«Мы осуществляем экспорт демократии и идеологии прав человека, не замечая, что ситуация далеко не так хороша в самом ЕС»

Зигмунт Бауман, комментируя романа Мишеля Уэльбека «Возможность острова», характеризует этот роман-предупреждение как  подлинную антиутопию нашего времени , которая выявляет наш образ мышления Предупреждение о подлинной аномалии нашего времени, каковой является наш душевный настрой с его неуверенностью, фобиями и неудовлетворенностью.  Основное повествование уделено тому, что Уэльбеком описано как новое  чувство фатализма, бессилия и беспомощности  перед лицом новой модели технологии и политики, при том, что  последняя — лишь производное от первой и подчинена ей.

Слепой ведет немощного  — эта данная как гениальный набросок  метафора Баумана относится к проблеме разрыва между политикой  и властью. В прошлом политика включала в себя целеполагание, направления, этические понятия, концепции (vision),  задачи, всё необходимое для устроения жизнеспособного социального и морального порядка. Власть служила политике как инструмент для достижения этих целей и осуществления этих концепций, таким образом соответствуя  ожиданиям политического класса и граждан. Но, начиная с настоящего момента, их пути разошлись.

От  индивида ожидают, что он станет для самого себя и парламентом, и правительством, и миром корпораций, и армией, — поскольку ни один государственный орган не несет сегодня  ответственности за будущее. Мы предоставлены самим себе заботиться  о нашей свободе и независимости, о которых быстро забывают, когда речь заходит о налогах, плохих биографиях и поисках скелетов наших  в шкафах, чтобы  шантажировать нас и затыкать нам рты. Не говорим уже о беспрестанной слежке и ежедневном вторжении в нашу частную жизнь.
Мы все необычайно свободны , до тех пор пока  у государства нет политики для поддержания общественных  благ или образования. Но  рай заканчивается, как только мы начинаем критиковать  государственные  органов и подрывать  их легитимность и престиж. Мы все «назначаемы»  быть личностями , когда  государство бездействует или является моральным и политически банкротом, такова мысль Баумана. Но за его мудрыми, хотя и едкими словами скрывается мысль, что ни один частный индивид   не может быть ответственен за проблемы, продуцируемые  социальными  и глобальными факторами. Мы обманываем себя, если принимаем  вещи иначе.

Слепой ведет немощного, такую мысль  выводит Бауман из романа Уэльбека. Мне однако более по душе основанная на древней притче классическую метафора, которая получила  образное воплощение на картине брюссельского гения живописи Питера Брейгеля Старшего «Притча о слепых» — так называется шедевр великого фламандского мастера, который висит в национальном музее Каподимонте в Неаполе. Картина основана на словах  Иисуса: «Если слепой ведет слепого,   оба падают в яму. » Картина представляет мир мрачного иносказания эпохи Возрождения. Несколько незрячих людей спотыкаются и падают. Так как все они — слепые, они могут рассчитывать только на чувство товарищества и коллективной спаянности. Но тем не менее остается вопрос, что в конце концов произойдёт, если поводырь , подобно другим, , лишен  визуального восприятия  действительности? Что будет, если он сам  —  слеп?
Если так, то  возникает вопрос: в чем смысл твоего попечительства над группой слепых, , если ты  сам слеп?  Искренняя  вера в то , что есть нечто,  что позволяет поступать именно так? – что мог   бы сказать    Уильям Блейк. Что это : сладкая ложь или самообман? Если верить легенде, тот, кто был ответственен за группу, обладал наименьшей способностью визуального  восприятия  окружающего мира. Учитывая, что власти  или охрана города питают больше уважения к тем, кто находится во главе и кто, следовательно, oн мог бы  представлять группу. Стань лидером – это  хороший повод, чтобы скрыть вашу слепоту. Логика самообмана. Делайте вид, что вы можете хоть что-то видеть.

Исполненная морализаторства картина Питера Брейгеля Старшего не оставляет и тени сомнения относительно того, зряч или нет тот, кто ведёт слепых. Конечно, он слеп. Аллегория призвана внушить, что наше высокомерие является верным родичем нашему неразумию и глупости. Как мы можем полагаться на себя, когда у нас нет веры, а равно отсутствуют и нравственные императивы?  Но  мир, лишенный  критериев, скор на суд. Чем больше неопределенности в отношении себя, тем решительнее мы судим о других. Чем в большей  опасности  наш дом, тем сильнее мания пытаться обеспечить безопасность для остальной части мира.
Это напоминает   мне  наше покровительственное отношение к странам Восточного партнерства. Мы осуществляем экспорт демократии и идеологии прав человека, не замечая, что ситуация с демократией  далеко не так хороша в самом Европейском Союзе. Долгое время  нехорошо было  в Венгрии, а теперь нами —  затяжной кризис  в Румынии.  Наиболее  примитивная  концепция демократии, согласно которой достаточно иметь 50 процентов плюс один голос , чтобы свершился  переход к демократической власти, прокладывает путь к  тихим государственным переворотам, как то, что,  как кажется , произошло в Румынии.

Всякий раз бывает много «шума и ярости»[1],  когда надо выказать нашу поддержку и наше доверие Грузии и Азербайджану, как странам, противостоящим  России. Однако наш антипутинизм, неважно, насколько он  справедлив, обоснован и логичен, не должен стать лицензией Михаилу Саакашвили на убийство демократии в Грузии, и он  не может служить отпущением всех грехов для  Ильхама Алиева, который ответственен за достойное сожаления положение с правами  человека в Азербайджане.
И как бы страстно мы ни желали добра  Украине и Молдове, мы не можем закрывать глаза на то, что там происходит с точки зрения коррупции. Если даже мы готовы восхищаться Арменией,  мы не можем игнорировать ухудшающуюся  ситуацию   с гражданскими свободами и правосудием. Тот факт, что ректор Ереванского государственного университета имени Валерия Брюсова, профессор Сурен Золян, ученый  мирового уровня, был по политическим причинам вышвырнут министром  со своего поста,  говорит нечто тревожащее о нашем  друге  и партнере.
Да, мы не можем закрыть глаза на все подобные вещи. Потому что слепой не может вести слепого.