Микаэл Минасян
Народ оценивает свою роль в истории либо как непричастного (читай — невиновного), либо как жертвы. Любая иная интерпретация порождает немеренное количество неудобных вопросов и неполиткорректных выводов. Неудивительно, что этот тезис — “Народ всегда прав” — поддерживается, распространяется и насаждается политическими манипуляторами во всем мире. Продолжая эту мысль, современные потребители политических смыслов и приходят к важному выводу: если коллективные, народные действия привели к катастрофе, то виноваты кто угодно, но не мы. Мы — жертвы. Мы — невиновны. Поиск и назначение виновных — единственно возможный способ все исправить.
За примерами далеко ходить не будем: именно над этим сейчас рефлексирует народ Украины — один из многих вставший на путь перманентной революции. Настало время, когда игнорировать реальность стало невозможно: люди — вне зависимости от убеждений — понимают, что в их стране что-то не так. Аналитики называют всевозможные причины, не беря в расчет главного актора — украинский народ и его желания. Он вскользь упоминается лишь в качестве носителя абстрактных идей: приверженности к свободе, примирения/вражды с Россией, стремления в НАТО.
Но во всех публикациях старательно обходится стороной главное – как и почему Украина оказалась втянутой в кровавую мясорубку? Мясорубку, в которой пророссийски настроенные украинцы винят воспользовавшихся ситуацией американцев, россияне – коллективный Запад, русофобы – российский народ, а Запад – имперские амбиции России. Стороны видят в народе Украины жертву манипуляции, то ли заблудшую, то ли обезумевшую. Общность, которой необходимо объяснить ее интересы и немного воспитать в нужном ключе.
Читайте также
Отношение к народу как к невоспитанному ребенку, нуждающемуся в строгих наставлениях, крепкой руке, принудительном просвещении и установлении новых образовательных стандартов – любимый капкан интеллектуалов, говорящих с народом и о народе свысока, снисходительно и с позиций узурпированного миссионерства. Популисты — честнее; противопоставляя себя снобизму интеллектуалов — они беззастенчиво врут. Популистов, со скошенными к носу от постоянного вранья глазами© и высокомерных интеллектуалов, манипулирующего политолога и ослепленного властью революционного лидера, объединяет одно: восприятие народа en masse — безликой и аморфной общности, наделенной коллективным восприятием политики.
Цифровой прорыв 21-го века растоптал множество не только технологических, но и гуманитарных, в первую очередь антропологических и общественных догм. Народ более не безлик. Он предельно конкретен: у каждого из его представителей есть юзернейм, аккаунты, рекламный идентификатор и корпус взаимодействия в соцсетях — лайки, шейры, комментарии, интересы. Иными словами, оказалось, что у каждого из представителей народа есть цифровая идентичность и толстая папочка в которой педантично записаны все ходы. И именно это в корне меняет гуманитарный ландшафт современного мира и отменяет вековую политологическую и философскую традицию.
Цифровая революция походя отменяет и то, то мы привыкли называть народной мудростью. У народа всегда было оправдание: любая неудачная инициатива, преступный выбор, имели устоявшееся оправдание. Каждый представитель народа мог сказать: “я в этом не участвовал”, “я этого не выбирал”. Однако сейчас, когда за каждым тянется свой цифровой шлейф, оказалось, что все ходы записаны: как минимум в соцсетях зарегистрировано (и — что самое обидное — общедоступно) все. Кто, когда и как голосовал. Кто, кого и когда поддерживал. Как высказывался, что распространял, как комментировал и что лайкал. Более того, если раньше народ участвовал в политике от выборов к выборам (от митинга к митингу, от забастовки к забастовке), то сейчас политический процесс непрерывен и постоянен: он происходит в режиме 24/7. Следовательно нет более народа как общности — есть конкретные люди, с конкретными поступками и решениями, с зафиксированным выбором и, как следствие, с предельно точно определяемой долей вины. В предыдущей философской традиции именно безликость, аморфность группы людей, именуемой народом, позволяла размывать ответственность за его — народа — решения. Но так ли это сейчас, в 21-ом веке, когда народ более не безлик, предельно, тотально определен?
В истории есть несколько примеров как народы были близки, а то и были признаны виновными. Самый, наверное, известный случай — послужившая, впоследствии, основой антисемитизма — навязываемая еврейскому этносу коллективная ответственность за распятие Христа. И, зачастую, в течение последующих 2000 лет христиане, движимые низменными целями, прикрывали свой антисемитизм этой абсурдной коллективной ответственностью.
Вторая известная дискуссия о коллективной вине народа — определение ответственности за Холокост. Кто именно организовывал Холокост? Немецкий народ, нацистская партия, или Адольф Гитлер с приближенными? Был выбран третий — неудивительно, что самый простой — ответ. Виновными были объявлены Гитлер и его окружение, несмотря на то, что миллионы немцев были членами НСДАП и в разной степени сотрудничали с, обслуживали и пользовались благами нацистского режима. Более того, виновной была признана Германия, как государство, которая десятилетиями выплачивала компенсации евреям. Народ остался невиновен. И только в конце 50-ых годов 20-го века, Теодор Адорно, в рамках философского тезиса о проработке прошлого, вскрыл истинные масштабы народного участия в преступлениях нацистов, инициировав кампанию по массовому привлечению рядовых нацистов к ответственности, закрыв тем самым эту позорную страницу немецкой истории. Инициатива Адорно и истинная, реальная денацификация произошла только когда немецкий народ встал на путь самоочищения и добровольного, ненавязанного осознания вины — случай уникальный и поэтому — великий.
Если бы с 1933-го года в Германии были бы соцсети, то всем и сразу было бы ясно, кто лайкал статусы Гитлера, кто продвигал тезисы Бормана, кто распространял призывы бить витрины еврейских магазинов, кто признавался в любви к Риббентропу и распространял тезисы Геббельса. Вы же понимаете, что на Нюрнбергских процессах (помимо основного там было еще 12 последующих) было бы не около 200 осужденных, а неизмеримо больше (что собственно и доказала кампания Адорно). И человечество задалось бы вопросом: “Виновен ли немецкий народ или он — жертва?”, располагая не умозрительными измышлениями, а непререкаемым корпусом доказательств. Очевидно, что перекрестное исследование лайков, шейров, комментариев и просмотров доказало бы, что подавляющее большинство населения, если не участвовало, то как минимум была осведомлена, и то ли молча, а то и активно поддерживала преступления нацистов.
Невиновный украинский народ с начала 2000-ых педантично реализовывал негативную селекцию собственных руководителей: каждый следующий был хуже предыдущего. Каждый следующий оставлял страну слабее, чем принимал. Негативная селекция и уверенность в безнаказанности настолько развратила украинского избирателя, что он привел к власти человека не обладающего качествами лидера, но профессионально преуспевшего в их имитации.
Негативная селекция украинской власти базировалась на 3 компонентах: насколько кандидат настроен антироссийски (чтобы адресовать потребности националистов), насколько кандидат настроен пророссийски (чтобы адресовать потребности русскоязычного избирателя) и насколько кандидат настроен революционно (иными словами контр-элитно). Именно ненависть к элитам и затянула украинский народ в воронку перманентной революции. Именно желание поставить всех к стенке, наказать, избавиться от всех плохих ради процветания хороших, руководило украинским избирателем последние 20 лет. За последние 20 лет все выборы вна Украине в том или ином виде предполагали противостояние глубинного народа и ненавистных элит. И народ, понимая, что цивильными путями избавляться от всего плохого сложно, больно и долго, искал себе все более радикальную волшебную палочку в лице все более радикализирующихся лидеров. Попав в эту воронку непрерывной революции, украинский народ выработал оправдывающую все формулу: революционный путь — верный. Ну а мелочи наподобие неэффективных лидеров решаются просто — заменой на очередном революционном витке.
Может ли появится замена Зеленскому, кто действительно захочет (и сможет!) вытащить Украину из бездны саморазрушения? Вероятнее всего — да. Но если украинский народ не отрефлексирует потери которые он несет из-за негативной (читай революционной) селекции лидеров и свои ошибки на этом пути, то замена Зеленского на очередного революционера — неизбежна. Иными словами, либо украинский народ предпочтет оказаться то ли невиновным, то ли жертвой и окончательно угробит украинскую государственность, либо осознает свою — коллективную — вину.