Впечатления от просмотренных фильмов
На “Золотом абрикосе” в этом году показано много интересных художественных фильмов, но немногим удается посмотреть все, что привлекает внимание. При очень активном просмотре бывает нелегко запомнить то, что смотрел в первые дни фестиваля. Я надеюсь, что впечатления, полученные мной по итогам этой киношной недели, будут интересны ереванцам. Некоторые фильмы я посмотреть не успел, другие (например, фильмы Балаяна и позднего Параджанова) смотрел много раз и в этот раз не пересматривал.
1. Фильм Ж.Л. Годара “Прощание с языком”.
Это по-настоящему сложный фильм, который очень трудно оценить “от головы”. Сложность проистекает не только из экспериментального характера приемов съемки и композиции, но и из того факта, что Годар, на протяжении десятилетий, один из признанных лидеров европейского и мирового кино и как таковой погружен в это кино гораздо дольше и в гораздо большей степени, чем автор этих строк (некоторые из других режиссеров такого впечатления не производят).
Читайте также
Годар снял не совсем целостный, на мой взгляд, фильм. Какие бы у него ни были претензии к языку, это введенное в само название фильма явление столь всеохватно и столь единосущно роду человеческому, что тотальное молчание, даже в годаровском творчестве, я еще не предвижу. Рассуждение о проблемах языка превращается у Годара, как у любого француза, прошедшего через философские перипетии середины 20 века, в рассуждение о феноменальном величии языка; прощание превращается в каллиграфически написанную весточку с кинематографического фронта, своего рода напоминание о том, что французский режиссер в своем прекрасном киномире так-таки не может полностью забыть о языке.
Отсюда и нехватка целостности: в одной части фильма мы слышим диалоги и монологи читающих что-то героев, имена Солженицына, Макиавелли, Ришелье и Гитлера, другая же часть вводит нас в мир собаки, у которой – иное ощущение реальности, чем у двуногих. Если для нас мир красок и звуков, и даже музыки, служит фоном для вечно развертывающейся игры поглощающего нас языка, то для собаки, возможно, наоборот – язык служит лишь фоном, а краски и звуки – та основная реальность, которая от нас с незапамятных времен ускользает.
Видимо, Годару так и не дался окончательный вывод на эту тему; герои его так и не решили, кого разумнее завести – детей или собаку. Однако, как мы узнаем в конце фильма, в их доме появляется и собака, и дети.
Об операторской, с позволения сказать, работе (точнее, об операторских затеях Годара) кто-то из рецензентов написал, что она подобна безобразной дипломной студента-недоучки, и я берусь этому возразить: по операторской части Годар в этом фильме скорее походит на ребенка. Он бродит с собакой, не обращая особого внимания на камеру; он стукается лбом об обеденный стол, подглядывая за раздетыми мамой и папой (и неважно, что в этот момент ребенок еще физически не существовал – его взгляд в доме героев уже стал намечаться), тыкается камерой в широкие красивые женские бедра, и т.д.
Но невозможно, взявшись за траекторию главных героев, исчерпать содержание этого фильма. Автономных фрагментов слишком много; весь фильм – это диалог между цитатами, найденными героями в книгах или придуманными на ходу, подчас даже – сидя на унитазе. Но, пожалуйста, не обвиняйте Годара в разрыве с языком, или тем более – с кинематографом, с музыкой! Его постмодернизм вполне консервативен и замкнут в своем собственном контуре… Должен сказать, что во многих словесно изощренных эпизодах этого фильма я успевал фиксировать именно самоцитаты – безошибочную улику режиссерского эгоцентризма.
И поэтому меня будет довольно трудно переубедить, что в этом фильме есть нечто более важное, чем любовный стон героини, словно финальный вопль из “На последнем дыхании”, после которого замолкают философы, стражи закона и герои-бунтовщики, ибо вопль этот содержит только три бескомпромиссных цвета: цвет свободы, цвет француженок, цвет Годара. Особенно ныне, в век цветного и цифрового кино.
2. Фильм Тинатин Каджришвили “Невесты”.
Это очень простой фильм. В нем рассказывается история девушки, о которой мы ничего не знаем – кроме того, что она на грани срыва, – и ее осужденного на шестилетний срок мужа. Это фильм о маленькой постсоветской стране, где слишком душно, слишком невыносимо тесно жить без любви. А любить непросто, когда вы разделены колючей проволокой и толстыми стенами тюрьмы.
Свободы в тюрьме нет, но и любовь разрешается только один раз в полгода, зато – на целые сутки. Это такой особый день, когда по закону заключенным разрешается пригласить жену прямо к себе, в специальную камеру для свиданий. Это целые сутки спокойствия, чистоты и любви, когда весь мир перестает существовать, включая детей, родителей, крупные и мелкие заботы и бесконечную тесноту повседневности, где давит все: пасмурное небо, границы государства, сырые стены дома, с которых недавно сняли фамильный ковер, проданный из-за нужды, плохо подогнанный костюм, черепная коробка, горло, в котором такая же непогода, как снаружи… Это очень простой фильм, в котором рассказывается о том, как нелегко исключить человека из жизни, лишив человека всей свободы и почти всех благ. Напрасно главный герой беспокоится, что через шесть лет он не узнает своего города и ему придется ходить с сопровождением, чтобы не заблудиться… Конечно, город измениться. Может быть, он станет даже более тесным. Но любовь не заблуждается – любовь сопротивляется даже тюремному режиму.
3. Отар Иоселиани, “Пастораль”.
Удивительный фильм, снятый в минорных, деревенских, пасторальных интонациях, казалось бы, совершенно неуместных для живописания советских реалий. Фильм можно считать одним из манифестов антигородского советского искусства 1970-х гг.
Фильм рисует размеренную и скучную жизнь грузинского села. Бегают петухи, резвятся свиньи, тащится старик с соломой на спине. Звуки животных, вся эта идиллия по-своему гармоничны и музыкальны, покуда не врывается группа молодых музыкантов со своим неотрепетированным репертуаром и дребезжащими пластинками. Они приехали отдыхать, и вся деревня должна служить им курортом. Им мешает вечерний кутеж гостеприимных хозяев дома, ведь обитатели города и обитатели деревни существуют обособленно и неслиянно, у них нет ни взаимных радостей, ни взаимных горестей. Единственная, у кого хватает душевной тонкости для создания некой эфемерной связи с приехавшими “работниками интеллигентного труда”, это молчаливая девчушка, готовая потакать всем капризам их ради того, чтобы узнать их и непонятный и притягательный мир, который за ними кроется. Но и ей это плохо удается, на нее смотрят, как пустое место, в лучшем случае – как прислугу. Гости приезжают и уезжают, деревенские бабы все так же скандалят, куры все так же кудахтают, а девочка, собравшая для гостей корзинку изумительной красоты яблок, остается, как и была, покинутой, ненужной и одинокой. И теперь на место былой наивной скуки пришло более острое чувство: тоска.
4. Отар Иоселиани, “Листопад”.
Один из лучших фильмов фестиваля, но, все же, не совсем соответствующий духу более позднего Иоселиани. Если“Пастораль” – фильм-вызов, произведение для избранной публики, с трудом поддающееся расшифровки и даже пересказу, то Листопад – социальный, идейный, и поэтому общедоступный фильм. Что не умаляет его художественной ценности. Просты, самобытны и симпатичны образы работяг-виноделов. В своей наивности они готовы слушаться молодого парнишку-начальника, хорошо осознавая, что, несмотря на его благие намерения, поддержка начальства ему совсем не гарантирована. Дни и ночи свои они коротают самым естественным образом: работают, а затем – празднуют, выпивая вино в свое удовольствие… Но только до тех пор, пока они не понимают, что преждевременно розлитое, из-за абсурдных требований госплана, вино их собственного приготовления, которое подают им в кабачке, просто отвратительно. И хотя в социальной позиции автора нет категоричности, в фильме обособленно показаны два класса: работяги (простые заводские рабочие) и эксплуататоры (девушка, живущая, по тем временам, на широкую ногу и в свое удовольствие водящая глупых русских туристов на экскурсии по винному заводу, вешающая лапшу на уши поклонникам, экспертный совет предприятия, который на заседании дает свое лицемерное одобрение плохому вину). Из этих рядов выбивается только образ главного героя, молодого куратора одного из винных цехов. У него есть все для запуска преуспевающей коррумпированной карьеры. Однако, он предпочитает другой путь, у него альянс – с простыми рабочими, а с ухоженной девушкой-экскурсоводом и с напарниками-карьеристами у него ничего не клеится.
5. “Шантрапа” Отара Иоселиани – недавний (2010 г.) фильм, изобилующий непредсказуемыми деталями, – снят в наивно-фаталистической манере: если на общем вечере два старых грузина поссорились, то им не разойтись без драки; если герой учиняет хулиганство в детстве, то так ему и оставаться нарушителем “общественного спокойствия”; если один раз он, перед застольем, падает в пруд из-за русалки, то так тому и быть снова и снова.
С другой стороны, фильм этот – калейдоскоп условно воспроизведенных событий жизни самого режиссера. Главный герой на протяжении всего кино остается молодым, и дедушкин пиджак ему всегда в самый раз. В кинематографиста Нико превращается не сразу, сначала он предпочитает воровать иконы и кататься на велосипеде. Со временем все встает на свои места, и герой понимает, что делать на государственные деньги фильм, совершенно неприемлемый для чиновной публики, конечно, хулиганство гораздо более занятное. Картины Нико повествуют о жизни старой Грузии. У них нет шансов появиться на экране, но удостаиваются похвалы тех самых цензоров, которые препятствуют их выходу в свет. Однако долго так продолжаться не может, держать неподконтрольного Нико в пределах страны становится накладным, и он отправляется на поезде в странное путешествие из страны прошлого в страну будущего. Страной будущего оказывается Франция, и там окончательно формируется творческое лицо Нико. Однако и здесь замыслы его фильмов не уместны и не желанны. Продюсеры устраивают целую вакханалию в монтажной комнате, режиссер их ужимки воспринимает враждебно, на переговоры не идет, и в итоге возвращается в родную страну, которая тем временем перестает быть страной прошлого. Это обстоятельство заметно по тому, как в Тбилиси появляются современные авто; однако, может быть, это лишь галлюцинация героя, которому иногда мерещатся русалки.
Все радуются возвращению героя и готовят праздничный пикник, но тут во второй раз появляется русалка и похищает героя. С ней и уплывает герой в неведомые подводные края, предпочтя мир русалок миру подлунному.
6. Польский художественный фильм “80 миллионов”.
Основан на реальной истории ограбления банка деятелями польской “Солидарности” в начале 1980-х годов. В фильме даны образы не подчиняющихся коммунистическим козням католических иерархов, мудрых и политически дальновидных, готовых оказывать помощь “Солидарности”. Очень убедительно выведен образ злодея – подающего надежды агента спецслужб, возглавляющего охоту за деятелями подполья. Хорошо поставлена сцена выпытывания информации, где основным средством пытки служит бутылка с водкой. Фильм также радует энергично смонтированными кадрами демонстраций, изобильем польских матерных эпитетов, которые используют представители обоих лагерей, и фразой подпольщика, разоблаченного и схваченного при помощи гебистской блондинки:“Мне все-таки понравилось трахать спецслужбы”.
7. Венгерский фильм “Белый бог”.
Сюжет построен вокруг рано повзрослевшей девочки и ее собаки, которая – смесь дворняжки и какой-то породы. Собака должна вместе с девочкой переместиться на житье к отцу, который недолюбливает собак, а девочкой пытается командовать так безапелляционно, как будто она совсем маленькая. Ни девочке, ни собаке это не нравится, но из-за тройного давления отца, учителя по музыке (дирижера) и злобной соседки собаку собираются сдать в приют, а в результате протеста девочки разъяренный отец просто выбрасывает собаку у шоссейной дороги на окраине города. Собака сначала безуспешно гонится за бывшей хозяйкой, которую увозит папаша, потом отчаивается и начинает искать себе пропитания. В этом ей мешают злобные садисты из местного собачьего приюта, которые стремятся любой ценой поймать собаку и засадить в клетку в приюте. Собака находит себе друзей (среди бездомных собак) и умудряется долго избегать этой участи, но при этом попадает в лапы сомнительных личностей, которые перепродают ее организатору собачьих боев. Организатор этот в своем деле смыслит хорошо, он превращает милого песика в образцового пса-уничтожителя. В своем единственном бою супер-пес убивает несчастного соперника (кажется, добермана), но тут в азартном заведении отключается электричество, и собака убегает от возрадовавшегося победе хозяина, который из-за переполоха не получил даже денег за выигрыш.
С этого момента начинаются еще более очумительные приключения песика – главного героя – супер-пса. Попав наконец-таки в руки городских служб, он обнаруживает серьезное ранение, в результате его как нежизнеспособного определяют в специальную камеру-изолятор. Супер-пес сидит в клетке, злой и подавленный. Когда к нему склоняется одна из посетительниц приюта, он кидается вперед и через клетку гневно лает на нее. Она говорит, что он ее укусил, и его тут же вытаскивают, чтобы бросить к более здоровым собакам и обречь на медленную смерть. Однако не тут-то было: ни один человек уже не способен удерживать контроль над супер-псом. Бросаясь на шею палача и отгрызая полкило мяса на виду у целой своры запертых собак, как раз после того как палач открыл большую общую клетку, супер-пес автоматически становится вожаком всех восставших псов Будапешта.
Далее – возмездие роду человеческому: все, кто причинил зло супер-псу в его былой жизни, или кто использовал его своекорыстно, подвергаются смачному смертоубийству. Все это – при помощи сотен освобожденных псов, почувствовавших вкус крови и запах свободы.
В это время пса безнадежно ищет девочка, которую постоянно подставляют: то взрослый парень наркотик на дискотеке подбросит, то дирижер накричит за пропуски и плохую дисциплину. Но девочка кое-как находит общий язык с отцом, и вот приходит время долгожданного концерта; ее инструмент – труба.
Во время кульминации музыкальной темы, когда начинает звучать труба девочки, в партер и амфитеатр врываются потоки псов. Зал в панике. Девочке приходит в голову, что сейчас – последний шанс найти приблудную псину и взять все под контроль. Она отважно берет велосипед и устремляется по обезлюдившим улицам города. Все население запугано, и только хорошо организованные полицейские засады способны ненадолго остановить армию псов.
Однако девочка так и не находит супер-пса. Отчаявшись к поздней ночи, она с трудом добирается до дома, где никого нет, кроме изуродованного трупа привередливой соседки отца, которая зачем-то забралась к ним в квартиру. Девочка понимает, что отец обезумел и бросился на ее поиски, и бежит к большому мясному комбинату, где отец обследует зарезанных коров и определяет, готовы ли они к употреблению.
Действительно, там она находит отца, но уже поздно: пришли собачки. И впереди всех – ее родной песик. Но только он теперь настроен решительно расквитаться с собакофобным отцом. Тот каким-то образом собирает огнемет и старается остановить собак.
Девочка же оказывается в самой гуще событий, но ее прежний уютный домашний песик не откликается ни на какие приветствия и увещевания. Он начинает рычать, и все собачье воинство подвигается все ближе к девочке. И тут она достает свою трубу и начинает играть давно репетируемую ею мелодию. Постепенно рычание сходит на нет, и собаки смиренно падают у ее ног – разумеется, вслед за своим вожаком.
Рассветной сценой играющей девочки и умиротворенных собак, разлегшихся на огромной площади под открытым небом, фильм заканчивается.
Несмотря на многие душе- и телораздирающие сцены, фильм достаточно гармонично смотрится. Перевоплощение домашней собаки в боевого пса-убийцу очень впечатляет. Сцены с бегущей по центру Будапешта собачьей ордой – тоже. Девочка очень милая, музыка в фильме хороша.
8. Сергей Параджанов, “Думка”.
Ряд визуально-акустических сцен-номеров (серьезных и не очень серьезных песен) в совершенно неуместном триумфальном советском стиле и исполнении. Запомнился один из артистов, который очень напоминает юного Элвиса Пресли, а поет – то ли о прекрасной советско-украинской родине, то ли о крестьянке горемычной.
9. Фильм Ким Ки-Дука “Пьета”.
Фильм, выделенный европейской фестивальной публикой, повествует о приключениях молодого садиста-вымогателя, косящего под частного кредитора, убивающего или калечащего людей за невыплаченный ими кредит, который он раздает только под запредельный процент. Крутой, ни в чем не нуждающийся бандит-одиночка, оказывается, страдает болезненной обидой на бросившую его в младенчестве мать. И случается так, что мать к нему возвращается, и они, после легкого южнокорейского насилия, становятся одной семьей и одной командой. Однако, цели коварной мамаши оказываются совсем в другом, и она покидает своего сына, превращаясь в апостола мести. Ибо ее настоящий сын – одна из былых жертв главного героя.
Сюжет неожиданный и смелый, нечто вроде “Графа Монте-Кристо” 10 лет спустя, как если бы постаревший граф (или какая-нибудь его тетушка) занялся возмездием оставшимся врагам с утроенным энтузиазмом. Возможно, эта идея была бы интересна не только Ким Ки-Дуку, но и Квентину Тарантино.
В фильмах Тарантино, однако, герои которых – придурки, психопаты и фанатики, действия карателей обусловлены не столько бесконечным запасом злобы, сколько бесконечным запасом изощренного восторга жизни. Кореец же доказывает, что весь пыл его героя и вся его безоглядность – из-за денег. Которые, впрочем, этот герой совсем не понятно, куда девает. Поражает также самоуверенность основной метафоры фильма, которая объединяет первооснователей христианской религии со всей этой историей приблудного сына, фанатичной матери и их инцестуальной связи.
10. Фильм Ким Ки-Дука “Береговая охрана”.
К сожалению, фильм не имеет ничего общего с пышногрудым американским сериалом похожего наименования. Идейный посыл фильма – в том, что солдаты, или просто вооруженные люди, только и ждут того чтобы устроить бойню всех против всех. Одного из наиболее ярких персонажей в творчестве корейского режиссера я нашел именно в этом фильме: это изнасилованная солдатами девушка-психопатка, героиня, вокруг которой вертится все действие. И хотя начало фильма (сцена “секса на пляже”, которая заканчивается смертью от пулемета и летящими кусками разорванного гранатой любвеобильного мужского тела) производит скорее комическое впечатление, поведение девушки иногда приковывает внимание, особенно, когда она бегает с рыбой на веревочке или бросает мячик в сторону озверелого вида солдат, проходящих службу неподалеку от ее дома, или сидит в прозрачно-красном аквариуме, наполненном собственной ее кровью после насильственного аборта.
Но как же объяснить всю эту бессмысленную жестокость в условиях мирного времени? Так как действие происходит на далеком и суровом Корейском полуострове, многие доверчивые зрители, наверное, нашли бы фильм правдоподобным, если бы не явная путаница в самой логике развития фильма. Ведь чем дальше заходит действие, тем плачевнее психическое состояние отставника-убийцы, который в одиночку противостоит целому взводу, но, вопреки всем ожиданиям, боевая прыть его лишь возрастает.
11. Бессмысленный и беспощадный венгерский фильм “Потоки любви”. Потоков никаких нет и быть не может, тут только высохшие ручьи, ибо герои картины – 70-летние пошлые старухи и сентиментальные старички, которые то с гордостью, то с неистовым восторгом вспоминают свою развратную молодость. Смесь демонстративной старческой распущенности, беспомощности и сентиментальности умиления у меня не вызовет. Тем более, что вокруг стариков нет ни одной не сморщенной душонки. Куда делись их дети и внуки, если они все такие плодовитые – большой вопрос. Фильм в целом снят в самонадеянно-восторженном стиле балканского, кавказского, или просто постсоветского кино. И надолго отшибает склонность к ностальгии.
12. Ирландская короткометражка “Мужчины и женщины” производит довольно угнетающее впечатление; можно подумать, что автору и съемочной группе, попавшей в глухое ирландское село, просто от скуки пришло в голову снять фильм о его достопочтенных обитателях. За 13 минут фильма невозможно запомнить ничего, кроме предприимчивого отца семейства, который в канун рождества пошел на неслыханную дерзость: прямо в присутствии жены и детей он осмелился станцевать с чужой женщиной и получить от этого, судя по плотоядной ухмылке, много удовольствия. Если искать тут мораль, то фильм учит неправильных сельских католиков тому, как быть правильными сельскими католиками. Как-то удивляет, что эстетизированный и овеянный большой творческой славой Дублин, судя по всему так сильно контрастирует с ирландской глубинкой. А может быть, “средний дублинец” тоже не столь очарователен? Удивительно, никогда бы не подумал! Видимо, независимость не привила маленькому гордому народу желание побороть вековые предрассудки и включить в круг праздничных интересов нечто менее средневековое, чем рождественская елочка и робкие танцульки в сельском баре.
13. Немецкий фильм “Стейки любви”.
Построен на придурочной мясо-массажной образности. Сюжет – про массажера и повариху, которые стараются улучить момент для сексуальных утех. Для этого они залезают в разные заповедные места, как например погреб ресторана или холодильник. Причем парню девушка сначала не нравится, но, с некоторым трудом, она его соблазняет, если к такой несоблазнительной актрисе можно применить это слово, учитывая, что именно ее спина уподобляется стейку. Тут же она начинает насмехаться и издеваться над своим любовничком, но фильм от этого не приобретает ценности ни в моральном, ни в интеллектуально-парадоксальном, ни в юмористическом плане.
На этой ноте я подвожу черту под списком просмотренных мной художественных лент Золотого абрикоса – 2014. Читатель заметит, что среди оцененных позитивно фильмов нет ни одного короткометражного. Возможно, в этом одна из ключевых особенностей нашего кинофестиваля по состоянию на сегодняшний день. Но какое кино оставило по себе приятные или неприятные воспоминания у других зрителей, какие из фильмов заинтриговали вас? Буду рад отзывам тех, кто смотрел вышеперечисленные (и другие) фестивальные фильмы.
Александр Тер-Габриелян
