные и уязвимые. Однако они уже не актуальны, потому что война, начавшаяся буквально через неделю после этого спектакля, фактически обнулила все наши прежние представления и стереотипы.
Теперь, в новой послевоенной Армении, мы должны пересмотреть на уровне доктрин и стратегий все сферы организации и управления нашим государством и общественной жизнью, от дошкольного образования до академических систем, от экономических масштабов до военно-промышленного комплекса, от здравоохранения до социальных услуг. Мы должны сформулировать наши новые ожидания от всех этих систем, мы должны изменить проблемы, с которыми они сталкиваются.
Сейчас много говорят о том, что одна из причин этой войны – наша дипломатия. В этом подходе есть доля правды, потому что, к сожалению, мы следовали годами, десятилетиями и до сих пор продолжаем проводить ограниченную, запуганную дипломатию, внешнюю политику, направленную на то, чтобы иметь дело с миром через узкое окно наших проблем, что, безусловно, не увеличивает количество наших друзей и качество союзников. Поэтому в этой новой реальности, в нашем пересмотренном стратегическом видении, мы должны поставить перед внешней политикой и дипломатией совершенно новые, совершенно иные проблемы и задачи. Это касается всех сфер. И чтобы решить эти проблемы, мы должны выйти из нашего шаблона, мы должны умножить эффективность использования имеющихся у нас ресурсов, подчеркнув возможности нашей диаспоры. Надо быть честными и признать, что мы используем потенциал диаспоры с очень низкой эффективностью. У нас в диаспоре невообразимо большой человеческий потенциал, суперпрофессиональные кадры в различных сферах, но, к сожалению, мы еще не нашли способ, алгоритм, который позволит нашим соотечественникам интегрироваться и участвовать в нашем государственном и общественном управлении.
Но я надеюсь, что война нас отрезвит в этом смысле, мы наконец поймем и осмыслим, что с обычными программами, нормальным режимным управлением не справиться, нам нужны амбициозные, на первый взгляд невозможные проекты и программы, необходимые для них: финансирование и высококвалифицированные специалисты, которые их реализуют. Нам нужен невероятный и невообразимый полет, который позволит нам превратить ужас войны из угрозы в возможность, получить новое качественное состояние и занять место в мире с этим государством. Я верю в эту возможность и сделаю все, что в моих силах, чтобы это осуществить.
— Один из самых интригующих вопросов при обсуждении бюджета — это вопрос премирования госчиновников. Они не только сохранились на следующий год, но и несколько увеличились. Как вы относитесь к этой реальности?
— По сути, вопрос о бонусах сильно упростили, поэтому он становится поводом для ненужных спекуляций. То, что в стране, в которой идет война, вообще не должно быть бонусов, даже не обсуждается. Надеюсь, власти проявят осторожность и полностью уберут бонусы из этого документа еще до представления окончательной версии бюджета. Но я считаю это обсуждение иррациональным. Гораздо эффективнее вести дискуссию, так сказать, с противоположной стороны, поднимая вопрос о том, какую работу обеспечили те чиновники, которые получили бонусы. И картина этих руководителей, исполнителей исполнительной власти, мягко говоря, неутешительна. У нас неэффективные затраты, позорное соотношение затрат и выгод почти во всех сферах. А это свидетельствует о гораздо более глубокой проблеме, чем бонусы. Это говорит о неэффективности государственного управления, о том, что у нас излишне раздутая система государственного управления, которая просто тратит государственные средства.
И война должна стать поводом для пересмотра структуры и пропорций системы государственного управления с логикой редукции и супероптимизации. Уверен, что реально у нас есть возможность во много раз сократить перечень должностей государственного управления. Но для этого нам нужна новая стратегия, новая концепция, новые программы, которые перед разработкой, как я уже сказал, должны сначала пересмотреть наше мировоззрение и мышление. Старой Армении больше нет, есть новая Армения, это не та новая, о которой революционеры говорили после 2018 года. Новая Армения — это военная и послевоенная Армения со своими последствиями и совершенно новой реальностью.
«АРАВОТ»
