Экс-президент Армении Серж Саргсян дал интервью телеканалу ArmNews, первая часть которого была показана вчера вечером. Радио Азатутюн выделил главное.
Об отставке
То, что произошло весной 2018 года, было, по сути, антикарабахским движением, заявил третий президент Армении Серж Саргсян.
«Сложилась ситуация, в которой я предпочел лучше уйти без потрясений, чем попытаться предложить общественности одно из множества решений. Я никогда не соглашусь с высказанной вами мыслью о том, что я передал им власть. Нет, во-первых, власть я передал Карену Карапетяну. Я понимаю, что люди имеют право так думать, что я передал им власть», — отметил бывший президент, добавив, что он исходил из геополитических реалий и убеждения, что если сменится главный переговорщик, то в переговорном процессе произойдут такие изменения, которые были бы фатальными для страны.
«Вот почему я согласился быть избранным премьер-министром, и никто не мог прогнозировать, что в Армении это движение, инициатива может принять такой оборот.
Я также очень хорошо понимаю всех тех людей, которые, оглядываясь назад, ретроспективно анализируя, говорят: почему на первоначальном этапе не были приняты меры, почему, например, когда они захватили Дом Радио, никаких жестких мер не было принято, но, с другой стороны, я хочу, чтобы они поняли и меня, повторяю, не было никаких предпосылок к тому, что это движение может набрать такую силу», — подчеркнул Саргсян.
На вопрос, относилось ли самое известное высказывание в тексте его отставки о том, что Никол Пашинян был прав, а он, Саргсян, ошибся, к неправильному выбору его преемника, он ответил: «Нет. Я редактировал это заявление трижды: в первый раз -утром 23 апреля, я добавил несколько предложений, затем положил текст заявления рядом, около 30-40 минут спокойно думал, затем сократил эти предложения, упростил их с учетом того обстоятельства, что, на мой взгляд, такой текст мог еще больше раскалить ситуацию, и когда через некоторое время, на мой взгляд, этот текст уже был приведен к окончательному виду, я пригласил премьер-министра Карена Карапетяна и прямо его спросил, сказав следующее: «Карен джан, господин премьер-министр, я считаю, что развязкой может стать мой уход, ты готов в этой ситуации взять на себя полную ответственность?» Он сразу сказал: да, что я ценю. Я сказал: значит, давай договоримся следующим образом, мы через некоторое время должны направиться в президентскую резиденцию (там было совещание с участием Его Святейшества), и сразу после этого совещания ты можешь пойти в изолятор и сообщить им, что я сегодня подам в отставку, пусть они разрядят ситуацию. Не будем забывать, что на следующий день было 24 апреля. Мы договорились».
«Капитулянт не является моим проектом»
В ходе интервью Серж Саргсян подчеркнул: «Капитулянт не является моим проектом. Я просто хочу еще раз сказать, что он является проектом тех сил, с которыми у меня никогда не могло быть ничего общего. У меня с ними были только разногласия. Разногласия в том плане, что мои представления в вопросе развития Армении и Арцаха существенно отличались от представлений этих сил».
О переговорном процессе
Серж Саргсян также затронул переговорный процесс, карабахскую войну, отметив, что когда действующие власти отказались от их достижений и начали, так сказать, «осведомляться у Алиева об истории переговоров», для него стало ясно, что «мы идем к поражению, к войне».
«Смотрите, я с пониманием отношусь к их желанию, когда они пытались выиграть время и, может быть, в течение этого времени обстоятельно ознакомиться с тем, о чем мы вели переговоры и куда дошли, но это время нужно было выиграть по очень простой и понятной причине и сказать сопредседателям дословно следующее: господа сопредседатели, да, бывшие власти были ворами, бандитами, грабителями и т. д. и т. п. Но, тем не менее, в 2016 году имела место война, и в результате войны вы сами сделали вот такое заявление. Просим вас, реализуйте это заявление, а затем перейдем к предметным переговорам. Вместо этого что они сделали? Поставили перед сопредседателями и Азербайджаном непонятное условие», — отметил экс-президент Армении.
О Казанском документе и не только
Серж Саргсян подчеркнул, что Казанский документ предполагал статус Нагорного Карабаха вне Азербайджана. «Мы получили бы международно гарантированное обещание, что окончательный статус Нагорного Карабаха должен быть определен путем свободного волеизлияния народа Нагорного Карабаха, имеющего обязательную юридическую силу, повестка дня которого ничем не ограничивается. Это позволяло нам очень спокойно прийти к решению проблемы, да, посредством компромиссов. Кроме того, мы получили бы промежуточный статус Нагорного Карабаха, который и президент Азербайджана, и сопредседатели квалифицировали как «сегодняшняя реальность плюс». Вот с таким промежуточным статусом Нагорный Карабах получал семь гарантий безопасности, первым пунктом из которых был следующий: безопасность Нагорного Карабаха обеспечивают силы самообороны НК, Армения официально является гарантом безопасности Нагорного Карабаха, выборы в исполнительные и законодательные органы НК признаются международным сообществом, судебно-правовая система в Нагорном Карабахе считается, так сказать, признаной международным сообществом, участие миротворцев и прочее», — сказал Саргсян.
— Первый президент недавно заявил, что, по его впечатлению, после своего переизбрания Вы были готовы подписать План Лаврова. В первую очередь, давайте поймем, является ли он модификацией Казанского документа, вообще был ли такой документ, и были ли Вы готовы подписать его после своего переизбрания в 2018 году, если бы остались у власти.
— Прежде всего, я должен сказать, что Плана Лаврова как такового не существовало. Что было названо Планом Лаврова? Второй вариант, о котором я говорил, то есть модифицированный вариант Мадридских принципов Казанского документа Лавров предложил от имени сопредседателей. И никогда не было, так сказать, переговорного процесса, когда бы какой-то один из сопредседателей отдельно предложил свои идеи. Они всегда было согласованы. Это то, о чем я сказал. И то, что называется Планом Лаврова и Казанским документом. Кстати, извините, что немного отклоняюсь, Казанский документ — единственный документ, по крайней мере, до 2018 года был единственным документом, который стал рабочим документом. И этот документ находится в депозитарии ОБСЕ. Другого рабочего документа не было.
— План Лаврова как рабочий документ не существует?
— Я хочу также немного поговорить об этом, потому что очень многие люди плохо представляют, что означает рабочий документ, что означает предложение и что означает вообще документ, который дают тебе для ознакомления. Рабочий документ – это тот документ, в котором посредники излагают решение, которое они представляют, и стороны говорят: да, вокруг этого документа можно вести переговоры и прийти к согласию. И уже начинается работа, по строкам, по принципам и т. д. Это рабочий документ, а не то, что сопредседатели могут делать множество раз, представляя сторонам свои идеи в письменной или устной форме. Идей может быть много, но когда, сразу ознакомившись с этой идеей, ты говоришь, что это невозможно обсуждать, больше обсуждение не проводится. Я предполагаю, что на документ, переданный сторонам в апреле 2019 года, естественно, в том числе и армянской стороне, ответ армянской стороны, по всей вероятности, был таким: да, вокруг этого документа могут быть проведены обсуждения. В противном случае, если бы он был отклонен, то, наверное, были бы представлены другие предложения или сопредседатели с самого начала заявили бы, что их предложения были отклонены.
— Его логика была поэтапной, господин президент? Можно ли судить по тому, что сказал Лавров?
— Вы помните, что об этом впервые Лавров заявил уже весной 2020 года, спустя год. То есть, сопредседатели тем самым хотели сказать, что мы передали сторонам документ, получили заверения, что в этих рамках можно обсудить и прийти к соглашению, но одна из сторон, и как мы поняли, армянская сторона затем отказалась продолжать переговоры. Да, по моему глубокому убеждению, это был поэтапный вариант, потому что почему армянская сторона должна была отказываться от пакетного варианта? А почему был поэтапный вариант — это еще одна тема для разговора.
— Господин президент, первый президент был прав в своем выводе о том, что Вы были готовы подписать тот рабочий вариант в случае, если бы остались у власти?
— Я не только был готов подписать, но я согласился остаться премьер-министром РА исключительно для реализации этого варианта. И я должен был его подписать не тайно, а, естественно, когда мы достигли бы того, к чему стремились, затем этот вариант, я не говорю, что мы вынесли бы его на референдум и прочее, но сделали бы предметом очень большого и бурного обсуждения в обществе. Я не был уверен, что большинство общества могло бы его поддержать. Конечно, если бы у нас сейчас была возможность повернуть колесо истории вспять и вернуться в 2018 год, думаю, 99% нашего населения были бы за него.