Начало здесь: Часть 1, Часть 2
Любые реформы и преобразования получают полноценную легитимацию только в том случае, когда опираются на социальный контракт. Под социальным контрактом я понимаю своего рода обмен ожиданиями между властью и обществом, Арменией и диаспорой, Арменией и Арцахом. Иными словами, для того чтобы избегать социальных катаклизмов и проводить изменения, способствующие развитию, необходимо, чтобы принятый формат взаимоотношений и распределение ролей устраивали все стороны, а те в свою очередь выполняли взятые на себя обязательства.
Патернализм власти приучил граждан к иждивенчеству, уклонению от личной ответственности и вере во всесильный Центр, способный обеспечить доступ к ресурсам.
Лидеры, приведшие армян к победе в войне за независимость Арцаха в начале 1990-х, в обмен на гарантии безопасности, стабильности и удовлетворения социальных нужд получили возможность монополизировать власть и взять под контроль материальные активы и денежные потоки Армении. В построенной за четверть века структуре наличие «доброго барина» было удобно и власти, и большей части общества: патернализм власти приучил граждан к иждивенчеству, уклонению от личной ответственности и вере во всесильный Центр, способный обеспечить доступ к ресурсам.
В обмен на гарантии безопасности и стабильности прежняя власть монополизировала управление страной и взяла под контроль материальные активы и денежные потоки. Фото: Photolure News Agency ©
Гарантия безопасности также была основой социального контракта между Арменией и Арцахом. Согласно неписаному договору Арцах считался неотъемлемой частью Армянского мира, Армения обеспечивала его безопасность в обмен на то, чтобы армяне продолжали жить и сохранять своё многовековое наследие и уникальную культуру на земле Арцаха. И хотя Армения официально не признала его независимый статус, она взяла на себя решение всех вопросов, определявших его судьбу, фактически устранив самих арцахцев от участия в переговорном процессе, построении собственной системы безопасности и принятии других столь же важных и судьбоносных решений.
Читайте также
Финансовая помощь диаспоры в большинстве случаев не приняла форму инвестиций в проекты развития и лишь поощряет общий иждивенческий настрой.
Что же касается диаспоры, то в обмен на благотворительную помощь и невмешательство во внутренние дела Армении она получала чувство «принадлежности к нации», радушие и гостеприимство соплеменников, живущих на исторических землях. Как следствие, финансовая помощь диаспоры в большинстве случаев не приняла форму последовательных материальных и духовных инвестиций в проекты развития и не создавала добавленную стоимость, оставаясь источником лёгких денег и лишь поощряя потребительское отношение к ней граждан Армении, общий иждивенческий настрой. Вовлечённость диаспоры в дела Армении носила и носит нерегулярный, волнообразный характер и усиливается, как правило, лишь в связи с трагическими событиями в жизни Армении и Арцаха. И нельзя в этом винить только диаспору, ведь любое сближение требует движения навстречу друг другу.
Показательный пример неинклюзивного характера политических институтов Армении – обязательное наличие гражданства Республики Армения и/или многолетнего опыта работы на государственной службе, а также знание армянского языка для тех, кто хочет занять сколь-либо ответственную должность. Надо сознавать, что три четверти нации составляет диаспора, – и когда мы вводим подобные ограничения даже на среднем управленческом уровне, то отказываемся от возможности привлечь лучшие умы к работе на благо страны. Безусловно, должны быть созданы все необходимые механизмы обеспечения национальной безопасности и защиты национальных интересов, если значимые государственные посты занимают лица, имеющие не только гражданство Армении, равно как и процедуры обучения их армянскому языку и знакомства с культурой, историей и традициями страны. Примеры таких практик мы видим в странах, имеющих разный геополитический вес, – в Израиле, странах Балтии, Великобритании и других.
Негласное соглашение между властью и обществом, Арменией и диаспорой, Арменией и Арцахом не давало видимых сбоев, за исключением единичных всплесков недовольства. Неопределённое положение ни мира, ни войны, в котором пребывала страна, казалось бы, всех устраивало, и вплоть до апреля 2016 года система государственного управления казалась, при всей своей непрозрачности и коррумпированности, надёжной и устойчивой. Четырёхдневная война наглядно показала анахроничность и шаткость этой системы, обнажила массу нерешённых проблем в экономике, в общественной жизни, в армии. И элита, и граждане убедились, что существующая форма жизнеустройства не способна обеспечить самое важное для большинства армян – безопасность Арцаха, а раз так, то все жертвы, принесённые нацией на протяжении четверти века, могут оказаться бессмысленными. Ситуация не оставляла надежд на то, что у Армении есть сколь-либо ощутимый запас времени, позволяющий и дальше плыть по течению. Как ни парадоксально, в этот момент даже противостоящие друг другу политические акторы поняли, что модель развития страны нуждается в кардинальных изменениях.
Четырёхдневная война и вооружённый протест группы «Сасна црер» наглядно показали неспособность системы обеспечить самое важное для большинства армян – безопасность. Фото: Photolure News Agency ©
Под воздействием внешних обстоятельств (четырёхдневной войны и вооружённого протеста группы «Сасна црер») внутренняя политика начала меняться. Пытаясь сохранить баланс между разными политическими силами и успешно пройти сложный этап смены власти, президент Серж Саргсян влил в правящие круги свежую кровь, команда исполнительной власти обновилась, приобрела больший динамизм. Экономика стала набирать обороты, был дан старт реформам в сельском хозяйстве и во взаимоотношениях с регионами, власть начала движение к более современным способам управления и коммуникации с гражданами. Важным достижением, показывающим, что страна взяла курс на интеграцию в мировые экономические процессы, стало подписание в 2017 году соглашения о всеобъемлющем и расширенном партнёрстве между Арменией и ЕС; одновременно наращивались обороты экономического взаимодействия с Евразийским союзом и, особенно, с Россией. Впрочем, все изменения проводились в рамках существующей системы, модифицируя, но не трансформируя её на принципиально иных началах.
Важно подвести черту под прошлым, что не означает «списания всех долгов», перестать искать виноватых и вместо этого хладнокровно проанализировать ошибки и извлечь из них уроки на будущее.
Безусловно, самое простое – критиковать власть. Дать взвешенную оценку её решений и действий руководства страны в последние десять лет можно будет лишь спустя годы, поскольку положительные и отрицательные последствия деятельности любого правительства обнаруживаются далеко не сразу. В настоящий момент важно подвести черту под прошлым, что отнюдь не означает простого «списания всех долгов», и смотреть вперёд, перестать искать виноватых и вместо этого хладнокровно проанализировать наиболее очевидные ошибки, допущенные всеми, кто когда-либо был у власти в Третьей республике, и извлечь из них уроки на будущее.
Можно лишь утверждать, что интеграция страны в мировое пространство, переход к большей открытости и прозрачности государственных структур были шагами в правильном направлении. Всё же я полагаю, что предпринятые действия были полумерами, приводившими скорее к поверхностным улучшениям, а не к глубинному преобразованию формы жизнеустройства. Движение вперёд было несистемным, точечным и, что существенно, не затрагивало нравственных аспектов жизни общества, которое не ощущало серьёзных изменений к лучшему. Ещё огорчительнее было то, что власть одержала победу на парламентских выборах, но сохранила прежний полуавторитарный режим, в котором всё решает один человек.
Власть сохранила прежний полуавторитарный режим, в котором всё решает один человек.
Элита, стремящаяся сохранить своё положение, располагает ограниченным выбором сценариев, которые хотя бы внешне не выходят за рамки легального поля. Глава страны может либо осуществить конституционную или структурную реформу, которая оставит его у руля правления на законных основаниях, либо обеспечить преемственность власти, передав её преемнику (группе преемников), либо найти способ контролировать властные механизмы неформальным образом, не занимая официальный государственный пост. Как любой лидер полуавторитарного режима, президент Саргсян после переизбрания на второй срок, будучи опытным политиком, не мог не продумывать эти варианты удержания власти, но не спешил делать окончательный выбор, оставляя максимальное пространство для манёвра. В стране была проведена конституционная реформа и осуществлён переход к парламентской республике. В качестве возможных преемников президент рассматривал более консервативного и более прогрессивного кандидата. Тем не менее в последний момент он принял решение выдвинуть на пост премьер-министра собственную кандидатуру – другими словами, избрал первый из названных сценариев, довольно типичных для полуавторитарных и авторитарных режимов, где отсутствуют прозрачные и эффективные механизмы обратной связи между властью и обществом, а окружение лидера, обычно включающее его близких родственников, настойчиво внушает ему мысль, что гарантом стабильности способен быть только он и никто другой. Следует при этом отметить, что экс-президентом, по его словам, двигало стремление решить арцахский вопрос, прежде чем передать власть преемнику.
Формально назначение бывшего президента премьер-министром было совершенно законным, но этот акт, осуществлённый правящей партией, противоречил обещанию, данному ранее. Граждане сочли этот шаг проявлением неуважения и выразили решительный протест против отказа власти пересмотреть условия нарушенного социального контракта и её попыток вернуть взаимоотношения в прежнее русло. Люди вышли на улицы и участвовали в протестах весной 2018 года не столько по политическим, сколько по ценностным, нравственным причинам.
Граждане выразили решительный протест против отказа власти пересмотреть условия нарушенного социального контракта. Фото: Каспер Кавецкий©
Происходящее в Армении всколыхнуло диаспору, особенно тех, кто уехал уже из независимой Армении. Большая часть «новой» диаспоры активно поддержала протестующих, и это доказывает, что в критических ситуациях мы способны мобилизоваться. К сожалению, большинство институтов традиционной диаспоры – особенно партийных и благотворительных – обнаружили свою негибкость, архаичность и остались в стороне от событий весны 2018 года, лишний раз показав, что и они нуждаются в глубоких преобразованиях.
Если сохранять и дальше привычную форму жизнеустройства, то победитель дракона со временем неизбежно превратится в нового дракона.
Революции вовсе не обязательно достигают целей, которые ставят перед собой революционеры. И Великая французская революция, и буржуазная революция в России обернулись террором, войнами и миллионами жертв, хотя и привели в конечном счёте к радикальному изменению государственного и общественного строя. Единственный способ избежать негативных сценариев – исторически быстро создать инклюзивные политические, экономические, общественные и культурные институты, систему сдержек и противовесов, эффективный парламент, представляющий интересы всех общественных страт, привлечь к работе в правительстве высококвалифицированных специалистов, разработать платформы для частно-государственного партнёрства во всех областях, где это можно сделать. Если же сохранять и дальше привычную форму жизнеустройства, то, как не раз показывал исторический опыт, победитель дракона со временем неизбежно превратится в нового дракона, выступающего в роли тоталитарного «отца нации» или популиста, «доброго барина».
Продолжение следует…
Рубен Варданян,
эволюционный визионер, сооснователь Гуманитарной инициативы «Аврора», UWC Dilijan, FAST, Международной школы лидерства и профессионального развития «Матена» и других проектов