О Раффи Ованнисяне многие отзываются с сарказмом и пренебрежением. Особенно чиновники и особенно партийные функционеры. Особенно представители властей и особенно оппозиционные деятели. А люди по-прежнему симпатизируют Раффи. Точнее, часть народа все еще продолжает верить Раффи. Симпатизируя и веря, сочувствует и сожалеет о Раффи. В худшем случае, относится к Раффи с жалостью. Жалеть стали особенно после того, когда Раффи заявил, что Серж Саргсян придет к власти только через его труп. Не отходящая ни на шаг в дни голодовки Раффи очень старенькая и настроенная крайне революционно женщина взволнованно говорила: «Пусть власть и все достанется Сержу, лишь бы только с головы Раффи не упал ни один волосок».
Я сказал, что они сожалеют и переживают за Раффи, а некоторые даже испытывают к нему жалость. И все-таки, почему же сожалеют, переживают и испытывают жалость, ведь Раффи с социальной и со всех точек зрения находится в несравнимо лучшем положении, чем они, жалеющие его и живущие его болью?
Дело в том, что любящий Раффи, верящий в Раффи и переживающий за Раффи народ 9 апреля увидел и убедился, что политические силы и политики оставили Рафии с народом в одиночестве – 9 апреля, в самый важный и самый решающий день, рядом с Раффи остались считанные политики, в основном из «Наследия». Не считая ведущего голодовку Андреаса.
Последующий ход событий стал, по сути, поражением Раффи Ованнисяна – поражением политического деятеля Раффи Ованнисяна, но не человека Раффи Ованнисяна, и при этом все зависит от того, в сравнении с каким моментом политической деятельности Раффи Ованнисяна мы рассматриваем данный процесс.
Читайте также
Если сравнивать с сумятицей и проблеском надежды в поствыборный период, Раффи Ованнисян и «Наследие» действительно потерпели поражение, не оправдав надежд большинства собравшихся на площади Свободы людей. Но в сравнении с концом прошлого года и началом избирательной кампании политический прогресс Раффи и «Наследия» является чрезвычайно существенным и весьма заметным.
Самым важным и самым существенным является то, что народ, с легкостью цепляющий ярлык предателя на многих политиков, для Раффи посчитал этот эпитет не подходящим, и на это имелись основательные причины. Дело в том, что 9 апреля народ, оставшийся на площади Свободы с Раффи в одиночестве, невольно разделил с Раффи и «Наследием» почти всю ответственность за ситуацию, а для невольно разделивших ответственность за ситуацию людей посещение Раффи Ованнисяном Цицернакаберда для молитвы вместе начальником полиции стало не юмористической сценкой, а выходом из наисложнейшей ситуации.
Более понятными словами, наиболее серьезная и сознательная часть народа, собравшаяся утром 9 апреля на площади Свободы, прекрасно понимала всю серьезность и остроту момента, потому что в этот день на площади отсутствовали те люди, которые в течение многих дней и в дни голодовки Раффи толкали его на революцию. Конечно, не считая Андреаса. Андреас присутствовал, даже больше, чем просто присутствовал, но его присутствие, судя по всему, скорее причиняло «Наследию» и лично Раффи беспокойство, чем воодушевляло, и к такому предположению мы приходим из дальнейшего личного отношения Раффи к Андреасу.
Девятого апреля на площади Свободы присутствовали не покинувшие Раффи и другие политические деятели и представители интеллигенции, но в этот день, в отличие от предыдущих, они не составили с Раффи единую команду, и, на мой взгляд, в этот день Раффи принимал решения единолично и в одиночестве. Не считая, конечно, Андреаса.
Все завершилось молитвой. Я уверен, что в этот день и Раффи, и Вова Гаспарян несколько раз мысленно произнесли «Отче наш» еще до посещения Цицернакаберда, потому что все напряжение этого дня было связано и касалось, в первую очередь, их обоих и судя по всему, в самом конце дня оба остались довольны: Раффи – чуть меньше, начальник полиции – больше. Довольны, потому что оба избежали наихудшего.
Недовольным оказался не пошедший за Раффи и начальником полиции, оставшийся стоять на проспекте Баграмяна народ, который, в конце концов, тоже не взбунтовался и смирился с мирным течением событий.
Во всяком случае, Раффи Ованнисян не был провозглашен предателем – ни со стороны народа, ни даже со стороны своих политических противников, которые всего лишь высмеяли его.
На этот раз предателей не выискивали, потому что в этот раз все были несколько иными. Может быть, в некоторой степени благодаря и Раффи Ованнисяну.
Воскан ЕРЕВАНЦИ
