Мы сами себя, кажется, плохо знаем
Революция 2018 года, поражение 2020 года и итоги парламентских выборов 2021 года еще недостаточно изучены представителями нашей общественной мысли. На журналистском, поверхностном уровне об этом много говорится. Но все эти разговоры заканчиваются предубежденными, односторонними выводами участников событий или их сторонников, и в них обязательно присутствуют пропагандистские клише, ярлыки и поспешные выводы. Причем, ярлыки навешиваются не только политическим деятелям, но и народу, независимо от того, кто и как понимает это слово. Также не важно, положительные эти ярлыки или отрицательные. Выражения «мудрый народ» или «безграмотный народ», полагаю, с научной точки зрения одинаково бессмысленны.
В этом смысле возникает вопрос: а хорошо ли наши ученые изучили историю, культуру, психологию нашего народа. Возможно, это помогло бы лучше понять, чего мы на самом деле хотим. Так, интересно было бы изучить опыт других народов, особенно те эпизоды, когда они терпели поражение в войне, а потом смогли «вновь обрести» себя.
На этот раз поговорим о японцах. До Второй мировой войны в Японии официально господствовала политическая теория под названием «кокутай», основанная на конфуцианских и синтоистских идеях и предполагавшая лояльность государству, национально-государственную общность, обязательства перед семьей и императором. Понятно, что после поражения 1945 г. продвигаемые этой идеологией представления о миссии японской нации, божественном происхождении императора, а также непобедимости японской армии были поставлены под сомнение.
Читайте также
Однако после поражения некоторые «базовые» для японцев нормы остались прежними, что, вероятно, было связано с тем, что их основы были старше «официальной» идеологии 20 века — их корни находятся в многовековой японской культуре. И вот, в 1960-х годах была выдвинута новая идея, которая помогла нации преодолеть позор поражения. Эта теория называется «нихондзирон», основной пафос которой сводится к уникальности японской цивилизации.
Здесь неуместно анализировать особенности японского национального менталитета. Речь о том, что нельзя недооценивать идеи и культуру, питающую эти идеи. Ни с теоретической, ни с практической точки зрения мы, армяне, не знаем, что может вывести нас из послевоенного оцепенения. Мне кажется, что мы даже близко не подошли к этому вопросу, поскольку все словосочетания, в которых есть слово «национальный» — «национальный менталитет», «национальные цели», «национальные символы», «национальное пробуждение», все они были полностью обесценены. Мы с неким сарказмом относимся ко всему этому, опасаясь, что, если мы будем говорить о них, то нас обвинят в фарисействе или отсталости. И интересно, что этот страх ощущается не только в СМИ и социальных сетях, но и в академических кругах.
Арам АБРАМЯН
Газета «Аравот»
16.05.2023
