В школе я неоднократно говорил своим ученикам, что у всех народов (включая турков) есть и хорошие, и плохие люди, что наш конфликт с Турцией и Азербайджаном — политический, а не национальный, тем более не религиозный. Я убеждён, что с 16–17-летними подростками можно и нужно говорить на такие темы (по крайней мере, в рамках предмета «обществоведение»). Часть учеников со мной соглашается, часть — нет, и мы спокойно обсуждаем этот вопрос в классе. Я всегда предупреждаю детей, что есть темы, на которые нет однозначных ответов. Я уверен, что подобные обсуждения — важнейшая часть современного образовательного процесса.
Дети вырастают, становятся, скажем, депутатами Национального собрания, пишут посты в Facebook, комментируют — и не умеют нормально общаться друг с другом, не умеют спокойно обсуждать вопросы. В этом я вижу пробелы семейного и школьного воспитания. Быть всегда правым, быть на стороне большинства, любыми способами добиваться одобрения, аплодисментов, стремиться, чтобы в конфликте твое слово было последним — это цели, преследуя которые группа людей превращается в либо в стадо, либо в стаю.
«Буллинг», я уверен, не рождается «спонтанно» в среде детей — это отражение наших установок — как родителей, бабушек и дедушек, учителей, наших намеренных или невольных внушений. В репортаже Tribune.am о школе в Мердзаване есть эпизод, где ребёнок, мягко говоря, неуважительно высказывается об учителе (каким бы он ни был), и собравшиеся родители поощряют его. Если бы его приструнили — разве он стал бы пытаться таким образом всем понравиться?
Быть самостоятельным, не бояться остаться в меньшинстве, даже — в одиночестве, не враждовать с теми, у кого мнение отличается от твоего, не вешать на них ярлыки — думаю, именно такие вещи и нужно преподавать в школе. Конечно, не только в школе.
Читайте также
… Ту часть Второй мировой войны, которая касается нас, армян, я воспринимаю как Великую Отечественную войну. Мой друг Микаел Айрапетян категорически с этим не согласен и написал на эту тему статью в «Аравот». Но это разногласие не делает нас врагами — мы остаёмся друзьями: я не считаю его «соросовцем», а он не считает меня «шпионом Путина».
Арам АБРАМЯН
