Ашот Газазян
Гигантская сосулька под самой крышей девятиэтажного дома появилась словно ниоткуда. Может, так оно и было, но такого мороза, как в ночь на её бессовестное рождение, жильцы дома точно не помнили.
Когда ледяной нарост обнаружили дворники, ахнули – это была настоящая глыба. Да какая глыба! Айсберг какой-то. Правда, айсберг, потому что сосулькой это назвать было бы несколько легкомысленно. Голыми руками светящееся на морозном солнце чудовище было не взять. Синоптики же, как всегда невозмутимо, сомневались – то ли ввиду морозов айсберг провисит до весны, то ли ввиду потепления сорвет его на удобно, но некстати расположившиеся внизу гаражи…
Дела у Гриши Тараканова, одного из жильцов дома с айсбергом, только-только начали идти на лад. До того, как он устроился брокером в одну из контор в центре города, они, можно сказать, дышали на ладан. И теперь в его планы совсем не входило попасть под льдину, которая, как ему всё время казалось, вот-вот сорвётся именно при его торжественном выходе из подъезда.
Читайте также
Гриша опасливо ёжился, пытаясь соскочить с крыльца, и одновременно косясь в высоту, где притаился айсберг. Потом немного попривык – сосульке, кажется, не было никакого дела ни до Гриши Тараканова, брокера из центра города, ни до остальных жильцов дома, среди которых, говорят, был даже один лауреат Государственной премии, полученной им за некие исследования в области колебаний и волн.
Как бы там ни было, Гриша, всякий раз выбираясь из подъезда, думал о том, что как сосулька, так и прямоугольно тупой кирпич одинаково опасны при определенной траектории пикирования на бренную человеческую поверхность. О кирпичах он думал, как правило, у домов, с которых никакие сосульки не свисали.
А ещё он искренне радовался, когда видел, как машина, потеряв управление, врезается в столб. Предмет радости заключался в том, что к этому трагическому моменту Гриша находился, скажем, не рядом с тем столбом, а в метрах тридцати. А еще лучше, если в сорока метрах он находился. Его не могло не радовать, что природные катаклизмы происходят в каких-то очень далеких странах, жители которых говорят на совершенно незнакомых Тараканову языках и едят такую пищу, от которой его выворачивали одни только названия блюд.
Он просто гордился тем, что в его родном городе, и особенно на пути следования на работу и обратно, никогда не происходило никаких землетрясений, оползней, камнепадов, одна за другой не сходили лавины. И цунами тоже не происходили ввиду полного отсутствия здесь хоть каких-нибудь водоемов.
Да, время от времени катаклизмы случались – пьяные драки, бывало с поножовщиной, шлюхи заражали мужиков всякими нехорошими болезнями, но всё это Гришу не пугало, поскольку спиртного он вообще вовнутрь не употреблял, а с женщинами всякими был исключительно на «вы». Хотя однажды он чуть было не заговорил с незнакомой женщиной у соседнего подъезда! Та мило поинтересовалась о местонахождении аптеки, однако бдительный Гриша, вовремя опомнившись, тут же перешёл на рысь. И потом долго радовался тому, что с ним никогда не произойдёт того, что как-то произошло с его соседом по площадке. Женщина, которую недальновидный сосед пригласил посидеть немного у телевизора и распить с ним бутылочку сухого вина, наутро разбила ему той бутылкой голову и прихватив с подельником телевизор с видеомагнитофоном, исчезла…
Самые опасные места в городе Гриша Тараканов старался обходить стороной. Но поскольку таких мест здесь было слишком много, он пробирался по ним, глубоко втянув голову в плечи, и старался никому в глаза не смотреть. Он боялся милиции, потому что пару лет назад пьяный сержант лениво дал в глаз человеку, и не какому-нибудь там мухомору, а тому самому лауреату в области колебаний и волн. Он боялся врачей, потому что они могли вколоть ему не то, что нужно, а то, что окажется под рукой. Так было с гипертоником со второго этажа, после чего бедняга уже никогда больше ни какие боли в области грудины не жаловался. Он боялся всех, кто громко смеялся, потому что ему казалось, что эти все смеются исключительно над ним. Но всё равно больше всего прочего на свете Гриша боялся глыбы льда, нависшей над подъездом…
Конечно, он хотел бы жить с кем-нибудь из огромного числа красивых женщин до полуночи, а потом начинать жить снова с первыми петухами, в смысле, не с петухами жить, а как бы всё время. Он мечтал сам кому-нибудь лениво в глаз дать и не обязательно, чтобы было за что. Но предпочитал сидеть перед новеньким телевизором с плоским экраном и размышлять о том, чего следует поостеречься на следующий день. Как встать, где пройти и как дойти до работы, а потом так же безболезненно возвратиться в тёплую квартирку – эти мысли занимали Гришу всё время. Времени было много, и у Гриши получалось всё, что бы он ни задумал. Обходилось! И он был счастлив…
Когда ему говорили о том, что французы новый цветомузыкальный фонтан в городе построили, он говорил: «Лучше бы пенсии людям повысили!» Когда ему говорили, что археологи нашли в одной пещере в горах самый старый кожаный башмак в мире, он говорил: «Лучше бы в футбол научились играть!»
И в Бога Гриша совсем не верил. Во всё верил, а в Бога – нет! Он был уверен в том, что и Бог совсем в него не верит. Он искренне полагал, что Богу нет до него никакого дела, поскольку он там занят исключительно своими катаклизмами. Ну какое Богу может быть дело до отдельно взятого человека!
– Тебе бы полегче как-то жить что ли! – сказал ему как-то сосед-лауреат.
– А вы думаете, легко жить легко? – огрызнулся Гриша. – Это и есть самое трудное в жизни.
Специалист в области волн и колебаний больше ему ничего не советовал.
Надо сказать, Гриша и сам лауреату этому не очень-то доверял, правда. Особенно это недоверие усилилось, когда учёный не совладал с ответом на его, Гришин, простой-препростой вопрос: а почему, мол, говно человеческое не тонет, а его – тонет всё время и всё! И за что это людям государственные премии раздают – непонятно!
…В одно утро Гриша проснулся от того, что над головой загремели выстрелы. Встревоженный брокер Тараканов соскочил с постели и, даже не попав в тапочки, бросился к окну. Быстро успокоился – это дворники пытались расколоть айсберг, нависший над двором. Стучали своими ломами, стучали, но так ничего и не добились – только крошки летели от ледяной глыбы. А в крошках – радуга! И снова Гриша порадовался тому, что настоящие выстрелы гремят и наверняка кого-то убивают совсем непонарошку так далеко от родного города, что прямо счастье какое-то!..
Ещё через пару дней ему удалось увернуться от своры бродячих собак, разлаявшихся при его появлении. Какое счастье, что их отогнала такая же бродячая старушка! Потом он долго радовался тому, что удалось отставить пустой стакан в сторону, прежде чем его рабочее место посетил главный. Хотя там оставался, наверно, ещё глоток кофе…
И день, когда он получил очередную зарплату, обещал быть таким же спокойным и стабильным, как и вся его жизнь. Довольный собой и родным городом Гриша поднимался по ступеням родного дома и думал о том, что хорошо было бы вообще обходиться без лифтов. Вот бы всё время и не работали! А то ведь и сорваться могут, и остановиться между этажами. Да мало ли! Вон в газете написали, как в соседнем районе новенький финский лифт сорвался. Люди погибли. Как замечательно, что в соседнем районе…
До квартиры оставалось пройти только одну лестничную площадку. Гриша уверенно занёс ногу, чтобы сделать следующий шаг, как обычно думая о том, что должно быть здорово вот так вот шагать по жизни, и в жизни этой так много обычных человеческих радостей типа добраться до телевизора и удобно устроиться перед ним в мягоньких тапочках…
Но в следующее мгновение что-то вероломно вырвало твёрдую почву из-под ног. Ноги задрались так, что он успел ещё заглянуть в полутёмное пространство нижней лестничной площадки. Он попытался понять, чего не предусмотрел в этой жизни, но не успел – через мгновение Гриша Тараканов ударился головой. Сильно ударился. Бетонные ступени покраснели, и совсем не со стыда.
Гриша умер…
…В милицейском протоколе скупо и деловито записали причину безвременной кончины совсем ещё нестарого человека: гражданин Григорий Тараканов поскользнулся на оливковой косточке. Эту оливковую косточку он выплюнул на ступени, когда отправлялся в своё очередное безопасное путешествие на работу. В брокерскую контору в центре самого безопасного города в мире…
А айсберг тот под крышей, когда уже ближе к весне начал подтаивать, упорные дворники всё-таки сбили. Никто от него так и не пострадал. Перед домом образовалоась целая гора блестящего на морозном солнце льда. Но теперь её обходили совсем другие люди, торопящиеся на работу.
Грузите тараканов бочках!
Блеск! Գազազյան, դու դեմք ես։ )))